Ночью, через час после пожара. За пять часов до утра
Мы сидели на кухне. Я, Матрена и мой папа. То, что произошло час назад, я не могла оставить без внимания семьи. Не смогла найти этому объяснений и бабушка Ёжка.
Папу я вызвала по зеркалу. Быстрый рассказ отцу, и портал в Шкрябинку уже провешен.
– Как это случилось? – была первая фраза, когда он оказался в доме Матрены.
Рассказ о котятах-вампирах папу не впечатлил, зато он проникся историей, которая привела к пожару.
…Когда мы с Матреной пришли на место, фермера в доме не оказалось. И, как следствие, на территорию его двора законными путями мы проникнуть среди ночи не могли. Поэтому Матрена предложила безумный для взрослой женщины план – взлом с проникновением. Она временно снимает магическую сигнализацию, которую, кстати говоря, сама когда-то и ставила, а затем ждет меня на улице. Я же тем временем тихонечко проникаю в зерновой склад, собираю своих кошек-фантомов и лишаю их сил.
Начало плана мы исполнили виртуозно, уже через десять минут я находилась посреди залежей зерна и «кис-кискала», призывая кошачьих фантомов. Первого призрака я успешно обезвредила за несколько секунд. А дальше план полетел в тартарары. Оставшиеся кошки восприняли меня как врага.
Собственно, именно им я сейчас и являлась. Вложенная в них программа «человеколюбия» дала сбой – за человека они меня решили не считать. Кровь оборотня в жилах сослужила дурную службу.
Два фантомных монстра накинулись на меня. Я даже испугаться не успела. Время просто остановилось. Я стояла как вкопанная и наблюдала медленное приближение двух сотворенных мною же чудовищ. Видела, как обнажаются пятисантиметровые клыки и такие же огромные когти, сама же постаралась, наградила ими «животинушек». Заметила прыжок одной из кошек, она готовилась вцепиться мне в лицо.
А затем я почувствовала силу. Нет, не так. Я почувствовала СИЛУ!
Страшно не было, я просто вскинула перед собой руки в безнадежной попытке закрыть лицо. Но удара не последовало. Приближающаяся ко мне кошка просто развоплотилась, встретившись с невидимым щитом, который внезапно окружил меня защитой. Монстр исчез, как будто никогда и не существовал. А я продолжала чувствовать упругую стену вокруг себя, способную не просто защитить – уничтожить врага.
Но откуда появилась подобная сила?
Вторая кошка поступила более разумно. Глядя на происходящее, она решила отступить и, прижав уши и шипя на меня, попятилась к выходу.
Но отпускать ее я не имела права и мысленно потянулась к фантомному существу.
– Прости меня, – прошептала тихо. – Я не знала, что так выйдет. Вам просто нельзя существовать в нашем мире.
Мне действительно было жалко ее – последнюю фантомную кошку. Она же не виновата, что я создала ее по собственной глупости. Но теперь я исправлю все.
Словно понимая мои мысли, животное замерло и поступило так, как могла поступить только истинная женская натура.
Мыслеобраз для ее развоплощения уже был готов, когда кошка решила, что одна умирать не собирается, надо обязательно утянуть меня за собой. Она «ушла» сама, по своей воле, отдала свою энергию и превратилась в пламя.
Закон сохранения в действии.
Нет последней фантомной кошки – есть яркий, чистый, яростный огонь.
Амбар вспыхнул, как спичка.
Вокруг меня пылало все: балки, перекрытия, зерно. Что там дядечка говорил про правильное поддержание влажности в помещении? Хотя в тот момент я об этом не думала. Единственным моим желанием было убраться подальше. Но пути отступления оказались недоступны. Становилось нечем дышать. И только сила продолжала бурлить в моей крови вместе с адреналином. Безумие. Но от отчаяния я решила открывать портал. Тут недалеко – метров двести. Главное, дотянуться до бабушки Матрены.
