Погода испортилась окончательно и бесповоротно. Непонятно откуда взявшиеся тучи обложили небо со всех сторон и теперь плотной дымкой нависали над горизонтом.
Матрена сказала, что до пятницы будет лить дождь.
Не осталось даже намёка на вчерашнее яркое солнце, пение птиц, свист свежего ветра. Сейчас на улице сильными порывами хлестал ливень, разлились огромные лужи по колено, а трудно оттираемая грязь налипала толстым слоем на ботинки, портя настроение окончательно.
Все это погружало в легкую депрессию и меня, и Дашу. Мало того, что мы целый день сидели в архиве, так и на улице не осталось ничего радующего взгляд.
Единственный светлый момент произошел вчера.
К нашему великому удивлению, Курочкин на нас не орал, мы вообще его увидели только один раз и мельком.
Он забежал в администрацию, равнодушным взглядом обвел наше пыльное логово, сунул нам ключи и буркнул, что мы теперь за главных, а он уходит в отпуск до конца недели по семейным обстоятельствам.
Нас это вполне устраивало, если бы не дикое, грызущее любопытство, как там Кассандра и какие именно семейные обстоятельства заставили законника оставить нас одних. Даша даже предположила, что такими темпами характеристику мы тоже сами себе составлять будем.
Вот мы и сидели, перебирали бумаги. Тишина, не считая шелеста, стояла гробовая. Если честно, обстановка начала раздражать.
– Все! Я так больше не могу! – первой не выдержала я. – У меня уже мозг кипит – вторую неделю эти заклинания накладывать. Я сейчас об стену убьюсь.
– С разбега? – усмехнулась Дашка.
– Нет уж. Я не хочу потом два дня лежать с примочками под бдительным контролем Матрены.
– А что хочешь? – спросила девушка и хитро улыбнулась.
– Да что угодно. Только чтобы громко и ярко. Меня уже бесит это тихое шуршание бумаг, я взвою скоро.
– Лисса, а давай назовем вещи своими именами, просто сейчас ни законника, ни Терентьева нет. Нашу работу никто не контролирует, и ты хочешь забить на нее.
Забить я, может, и хотела, но так откровенно в этом признаться совесть не позволяла.
– Даша, ну вот сама смотри, тут же полная скукота вокруг. Пыльный архив, дорога к дому, сон и снова архив. Еще и дождь теперь этот дурацкий. Се-е-ерость, – протянула я.
– А ты здесь где-то дискотеки и ночные клубы видела? Или у тебя другие предложения есть? – ехидно поинтересовалась девушка. – Ты же прекрасно понимаешь, что работу мы должны выполнить до конца, для меня это важно. А чем после рабочего дня заниматься, и сама не знаю. Так бы на источники сходили, но погода опять же.
– Ты, кстати, как себя чувствуешь? – поинтересовалась я.
Вчера под вечер у Даши дико разболелась голова и поднялась температура. Более-менее все прошло только после очередных примочек Матрены. Бабушка очень распереживалась, предположив, что удар головой об пол все же оставил последствия. Но Даша отбрыкалась от лечения, сказав, что перенапряглась в архиве.
– Сегодня все в порядке, – пожала плечами она. – Я полна сил, энергии и жажды работать.
Последнее прозвучало с неким сарказмом в голосе.
В этот момент в коридоре администрации послышались сначала стук, потом шаги. Я заметно напряглась: неужели законник решил на работу выйти?
– Есть кто живой? – послышался знакомый мужской голос.
Мы с Дашей переглянулись, потому что узнали вопрошающего. Кажется, рыжий паренек не дошел до гор.
Пришлось встать и выйти в коридор.
Выйти и замереть. Причем Даша тоже растерялась.
Если вчера Олег просто выглядел нелепым, то теперь он вызывал откровенную жалость. Одежда на нем была все та же, только вымокшая до нитки, рыжие волосы спутались и обвисли неприглядными сосульками вокруг лица. Сам паренек заметно дрожал от холода. Но лицо выражало лишь упрямство и нежелание показывать свою слабость. Непомерно огромного рюкзака тоже не было, осталась лишь сумка, в которой угадывалась складная палатка.
– Ну и что вы здесь делаете? – спросил он на удивление твердым голосом.
