Ангелина
Сергей Степанович ведёт меня по длинным коридорам своего владения. С виду дом казался небольшим, но зайдя внутрь я увидела противоположную картину. Высокие потолки парили над нашими головами. Вокруг всё было выполнено в современном стиле и излучало свет. Мебель и элементы интерьера были расставлены с пониманием их места. Как говорят, «здесь всё на своих местах».
Мы дважды свернули с прямой дороги и теперь стоим возле невзрачной двери в самом углу дома. Отец Кирилла подносит палец к непонятной штуковине и её значок загорается зелёным светом. Вот это технологии.
Скромный, по меркам этого дома кабинет, встречает нас полной темнотой. Массивные шторы струятся сверху вниз, закрывая собой солнечный свет, но стоит нам только переступить порог, как автоматически включается свет и я вздрагиваю от неожиданности.
Мне указывают на чёрное кожаное кресло напротив массивного стола из дорогих пород дерева. Без единого слова я опускаюсь в него и принимаю удобное положение. Огромный живот на этом сроке начинает доставлять дискомфорт моей хрупкой фигуре, отчего бывает невыносимо спина. Поэтому кресло с её поддержкой мне сейчас как нельзя кстати.
Сергей Степанович усаживается за стол и устремляет на меня по-отечески тёплый взгляд. Мне казалось, он будет меня ненавидеть после случившегося, но в его глазах плещется тревога. Это он за меня что ли беспокоится или за своего сына?
— Кого ждёшь? — начинает он издалека.
— Сына, — ни капли не задумываясь выкладываю ему правду.
— Придумала как назовешь?
— Пока нет, думала увижу его и имя само появится в моей голове.
— Кирилл знает?
А вот это удар ниже пояса. Теряю дар речи от проницательности этого мужчины. Откуда он мог узнать? Да он работает в полиции, но тут не та тема, которая может быть доказана одним только взглядом на моё пузо.
— О чем? — включаю дурочку, а самой до ужаса стыдно.
— Ты прекрасно знаешь о чем. У тебя срок сейчас не меньше восьми месяцев. Кирилла ты оставила полгода назад. Небольшая нестыковочка, тебе так не кажется?
— Восемь с половиной, — поправляю на автомате. — Мне рожать через две недели, максимум три.
— Дак он знает? — повторяет свой вопрос и не дожидаясь ответа продолжает. — Ты бы не стала ему изменять. Я видел твою любовь, когда приходил в больницу. Этот вариант сразу отметаем. Значит либо ты беременна от Кирилла, либо форточки стоит закрывать на ночь покрепче, — до этой фразы чувствовала себя как на допросе, но услышав последние слова прыскаю со смеху.
— Я ему не говорила. А форточки у нас довольно новые, — стараюсь разрядить атмосферу.
— Почему? Когда ты узнала? — генерал и дома генерал.
— Мне сказали об этом в больнице, в тот роковой день. Там я упала в обморок и у меня взяли анализы, обрадовав вот такой удивительной новостью.
— Почему не рассказала ему, когда он пришёл в себя? — от его тона становилось не по себе. Легкость в общении улетучивалась с каждой новой фразой.
— Побоялась, — сегодня прям день откровений.
— Чего?
— Думала, что станет меня жалеть. Будет говорить, что ребёнку не нужен отец калека, а мне не нужен такой муж. Он мог оставить нас. Я бы не справилась без него.
— Поэтому решила оставить его сама? Мне даже страшно представить, что ты пережила за эти полгода.
Он тянется к шкафу, из которого достаёт два бокала и бутылку коньяка, потом переводит взгляд на живот и один убирает обратно. Янтарная жидкость заполняет его бокал и он залпом осушает его, наливая себе новую порцию.
— Значит, когда ты пришла ко мне с просьбой защитить сына, уже знала о своём положении? — согласно киваю, больше нет смысла ходить вокруг да около. — Почему не рассказала мне? Я думала у нас был разговор по душам.
— А вы бы отпустили меня, зная, что я ношу вашего внука?
— Нет, я бы придумала как выпутаться из этой истории, — ещё один бокал опрокидывается внутрь крепкого тела.
— Самым безопасным вариантом на тот момент было уйти мне. Ваш сын находился в уязвимом положении и его могли легко убить. Юра связывался с кем-то из медперсонала и всегда знал о его успехах в реабилитации. Я не могла так рисковать.
— Ладно, тут я с тобой согласен. Юра знает чей это ребёнок?
— Знает.
— Одним делом легче. Мы так и не нашли явных доказательств его причастности к преступлению, но за ним водится много других косяков. К сожалению, это не в моей компетенции и я не могу в них рыться без заявления и доказательной базы. Тебе удалось, что-то узнать от него?
— Нет. Все его телефонные разговоры были вне дома. Оставаясь в стенах своего пентхауса, он полностью отключал телефон. Однажды хотела ночью его включить, но там стоит сильная блокировка. Он не доверяет мне, — говорить про другого мужчину с отцом моего возлюбленного, было крайне странно.
— Дерьмово. Ой, прости за такие словечки, — прикрыв рот рукой выдаёт отец.
— Ничего страшного, я привыкла.
— Возможно ты и привыкла, но моему внуку не стоит слышать такие слова, — его губы растягиваются в улыбке. Он блестящими от счастья глазами рассматривает мой живот.
Только что этот мужчина был самым серьёзным человеком на свете, а сейчас радуется как маленький мальчик, сладкой конфетке.
— Я услышал тебя, думаю мы удалили все недопонимания, а теперь иди к Кириллу и расскажи наконец, что он скоро станет папой, — легко понять, когда в семье действительно заботятся друг о друге.
— Вы не пойдете со мной? — мне было страшно оставаться наедине с Кириллом в такой важный момент. Вдруг он не захочет меня понять.
— Нет, вам нужно побыть наедине. Я пока вызову парней. Нашему дому теперь нужна охрана, а мне раздобыть хоть что-то на твоего Юру, — противно коверкая его имя выдал он. — Иди. Кирилл ждал тебя целую вечность.