А я даже нужный мыслеобраз не умела строить, потому что таких слабачек не учат телепортации. Все, что смогла, это представить, как мое тело рассыпается на мириады молекул здесь и собирается где-то там. Какая, к черту, разница, сгорю я тут или просто останусь россыпью частиц? Я задыхалась, воздух оставался лишь на последнюю фразу:
– Аш-ш-ш-шраим дега!
Мгновение! И я возле Матрены. Я могу дышать… Вокруг чистая свежая ночная прохлада.
– Как ты здесь оказалась? – удивленно взглянула на меня бабушка.
Кажется, она еще не поняла, что произошло. Ёжка до сих пор держит сигнализацию под контролем, но стоит ей расслабиться, и на всю деревня взвоет сирена.
– Бабушка Матрена, я сама не понимаю. Но нам надо уходить, там пожар.
Слава ее мудрости, Матрена молча схватила меня за руку, и мы торопливо ушли с места преступления…
Папа убрал ладони с моих висков, полностью считав воспоминания о том, что случилось. Нет, таланта менталиста у него нет, просто мы связаны родной кровью. А значит, он может чуточку больше, чем обычный маг.
Долгое время Матрена сидела за столом. Она не ругалась, не задавала лишних вопросов, но сейчас ее прорвало:
– Андрей Михайлович, может, вы объясните, откуда у вашей дочери силы архимага? – обращаясь к моему отцу, спросила она.
Меня этот вопрос тоже интересовал, но сейчас я не чувствовала в себе ничего особенного. Все как обычно, даже взгляд, бывший еще пару часов назад взглядом зверя, снова стал человеческим.
Папа молчал. Держался за голову, смотрел в столешницу и не произносил ни слова. Прошла тягостная минута.
– Матрена Ивановна, я могу рассчитывать, что вы сохраните все в тайне? – нарушил тишину отец.
Бабушка кивнула. Да уж, она и так в эту историю вляпалась по самое не хочу.
– Василиса, пообещай, что воспримешь все адекватно? – обращаясь уже ко мне, продолжил отец.
От его взгляда мне стало еще больше не по себе. Что такого он может мне рассказать, что я восприму неадекватно? Но я послушно кивнула.
– Ты помнишь наш разговор много лет назад?
– Перед поступлением в университет?
– Да. Что я тебе тогда сказал? – с горечью в голосе напомнил отец.
Тогда – очень многое. Например, что сильным магом быть опасно и что не нужно привлекать к себе лишнее внимание.
– Все намного сложнее, – вздохнул он. – Эта история должна остаться скрытой от всех, иначе проблем будет гораздо больше, чем сейчас.
И папа наконец рассказал мне все.
– Мы с твоей мамой познакомились, когда нам было восемнадцать. Молодые и наивные, окрыленные силой. Я учился на медицинского мага, а твоя мать – на боевого.
После этих слов мое сердце забилось чаще. Мама – боевой маг? Как? Папа не дал возможности задать крутящийся на языке вопрос, продолжив:
– Да, твоя мать подавала огромные надежды. Чистокровная волшебница в пятом поколении, будущий боевой архимаг. Ей прочили ошеломляющую карьеру, если бы не одно но. Солдатам такого уровня нельзя заводить семью, нельзя иметь детей. Это непозволительная слабость, которая может привести к непоправимым последствиям. Мы скрывали свои чувства от всех. Строили планы, надеялись, что станем исключением из правил. Молодость давала нам право быть наивными. Только судьба в тот момент решила по-другому. На пятом курсе твоя мама забеременела. Нет, никакого скандала не было. Когда Лиза сообщила, что у нее будет ребенок, ей мило улыбались, поздравляли. Но через несколько дней у нее случился выкидыш. Я слишком поздно заметил вмешательство кого-то постороннего в ее ауру. Некто сделал все, чтобы твой брат или сестра не родились. Это стало трагедией для нас.
В тот момент мы повзрослели. Магия перестала казаться нам чудом и даром. Она стала ограничителем свободы. Колпаком, под которым нам давали всего лишь иллюзию самостоятельной жизни.