– Вообще-то практику проходим, – обошлись мы без приветствий на этот раз.
– А кто-нибудь из адекватных людей тут есть?
Ни фига себе заявочка! Ну да, оскорбили мы его вчера, но не всю же жизнь теперь припоминать.
Судя по выражению лица Даши, она уже готова была расцарапать ему лицо за такие высказывания.
– Что ты сказал? Повтори! – взревела она.
– О нет, нет, нет! Тише, дамы и господа, – решила я сыграть роль третейского судьи. – Давайте без оскорблений. Мы все друг друга обидели, все друг перед другом виноваты и уже квиты. Предлагаю рестарт знакомства.
Олег смерил меня тяжелым взглядом, оценивая слова. С его комичной внешностью такой взгляд не увязывался. Но, рассудив все верно, парень с охотой согласился:
– Хорошо, попробуем.
Новое знакомство прошло почти приветливо, хотя и натянуто. Но я смогла вздохнуть более спокойно. Даша заметно расслабилась и желания прибить Олега вроде не испытывала.
Усадив гостя за один из столов, я сотворила вокруг него согревающее заклинание, иначе рыжий рисковал превратиться в синего.
– Ну а теперь рассказывай, как дошел до жизни такой? – потребовала я, кивая на мокрую одежду парня, которую ему пришлось снять.
Теперь шорты, майка, носки были развешаны по спинкам стульев с единственной целью – хоть чуть-чуть высохнуть.
Сам паренек остался сидеть в одних трусах и этого невероятно стеснялся. Щупленькое куриное тельце рыжего окончательно дополнило образ неоперившегося ботаника, которому захотелось приключений в горах.
– В реку упал, – смущаясь, пролепетал он.
И куда, спрашивается, исчезла невероятная твердость характера? Сидит, весь такой бедный, несчастный, и повествует.
– Я от вас когда ушел, сразу к горам направился. У меня ведь целый туристический маршрут расписан, с перевалами, стоянками, ущельями. Только погода испортилась. Я остановился у реки, думал палатку разбить, вытащил ее специально. Вот! – указал он на мешок, с которым пришел. – Но вначале решил к реке подойти, воды набрать. И черт меня дернул все это с рюкзаком на плечах сделать. В общем, я поскользнулся на мокрой траве. Упал с рюкзаком в реку, и, чтобы выплыть, пришлось от него избавиться. Едва не утонул. И теперь из вещей у меня только палатка осталась…
Пока он рассказывал, у меня в голове вертелось две мысли: или Олег – полный идиот, или он полный идиот в квадрате. Мои эмоции озвучила Даша.
– А зачем ты вообще туда поперся? Мы же тебя предупреждали: в горах опасно. Тебе еще повезло. А представь, если бы сель из-за ливня сошел!
Девушка методично и с удовольствием расписывала все страхи и ужасы гипотетического происшествия в горах.
– Что значит – зачем? За приключениями! – И, гордо ткнув себя в щуплую грудь, Олег заявил: – Мне двадцать семь лет, а я дальше родного города никуда не выезжал. Вот, решил исправить это недоразумение.
– Сам ты недоразумение, – не выдержала я. – Рассуждаешь как ребенок. Ни один нормальный человек без подготовки ввязываться в такие авантюры не станет!
Даша, вскинув бровь, пристально и с ярко выраженной иронией посмотрела на меня. Мол, тебе ли вообще такое заявлять – еще полчаса назад к приключениям рвалась, а теперь отчитываешь беднягу рыжего.
Паренек на наши «гляделки» внимания не обратил, но оправдываться продолжал:
– Да что вы понимать можете вообще? У вас наверняка насыщенная жизнь. А я чем хуже, я тоже хочу яркой жизни! Все думают, что я – ни на что не способный лузер. – Олег сделал паузу, сглотнул и произнес: – В общем, я просто поспорил, что смогу один пройти горный маршрут и сумею все выдержать.
Ой ли! Я едва не расхохоталась, но вовремя себя удержала, еще обидится снова. Вот у кого-кого, а у нас с Дашей точно образцово-показательная «нескучная жизнь», купаемся просто в приключениях.
