Я повертела немного по сторонам. Вроде всё на месте. Пошла на кухню, убрать остатки пиццы в холодильник и выкинуть коробки. Как услышала звук открываемой двери. И рванула в коридор, схватив первое, что попалось под руку. Надо сказать это был не совсем удачный выбор. Хлопушка, конечно грозное оружие: для мух, комаров, но уж никак не против взломщиков. Правда, если метить в лицо, то приложить можно нехило.
— Ну, раз ты ещё не собралась, — окинул взглядом меня, Дима и бросил спортивную сумку на пол, — то я остаюсь у тебя. А мухобойка для чего? — поинтересовался он подозрительно, стараясь не двигаться с места.
— Для тебя! — прошипела я от злости, бросив, сей грозный предмет для летающих насекомых в него и пошла в сторону кухни. Надо успокоиться. Вот же козлина! И где же моя валерьяночка? Вроде бы должна была ещё остаться в аптечке.
— И что ты ищешь? — лениво поинтересовались у меня за спиной.
— Яд. — Буркнула я, не поворачиваясь, продолжая перерывать коробку из-под обуви, куда свалила все свои лекарства. Одно непонятно. Почему он вызывает во мне столько эмоций? Ничего же не делает, только над душой стоит.
— Для меня? — всё так же поинтересовался этот возмутитель спокойствия. Вдохнув с шумом воздух, я ответила:
— Для себя, — ответила я, выудив из горы всяких ненужных лекарств, стеклянный пузырёк с жёлтыми таблетками.
Данный пузырёк у меня отобрали, посмотрев на мои попытки быстро открыть и вытащить вату. Конечно же большая часть таблеток высыпалась на мою раскрытую ладонь, у меня даже бзинькнуло в мозгу, что я сейчас веду себя как Эдвард, смотрящий на Бэллу(знающие люди меня поймут), в нетерпении, когда же смогу проглотить это успокоительное. И немного прийти в себя, после столь бурной на события ночи, что даже голова разболелась.
— Не надо так нервничать. — Посоветовал добродушно Дима, наливая в кружку мне воду из-под крана. Фильтр был пустой, и я уже не стала привередничать. — Я совсем не буйный, ем по ползёрнышка в день, как Дюймовочка.
— Ни фига себе Дюймовочка, — прокашлялась я, мне даже осторожно похлопали по спине.
— Честно-честно! — угу, и глаза такие правдивые. — Воздухом, я точно не питаюсь. И пока есть время, — взглянул он на свои ручные часы, — надо затарить твой холодильник. С утра мне на работу и будет некогда. Потом будут кое-какие дела.
— То есть, вечером? — спросила я, приблизительно подсчитывая время. Самой-то тоже надо было показаться на глаза начальству, после уже вчерашней выходки.
— То есть сейчас, — потянул в сторону входной двери.
— Но сейчас же ночь! — возразила ему я, да и ехать никуда не хотелось. Я уже, можно сказать, засыпала на ходу.
— Ошибаешься, раннее утро. — Обуваясь, констатировал он — Купим продукты и вернёмся, я ещё надеюсь пару часов поспать, — зевая, добавил он.
5 глава
Ты моя, Луноликая, в этом мире,
Где всё так зыбко и не объяснимо.
Ведь с тобой, я всегда другой.
Sel
Пришлось собираться. Обуваться. Искать телефон. Разуваться было лень, и я на цыпочках пробралась в зал, попутно захватывая свою сумку с кошельком. Глянув на себя в зеркале, отметила, что вид у меня донельзя затрапезный. Опухшее лицо. Нечесаные волосы.
— А может, ты просто к себе домой поедешь? — с робкой надеждой и, зевая, спросила я, надевая толстовку. — Завтра, то есть уже сегодня вечером встретимся и переговорим. — Я опять зевнула и чуть не вывернула челюсть.
— Нет, ты же мне позвонила, а я мчался к тебе на всех парах. С надеждой во взоре, — продолжал издеваться этот тролль. — Ты же не лишишь меня этой надежды? М? — И продекламировал:
Гейша журавля прислала
Дома сегодня одна
На улице темно, подумал самурай.
— Это что? — шёпотом спросила я, тихонько обалдевая, и пытаясь понять смысл. "Гейша, самурай — это он к чему вообще?" — думала я, пока этот любитель японской поэзии закрывал дверь.
— Это хокку, — так же тихо ответил он мне, — моего сочинения. Понравилось? — поинтересовался он.
— Не очень, — холодно ответила я, когда до меня дошёл весь смысл его сочинения.
— Да ты просто не поняла, — продолжал он настаивать и, ведя за рукав к своей машине, когда мы вышли из подъезда.
— Всё я прекрасно поняла, — выдернула я свой рукав, и поёжась от уличной прохлады, пошла за ним, — стихоплет фигов. Сам ты гейша.
Не ожидала я от него, такого заразительного смеха, даже самой смешно стало.
***
До круглосуточного супермаркета доехали быстро и без приключений. В это, очень раннее утро, машин было мало. И только-только начинало рассветать. На горизонте появилась серая полоска, предвещая пасмурное утро. Дорогу нам скрашивала музыка по "Gold Romantic Radio" играя зарубежные хиты конца девяностых и начала двухтысячных. Музыка расслабляла и говорить совсем не хотелось.
Уже в помещении, Дима сразу выкатил тележку, и, догнав меня, галантно предложил подвести, не бесплатно, разумеется. Соблазн был великим, но я от него отмахнулась. Сказала, что сейчас не время и Родина в опасности, а он тут ромашки нюхает.
— Да ладно!? Какие ромашки? — смеясь, спросил Дима, крутанув тележку.
— Откуда мне знать какие? — возмутилась я, пожимая плечами. В этот момент поймала себя на мысли, что рядом с Димой я становлюсь полным, эмоциональным неадекватом, с итальянским темпераментом. Всё время хочется показать ему жест, куда бы ему пойти. Далеко и надолго. Но вот недавно съеденная пицца делала меня добрею Поэтому обходилась без жестов. Пепелила взглядом.
Я остановилась на перекрёстке, решая в какой ряд сначала пойти. С чего же начать и что нам нужно?
Тьфу ты!
Какое нам?! Ему! А мне, пожалуй, ничего не нужно, хотя… Сахар всё же нужен. И молоко… И…
В общем, пока я вертела головой, Дима уже исчез из горизонта. Нашла же я его в отделе бытовой химии и прочего. Рассматривал бритвы.
— Зачем тебе новый набор? — с подозрением спросила я.
— У меня утром, важная встреча, — со вздохом ответил Дима и положил в тележку выбранный предмет. Туда же и пена для бриться с лосьоном добавились.
— Ммм. — В этот раз я была немногословна. Даже немного ударилась в воспоминания, когда эта мужская атрибутика занимала полочку в ванной нашей, теперь уже моей съёмной квартиры. Человек ушёл, но дурацкие воспоминания остались.
Ненавижу!
— Тебе здесь ничего не надо? — ехидно поинтересовался мой бывший сокурсник, вырывая меня из воспоминаний.
— Мне?! — осмотрелась я по сторонам, взгляд ни за что не зацепился. — Вроде нет.
— Точно? — ухмыляясь, спросил он, прищурившись. — Тебе какую, зелёненькую или синенькую? А сколько капель? — поинтересовался это гуманоид, держа в каждой руке по пачке и внимательно рассматривая.
— Тебе знать это не обязательно! — процедила я сквозь зубы и пошла в другой отдел мимо него.