Прошел еще год, я работал в клинике, а твоя мать участвовала в боевых операциях. Мы виделись все реже и реже и понимали, что нас специально разлучают, разводят, как корабли в море. А потом случилось то, чего боялась твоя мать. Новая беременность. Больше всего в жизни Лиза не хотела испытать новую потерю и одновременно с этим мечтала иметь ребенка. Василиса, ты помнишь, как я сказал, что ради тебя мы готовы сделать все возможное?
Конечно, я помнила и одновременно не понимала происходящего сейчас. Мама – человек без капельки магии. Как такое вообще возможно? Однако мое подсознание уже нашло ответ на этот вопрос. Папа лишь подтвердил догадку.
– Я несколько месяцев провел в библиотеках в поисках знаний, как можно лишить человека магии. Но потерпел неудачу. Решение пришло само: способ знала твоя бабушка. Древний и забытый. Материнское проклятие – отнять дар может только тот, кто подарил, выносил, выстрадал через кровь и слезы. Только мать, обладающая магическим даром, способна лишить силы своего ребенка. Твоя бабушка была великой женщиной, она поняла всю сложность ситуации и согласилась на это.
Мы инсценировали глобальную ссору, после которой мать Лизы произнесла слова проклятия. Нет, грома и молний не было, но в тот же момент Лиза лишилась всех магических сил и перестала интересовать своих кураторов в качестве боевого мага. Через два дня ее выкинули с работы как бесполезную пустышку. Но мы были счастливы, потому что смогли пожениться. Беременность развивалась отлично. А через шесть месяцев родилась ты.
От этих слов мысли в моей голове роились подобно пчелам.
– Почему вы мне не рассказали этого раньше?
– А как бы ты отреагировала? Мы очень надеялись, что ты вообще не унаследуешь сил от меня. Однако магия все же проявилась, и нам оставалось радоваться лишь ее низкому уровню. Но, видимо, наследственность просто так не убьешь. Первые три месяца беременности твоя мама еще обладала немалыми магическими силами, накопленными в организме. Если бы не проклятие, потенциально уровень твоего дара должен был зашкаливать. Такие силы привлекут внимание всех: олигархов, политиков, спецслужбы. Твою мощь захотят получить и использовать. Теперь ты понимаешь, почему мы тебя прятали? Если об этом узнают, тебе просто не дадут жить свободно! То, что ты смогла создать портал без навыков и подготовки, лишний раз подтверждает величину твоей силы.
– Но я ничего не чувствую сейчас. Все как и раньше. Этих сил больше нет во мне. Даже если я головой начну об стену биться, портал повторить не смогу!
В разговор вмешалась Матрена.
– Выходит, сила проявляется только в моменты, когда твоей жизни грозит опасность. Выброс адреналина в кровь запросто мог вызвать такой всплеск.
– И что мне теперь делать?
Я слышала, каким беспомощным и убитым кажется мой собственный голос.
– Пожар, который вы устроили, привлечет много внимания, но еще больше его привлечет твое резкое исчезновение, если я тебя сейчас заберу. Ты должна пройти практику до конца, а после мы с мамой придумаем что-нибудь. Скорее всего, тебе с Лизой придется уехать из столицы.
Проклятье, неужели мне всю жизнь предстоит провести в бегах? Страшная гипотеза подтвердилась.
– Пары лет хватит, чтобы замести твои следы, – продолжал отец. – Но сейчас ты должна без шума окончить практику здесь. Наверняка у местных к тебе все-таки возникнут вопросы, ты же была на этом зерновом хранилище до пожара. Но дальше снятия с тебя свидетельских показаний дело вряд ли пойдет.
– И что мне отвечать?
– Придумай, что наложила заклинание от крыс, вот и все! Какую-нибудь ультразвуковую пищалку. А сработала она или нет, теперь все равно не проверить. Амбар сгорел.