Но Олежка – редкостный дурак, идеалистичный и наивный. Не думала, что такие еще есть на белом свете.
– Ну и как ты теперь доберешься до дома? – поинтересовалась я.
Олег смерил меня удивленным взглядом, мол, что за глупость я только что сморозила.
– Я не поеду домой, иначе проиграю спор. Разобью палатку где-нибудь возле деревни и буду там жить.
– А есть ты что будешь? Подножный корм? У тебя же, кроме палатки, ничего нет, – напомнила ему Даша.
Идея проживания дикарем ее тоже не впечатлила.
– Я все обдумал. Это будет даже лучше, чем поход в горы. Полное самостоятельное выживание в природных условиях.
Он все еще продолжал говорить, а мое воображение представляло рыжего Олега, с деревянным копьем наперевес бегающего по лесам за оленями. Самостоятельно сделанную из трусов сетку для рыбы, высекание искр для костра с помощью двух камней…
– А ты по образованию кто? – решила уточнить я.
Вдруг мне смешно, а он Рембо или мастер спорта по выживанию? Хотя о чем я вообще думаю…
– Программист, лучший на курсе. Золотой медалист! – гордо отчеканил Олег.
– Мда… – У Даши, кажется, закончились эмоции и тут же всколыхнулись с новой силой. – Ты больной? На всю голову? Да ты и трех дней не продержишься в одиночку! Ты хоть что-нибудь вообще самостоятельно делать умеешь?
– Я все предусмотрел, – не обращая внимания на ее всплеск, продолжил паренек. – Руки у меня есть, наймусь к деревенским, может, кому надо дров наколоть, грядку вскопать, да мало ли какие еще дела помочь сделать. А тут я – за еду работать согласен. Потому и пришел в администрацию! Был уверен, что мне тут помогут.
Наверное, это чудесно – быть таким непосредственным и наивным человеком. Ладно бы Терентьев, он бы наверняка помог. А Курочкин только ускоряющий пинок с порога может прописать.
– Олег, как бы тебя не расстроить… – начала я. – Дело в том, что председателя сейчас в деревне нет, а законник, который исполнял его обязанности, ушел на несколько дней в отпуск. Сейчас здесь только мы с Дашей. И лично я без понятия, чем тебе можно помочь.
У Даши же округлились глаза, и она всем видом начала показывать, что ей в голову пришла очередная гениальная идея.
– Мы можем сходить к Курочкину домой. Ситуация же нестандартная, – озвучила она и покосилась на меня.
Олег предложенному варианту неожиданно обрадовался.
– Да, конечно, надо идти. Я сам с ним поговорю, уверен, он поймет мое положение и поможет как мужчина мужчине, – затараторил рыжий.
Я же посмотрела на Дашу и одними губами прошептала ей:
– Матрена нас убьёт.
– Не убьет, у нас будет отличная отмазка. Зато Касю увидим, – таким же способом ответила она.
Рыжий тем временем пытался натянуть не до конца высохшую одежду.
– О боже, горе ты луковое! – взмолилась я, глядя на это зрелище. – За какие такие грехи ты свалился нам на головы? Олег, прекрати!
Веснушчатый и тощий «турист» внимательно посмотрел на меня.
– Подожди, высушу, – пояснила я. – Ты и так в сырой одежде долго гулял. Заболеешь, мы тебя точно лечить не станем, а к Матрене я не советую попадать.
– Что за Матрена? – спросил Олег.
– Заболеешь – узнаешь, – усмехнулась Даша. – Залечит по самое не хочу.
Пока эти двое беседовали на отвлеченные темы, я готовилась к ответственному делу. Тут, главное, не переборщить, иначе загореться может.
Я сосредоточилась и представила, как молекулы воды на одежде нагреваются и, превращаясь в пар, улетучиваются в воздух. Мыслеобраз на удивление составился легко. Оставалось только его активировать.
Но вот тут мне предстояло воспользоваться своими актерскими способностями, а дело было вот в чем. Через два дня после происшествия с фантомными кошками я поняла, что произносить вслух пафосные речи и заклинания-активаторы мне больше не нужно. Стало достаточно просто составить мыслеобраз.
Каких-то сложных заклинаний я по-прежнему сотворить не могла, но простая магия стала даваться с необычайной легкостью.
Однако новым талантом я решила не светить и по-прежнему выдумывала красивые пафосные речи для активации. Вот и на этот раз я с самым дебильнейшим видом произнесла:
– Горячая вода уходит в небо! Ашфарантр вегу!
Даже стихами вышло.
Светлые облачка пара отделились от вещей Олега, но улетучиваться не спешили. Видимо, с мыслеобразом я все же где-то напортачила, потому что вместо того, чтобы просто расплыться в воздухе, пар целеустремленно собрался в маленькую тучку и теперь таранил закрытое окно в поисках свободы. Пришлось подойти и, открыв четыре ржавых шпингалета, выпустить свое паровое творение на волю.
Тучка благодарно дрогнула и улетела восвояси.
Меня такая реакция физических частиц немного озадачила, уж слишком осмысленную реакцию они продемонстрировали.
Я оглянулась в сторону Олега и Даши, которые все так же продолжали беседовать. Судя по их оживленному разговору, маневр тучки никто не заметил. Ну и славненько, потом разберусь, что к чему.
– Все, одежда сухая, – прервала я их милую беседу. – Можем идти.
– Так быстро? – удивился Олег. – Ты, наверное, очень сильный маг.
– Нет, как раз наоборот, – поспешила я убедить его в обратном. – Просто это заклинание легкое. Я только на слабенькую магию способна.
И, чтобы звучало поубедительнее, скорчила расстроенную мордашку. Жаль, я не Даша, на Оскар не претендую, но вышло очень неплохо.
– Тут идти-то всего ничего, дом соседний, так что если пробежимся, даже намокнуть не успеем, – объяснила рыжему маршрут движения Даша.
Через минуту мы стояли на крыльце дома законника, запыхавшиеся и слегка мокрые от идущего дождя. Даша постучала в дверь. Из дома не слышалось ни звука.
– Не поняла. Ну и где они? – возмутилась девушка.
– Может, Кася на огороде? – предположила я.
Даша посмотрела на меня, как на идиотку.
– В такую погоду? Да она из дома, пока роса не испарится, не выходит, ноги застудить боится. А тут ливень стеной – она однозначно должна быть внутри!
И девушка забарабанила в дверь с новой силой.
Две минуты непрекращающегося стука принесли результаты, в доме начали появляться признаки жизни.
Кассандра открыла нам дверь, и мы с Дашей обмерли. Куда делась та красивая и статная женщина, которая приковывала к себе взгляды?
Сейчас перед нами стояла заплаканная, заспанная, с огромными синими кругами под глазами Кася. Ее волосы, когда-то лучившиеся светом, посерели, стали тусклыми, а причёска – растрепанной. Сама эльфийка похудела и осунулась, создавалось впечатление, что ее настигла страшная и неизлечимая болезнь.
Увидев нас, женщина вздрогнула, всхлипнула и, внезапно залившись слезами, запричитала:
– Зачем? Зачем вы пришли?
Я даже растерялась, потому что оказалась не готова к такому зрелищу. К чему угодно: к кричащему Курочкину, к равнодушному приему, к огромной злости, которая могла на нас вылиться… Но сломленная Кассандра повергла меня в шок.
– Что случилось? – едва смогла выдавить из себя Даша, глядя на хозяйку дома.
Незнакомый с ситуацией Олежка к женской истерике отнесся философски и промолчал.
Кася же, не прекращая рыданий, на автомате пригласила нас в дом. Зайдя под крышу, я поняла, как сильно здесь все изменилось за столь короткий срок. Еще три дня назад внутри дома царил образцовый порядок – ни крошки, ни пылинки, ни мусоринки. Сейчас же тут будто ураган прошелся. Из шкафов на пол были вывалены какие-то вещи, разбросана одежда. Старинные статуэтки тончайшей эльфийской работы осколками лежали на полу. Заглянув на кухню, я узрела горы немытой посуды и кастрюль.
– Кассандра, а ты когда последний раз ела? – решила я уточнить мелькнувшее предположение.
– Не помню, – не прекращая рыдать, ответила мне тихим, срывающимся в истерику шёпотом эльфийка.