– А еще нам надо Сережку моего из Шкрябинки отправить куда-нибудь, – выдала Матрена. – Во-первых, без него толкового расследования не начнут. Все шишки свалятся на участкового, а это затянет дело. Во-вторых, Сережка мой дотошный, начнет копать сам и может додуматься, что его любимая бабуся поучаствовала в незапланированном поджоге. А в-третьих, если в деревне не будет председателя, жители не смогут обратиться к нему, чтобы нанять Василису для магических услуг. А значит, она лишний раз не будет светить своими способностями.
– Здравое предложение, – согласился отец. – Но это как раз решаемо. Раз уж я здесь, то заберу вашего внука с собой в столицу, подлечим ему почки.
Брови Матрены удивленно поползли вверх.
– Пару дней назад Василиса в одном из разговоров обмолвилась о его болезни. И так как мы вам очень благодарны за помощь, то решили отплатить тем же. Вылечить вашего внука. Но для этого мне необходимо забрать его в клинику.
Глаза пожилой женщины заблестели. Она вот-вот была готова расплакаться, но сдержалась и выдохнула:
– Спасибо. Просто спасибо.
А что тут еще можно сказать? Если папа сможет избавить Терентьева от болезни, одной проблемой у бабушки на сердце станет меньше.
– Сейчас в Шкрябинке ночь, но через час в столице начнется рабочий день. К этому времени я должен быть в клинике. Поэтому нам нельзя долго рассиживаться. Сейчас находим вашего Сережу, провешиваем портал и отправляемся.
– Скорее всего, он сейчас на месте пожара, его не могли туда не вызвать, – предположила я.
– Бедный мой внук… Мало того, что почки больные, так еще и выспаться не дают! Схожу-ка я тогда за ним. Это уж точно подозрений не вызовет.
Она ушла, и мы с отцом остались одни.
– Василиса, тебе очень повезло среди всей деревни повстречать именно эту женщину. Не представляю, чем все могло закончиться, если бы ты жила у того же участкового.
– Не знаю, пап, – виновато отозвалась я. – Но меня сейчас беспокоит совсем другое. – Мой голос дрогнул. – А что будет дальше? Сколько лет мне придется прятаться? Всю жизнь?
– Не воспринимай все так категорично и в штыки. Ты же сама понимаешь, что это необходимость.
– Почему вы тогда сразу с мамой не уехали, как только я родилась? Вы могли избежать вообще этих проблем. Поселились бы в такой же деревне, в горах, в любой другой глухомани.
Сейчас во мне кричала истерика, голос разума отступал перед эмоциями.
– Сама-то веришь в сказанное? Нам просто не позволили бы так поступить. Любой шаг вправо-влево отслеживался, а лишние действия вызывали ненужные подозрения. Да и как бы мы жили? Подгузники, одежда, еда – это все нужно купить. А Лиза, лишившись сил, оказалась абсолютно беспомощна. Ее диплом боевого мага превратился в никому не нужную картонку. Так что зарабатывать пришлось мне.
А мне от этих слов только хуже становилось. Даже представить не могу, что пережила моя мать. На какие жертвы она пошла ради еще не родившейся дочери.
– Папа, а сколько еще таких же, как мама? Скольким детям не суждено родиться из-за этого глупого тотального контроля?
– Я не знаю точных цифр, можно только предполагать, что немало. Мне иногда кажется, магию специально уничтожают, изгоняя из мира. Если бы наши силы так хотели сохранить, к магам было бы совершенно другое отношение.
И правда, с одной стороны, всем с детства твердят, как же важна наша сила, какой это великий и уникальный дар. А с другой – если это такое чудо, то откуда столько стремления искоренить нас? Убить нерождённого ребенка моей мамы, хотя потенциально он мог стать Великим? Поощрять браки между магами и обычными людьми? Объяснять все любовью и тем, как она бывает зла! Почему тогда старики рассказывают, что раньше этого не было? Говорят, как бережно еще сотню лет назад хранились все заветы, знания, магические ритуалы… А затем все резко рухнуло?!