А Даша, напротив, не растерялась. Глядя на представшую перед нами картину, она заявила:
– Олег, ты хотел помогать, кажется? – И, получив утвердительный кивок, продолжила: – Тогда работа есть! Ты моешь посуду, я складываю разбросанные вещи, Василиса следит за Касей и отпаивает ее чаем, который надо вначале вскипятить.
Интересно, откуда у Даши взялись эти командирские замашки? Не очень на нее похоже… Но, признав верность решения, я согласилась.
Даже удивительно, насколько слаженно вдруг завертелась работа: посуда мылась, чайник вскипал, вещи собирались, и только я сидела напротив рыдающей эльфийки, не зная, как начать разговор.
– Кася, ну хватит, прошу тебя, – собравшись с силами, наконец произнесла я. – Если хочешь, можешь мне рассказать, что случилось. Тебе должно полегчать.
Вообще-то, я не знала, поможет ли такой метод, но в разных фильмах главные герои обменивались именно такими фразами.
Кася вскинула на меня заплаканные глаза.
– Я ребенка потеряла… – произнесла она и принялась рыдать с новой силой.
Меня же словно током пронзило.
Что же мы наделали с Дашкой, о чем мы вообще думали? Это же все из-за нас!
Я и сама не поняла, но спустя мгновение уже сидела перед Касей на коленях и плакала, у меня началась истерика не хуже, чем у эльфийки. Я виновато ревела, хотелось рвать на себе волосы, в горле стоял ком. И, как молитву, я произносила только одну фразу: «Прости! Прости нас!»
Не знаю, понимала ли Кася мои лепетания и сколько времени продолжалось это безумное излияние слёз, но его прервала прилетевшая мне по щеке жесткая пощечина.
Она отрезвила.
Передо мной стояла Матрёна и, тряся меня за плечи, орала:
– Лисса, прекрати! Прекрати, мать твою, рыдать!
Меня будто в холодную воду окунули. А как тут бабушка оказалась? Откуда? Сколько вообще времени прошло?
Увидев мой осмысленный взгляд, бабушка перестала трясти меня и, прижав к себе в каких-то нелепых объятиях, тихо прошептала на ухо так, чтобы услышала только я:
– Прекрати истерику, дура! Ты магический фон на пару километров своими эмоциями всколыхнула, я через всю деревню сюда примчалась! Моли Бога, чтобы только я эту «феерию» почувствовала.
Теперь меня бросило в дрожь, неужели на эмоциях опять проснулась сумасшедшая сила? Я попыталась собраться с мыслями и силами.
– А где Кася, Даша, Олег? Сколько времени прошло?
– Минут семь, – уже нормальным голосом ответила Матрена. – Я, когда сюда прибежала и увидела, как ты с Кассандрой в обнимку рыдаешь, первым делом на эльфийку сонные чары наложила. А Дашку с рыжим пареньком (кстати, где вы его вообще откопали?) на кухню отправила стол накрывать. Они ведь люди, этого полярного сияния, устроенного тобой, не видели, даже не поняли, что произошло!
– Как это выглядело? – спросила я.
– Как грустный черный фейерверк, вокруг такие всполохи были. Ты за пощечину извини, но приводить тебя в чувство мне пришлось быстро, подручными, так сказать, средствами.
От слов Матрены на душе стало еще более погано. Я посмотрела на спящую Касю и обратилась к бабушке:
– Это же всё из-за нас с Дашкой случилось. Это мы виноваты, что она ребенка потеряла. Надо было всё оставить как есть.
Я говорила, смотрела в глаза Ёжки и вдруг отчетливо поняла: у нее у самой взгляд полон слез. Но она не плакала, просто капли соленой воды замерли в уголках глаз, ожидая приказа, которого никогда не получат. Потому что бабушка не позволит себе такой слабости, как рыдать у кого-то на глазах.
– Не виноваты вы. Я же не просто так предупреждала не ходить к Касе, – ответила она. – Не хотела, чтобы видели ее такой, знала, что на себя начнете грех брать.
– Если не мы, то кто?
– Расскажу дома. – Бабушка всем видом показала, что тема закрыта. – Меня интересует, откуда этот рыжий взялся.
– Пусть лучше сам все объяснит, – ответила я.
Укрыв пледом спящую на диване Касю, мы переместились на кухню. Там нас уже ждали Даша с Олегом.
Эти двое удивительно слаженно сработали: посуда вымыта, пыль стерта, стол накрыт, чай остывал до приемлемой температуры. Даша даже умудрилась быстренько замесить оладьи и теперь дожаривала первую партию.
Удивительно, но обстановка происходящего чаепития была на редкость дружелюбной и одновременно странной. Мои нервы шалили после всплеска, но я умудрялась мило улыбаться происходящему. Вообще, все напоминало глупую сказку про Алису в стране чудес. Вот-вот в воздухе материализуется чеширский кот и вовлечёт всех в очередные неприятности. Олег увлеченно рассказывал Матрене о своем потерянном рюкзаке, споре с друзьями, желании жить в палатке. Даша молча пила чай, прикусывая свежие оладушки, и молчала. Периодически она морщилась, будто от головной боли, а затем расплывалась в очередной улыбке. Я же, глядя на эту сюрреалистичную картину, офигевала.
Что за ерунда такая начала вокруг меня происходить? Двадцать лет жила спокойно, все было тихо и мирно, но стоило попасть в деревню-глухомань, так что ни день, то приключение, эмоции, срывы. Такими темпами до конца практики можно и не дожить.
После этой мысли словно иголочка заколола в груди.
Надо учиться жить с этой новой силой. Сегодня я сорвалась и просто пространство подсветила, а завтра что? В адреналиновой горячке покалечу кого-то ненароком?
Страшно не было, но я ощутила потребность управлять происходящим. Нельзя так сильно полагаться на эмоции, нужно учиться сдерживать себя.
Пока я витала в облаках, Матрена стальной хваткой начала заниматься делом.
– Значит, так, – начала она. – Курочкин еще вчера собрал вещи и уехал в неведомом направлении. Олег, тебе, получается, со стороны местной власти помощи лучше не ждать. Но у меня есть идея, куда тебя можно пристроить, только для этого надо позвонить председателю, а он в столице. Теперь касаемо Каси: она в этом доме одна не останется. Еще руки на себя наложит, не Исход, поэтому надо собрать ее вещи и перенести ко мне. Я за ней и присмотрю, и уход обеспечу, пока не оклемается. У кого какие вопросы?
Олежка, задумчиво обкусывая губы, на свой страх и риск решил робко высказаться:
– Я буду жить в палатке, мне бы только работу временную найти. Дрова, например, наколоть, воду наносить.
– Ох ты ж самостоятельный, даже думать прекрати, – оборвала его Матрена. – Я уже знаю, чем твоя жизнь в палатке закончится, – воспалением легких! Лично твою палатку в костер выкину, если узнаю хоть о попытке в ней жить. К себе не приглашаю, извиняй, у меня и так теперь не дом, а женское общежитие. А вот раскладушку в администрацию выделю. Да, дом старенький, но ничего, потерпишь. Главное – крыша над головой.
– Я самостоятельный мужчина, могу сам о себе позаботиться… – начал было Олежка, но не договорил.
По щелчку пальцев бодрой старушки ножки стула, на котором сидел рыжий, подломились и отправили пятую точку паренька в блистательное приземление на копчик.
БУХ!
– Я еще разве не сказала, что со мной спорить нельзя? – спокойным и невозмутимым тоном уточнила Матрена. – Так вот сообщаю: если я говорю прыгать, значит, прыгаем. Возражения не принимаются. Я не от самодурства это делаю, а для вашего же блага. Я бабка старая, многое повидала, и в курсе ли ты, Олежка, что у тебя на ауре все твои болячки видны?
– Н-нет, – пролепетал ошарашенный паренек.
Такого поворота событий он не ожидал явно.
Я сидела и наслаждалась зрелищем: бойкая столетняя Ёжка против молодого, пусть и нелепого, но мужика.
– А я расскажу. У тебя хронический бронхит, аллергия на цитрусы, близорукость, магически исправленная. Чужую магию на глазах вижу! – И, пока Олег оправлялся от шока после перечисления его диагнозов, Матрена переключилась на Дашу: – А ты чего молчишь? Думала, я не замечу? Здоровой показаться захотела и решила не признаваться? Сколько часов у тебя уже голова болит?
Из Даши после таких слов будто стержень вынули.
– Часа два, и усиливается, – аж шипя от боли, тихо произнесла она. – Вы же меня дома заставите сидеть, а мне практику надо сделать.
– Голову тебе надо сделать, а не практику. Сейчас домой придешь, буду и тебя лечить.
До меня, кажется, дошло, отчего Даша периодически кривилась. Неужели очередной приступ? Что-то зачастило. Надо будет с папой связаться, узнать подробнее, может, лекарство какое ей выпишет.
Я еще раз обвела взглядом кухню, Матрена продолжала учить уму-разуму Дашу, Олег потирал ушибленную пятую точку. Что-то в этой картине мне упорно не нравилось, казалось неправильным, обманным, но я не могла понять что.
Наверное, дело в расшалившихся нервах, надо у бабушки попросить успокоительного, иначе точно свихнусь.
Вечер этого дня был не менее сумасшедшим, чем его утро.
Матрена все же связалась с внуком по телефону и уговорила Терентьева взять Олега временным почтальоном, якобы много ума таскать письма и газеты не требуется, так что должен справиться. На хлеб с молоком заработает.
Рыжего оставили обитать в администрации, из дома Каси для него притащили раскладушку, дали несколько одеял и напутствовали обживаться в казенных стенах. При этом, правда, пришлось с умным видом прочесть ему лекцию о пожарной безопасности, так, на всякий случай.
Олежка инструкции выслушал внимательно и, пообещав вести себя прилично, распрощался со всеми до завтра.
Кассандру после чаепития разбудили и рассказали, что хочет она того или нет, но в ближайшее время жить будет у Матрены. Эльфийка не сопротивлялась, наоборот, с охотой собрала вещи и спешным шагом пошла в новый дом. Судя по ее настроению, она была только рада покинуть ставшее ненавистным жилище.
Даша же, выпив несколько обезболивающих таблеток, заявила, что пойдет дорабатывать рабочий день в архив, за что едва не получила затрещину от бабушки. В итоге, сдавшись, была препровождена под бдительным конвоем до жилья Матрены и насильно уложена в кровать отдыхать.
Спустя несколько часов непрерывной суеты на ногах остались только я и неугомонная бабушка.
Кассандра спала, напившись успокоительного, Даша тоже отдыхала, но под слоем многочисленных примочек. Я бы сама с удовольствием рухнула на кровать, если бы не обещанный бабушкой разговор и не скребущая на душе тоска: кто же виноват в случившейся с эльфийкой беде?
Мы молча сидели на кухне, бабушка помешивала ложечкой уже остывший чай, а я просто ждала, когда Матрена начнет рассказ. В этот момент старушка впервые показалась измученной, а бешеная энергия, бурлившая в ней еще несколько часов назад, видимо, взяла выходной.
– Устала я, Василиса. От беготни, суеты, от жизни, в конце концов просто устала, – выдохнула она.
Вот что может ответить девчонка двадцати лет опытной столетней женщине на такую фразу? Правильно, ничего. Так что и я не смогла. Сидела и смотрела, как Матрена помешивает холодный чай. Но ответных реплик от меня и не требовали.
– Да не гляди ты на меня так, – продолжила она. – Глазенки кошачьи свои вылупила и смотришь… – Очередной глубокий вздох. – Не виноваты вы в потере Каси, сама она… сама.
Бабушка опустила взгляд в столешницу.
– В общем, Кася догадалась обо всем, – начала она, – тем же вечером, когда вы разбили зеркало. Чары ушли резко и болезненно. Когда Дмитрий Петрович поздним вечером явился домой, она ему высказала все, что о нем думает. Удивительно, но он даже отпираться не стал…
По словам Матрены, они наговорили друг другу кучу гадостей. Законник сказал, что она ему никогда не была нужна, в ответ Кася кричала что-то о сломанной жизни. Хуже всего стало, когда речь зашла о ребенке. Курочкин равнодушно заявил, что ему не нужен ребенок от магически не одаренной полукровной эльфийки. Все эти годы он ее использовал для плотских утех как красивую игрушку. А если он захочет когда-нибудь детей, то для этого выберет более подходящую женщину, сильную в магии.
Я нервно сглотнула; никакой логикой не получалось оправдать поступок Курочкина, чем бы тот ни руководствовался. Отказываться от своего ребенка просто потому, что тот будет обычным человеком, как, собственно, и его отец? Что за бред!
– Но он же сам человек, он сам ее выбрал. И даже женился, как же так? – не понимала я.
– У Курочкина тяжелое детство. Его воспитывал отец, а мать была друидкой из древнего рода. Но умерла рано. В итоге рос наш законник одиноким и несчастным мальчиком. Помнится, он всегда надеялся, что в нем проявится мамина магия, но не сложилось. Видимо, так и осталась у него детская травма, идея-фикс – он детей-магов хочет. А почему на Касе женился, так вся деревня шепталась. Она не просто красивой невестой была, но и богатой. Это же ее дом около администрации стоит, и хозяйство все тоже ее. А этот козел в доме, хорошо, если три полки прибил.
– Матрена, а откуда вы знаете про этот их разговор? Вас же там не было?
– Так я когда в субботу пришла с Касей поговорить, она сама и рассказала, очень многое для себя переосмыслила. Была рада, что освободилась от приворота, благодарила судьбу за возможность избавиться от Курочкина, за то, что правда раскрылась. Говорила, что ребенка, несмотря ни на что, оставит, будет одна воспитывать, если потребуется. Мы очень долго беседовали, а потом я стала невольным свидетелем новой ссоры. Курочкин, которого тогда не было дома, вернулся и с порога заявил, что собирает вещи и уезжает к любовнице. Не знаю, кто она, да и существует ли вообще, но у Кассандры будто крышу сорвало. Она кричала, спрашивала, давно ли у него другая? Под каким приворотом он держит свою новую жертву? Никогда не видела ни у кого подобной истерики. Кася хватала фамильные статуэтки и с криками кидала в этого гада, а он словно специально доводил ее. Я пыталась остановить это безумие, успокоить ее, но, как назло, ничего не вышло. Я ведь немолодая уже, это у тебя от волнения силы зашкаливают, у меня, напротив, сердце разболелось. Даже сонное заклинание не смогла сотворить. А в Кассандру словно бес вселился: орала, плакала, швырялась вещами. А потом вдруг в сердцах как выкрикнет: «Мне от тебя ничего не нужно, ни ты, ни твой ребенок. Будь все оно проклято!» – за живот схватилась и осела. Я почему-то сразу поняла, что произошло. И Курочкин сразу понял, как будто только этого и ждал. Развернулся и ушел из дому.
– Выходит, он подстроил выкидыш?
– Магию я не почувствовала, но то, что он ее специально довел, как пить дать. Ох, Василиса, тебе ли не знать о силе материнских проклятий.
– Но ведь папа говорил, проклятье силу имеет, только если есть магические способности, а Кассандра – человек.
– Твой папа мог и ошибиться, но я это своими глазами видела.
– Выходит, Кася сама своего ребенка прокляла?
Если честно, в моей голове это не укладывалось. Не могла эльфийка в здравом уме так поступить. Что же тогда произошло в доме законника?
– Выходит, сама.
Матрена отставила от себя чашку с холодным чаем. За весь разговор она так и не притронулась к нему ни разу.
На кухне в очередной раз повисла гробовая тишина.
Я же сидела и размышляла, как теперь жить Кассандре с таким грузом на душе. Она ведь на всю жизнь запомнит, как в сердцах прокляла собственного ребенка.
В груди же коварно точил сердце злобный червячок сомнения. Если бы мы не разбили зеркало, ничего бы и не произошло.
– Надо сделать так, чтобы Кася забыла этот день, – твердо сказала я. – Нам нужен менталист, согласный стереть ей память.
Матрена посмотрела на меня новым взглядом.
– А как же лучше горькая правда, чем сладкая ложь? – сощурив глаза, спросила она.
– А вы бы хотели помнить о таком, будучи на ее месте? – ответила я вопросом на вопрос. – Моя совесть выдержит такой обман, а ее сознание может не вынести правды.
Еще раз прицельно измерив меня взглядом, Матрена легонько кивнула и тихо прошептала:
– Видимо, настало время познакомиться с Оксаной.