– Когда все успело поменяться? Что случилось в нашем мире, что магия стала не нужна? – спросила я вслух.
– Скорее всего, дело в развитии науки и техники. Через пару десятков лет любого мага сможет заменить машина. Уже не нужны зеркала для связи, достаточно взять с собой мобильник. Зачем тратить силы на телепорт, если есть автобус? Да, это медленно, однако пройдет сколько-то лет, и ученые изобретут технологический аналог буквально для любого заклинания. Медицина тоже не стоит на месте. Уже сейчас лекарствами и терапией лечится множество болезней, раньше считавшихся неизлечимыми без магии. Василиса, мы просто становимся ненужными. Нас убирают из этого мира, как опасный элемент.
– Почему? Какое кому дело? Почему нам не дают возможности просто жить?
– Человеческий фактор. Машина не поднимет бунт, не потребует повышения зарплаты. А у людей много желаний. Василиса, ты должна понять одну вещь. Даже когда ты просто родилась, с тебя уже не спускали глаз. За тобой наблюдали, следили. В школе, потом в университете. Я почти уверен, что даже в этой глухой деревне найдется человек, который докладывает, что тут происходит, в компетентные органы. И этот пожар, он не останется незамеченным, поверь. Поэтому твоя задача сейчас как можно меньше привлекать внимание, продолжать казаться бездарностью и пустышкой. Чем меньше подозрений к тебе сейчас, тем проще будет потом.
– И кто этот нехороший человек?
– Я могу лишь предположить. Тот же Терентьев или законник, – пожал плечами отец. – Насчет первого я не беспокоюсь – уже через час я заберу его в столицу. Но со вторым держи ухо востро.
– А если это Матрена?
Мне даже самой стало стыдно, что я могу такую гадость про бабушку подумать.
– Сомнительно. Ей больше ста, на ней даже контрольной прививки нет. Когда она родилась, их просто еще не изобрели. Именно поэтому она, кстати, не здоровается дурацким «Сердце и Вера». Слишком старая закалка в воспитании, чтобы оказаться способной на такую подлость.
Я кивнула. Ёжка располагала к себе, к тому же именно она разогнала толпу просителей и помогла исправить проблему с фантомными кошками. Она не виновата, что все пошло не так, как мы планировали. И тут я вспомнила о другой странной особе в моем окружении.
– Папа, ты что-нибудь узнал о Даше?
– У меня было не так много времени. Все, что я смог, это найти ее медицинскую карточку. – Но тут отец замялся и опять начал подбирать нужные слова. – Лисса, ты же знаешь, есть такое понятие как врачебная этика. Мы, врачи, клянемся не разглашать посторонним чужие заболевания и диагнозы.
– Папа! – твердым голосом начала я. – Мы – взрослые люди. Давай так: если ты считаешь, что мне эти знания ни к чему, то не говори. Но если это поможет мне избежать каких-либо неприятностей, тогда выкладывай. К черту твою врачебную этику.
– Ты взрослеешь, дочь. Становишься жесткой. Мне казалось, мы с мамой учили тебя доброму и вечному, а вышло, что надо было готовить к войне. – Сразу видно, папе было очень тяжело говорить такие слова. – Но ты права, к черту этику. Дело в том, что твоя Даша пару лет назад лежала в психиатрической лечебнице. Попала туда после попытки самоубийства. Я нашел историю болезни. У Даши шизофрения. Ей было трудно пережить тяжелую болезнь матери, и она решила наложить на себя руки. Слава богу, все закончилось хорошо. Два месяца в лечебнице, курс реабилитации с психиатром, потом с психологом, и ее поставили на ноги. Судя по карте, она очень умная девочка с высоким интеллектом, смогла поступить в университет и очень успешно в нем учится. Даже деньги маме высылает на лечение. Однако она склонна к эмоционально нестабильным реакциям. Несколько лет назад у нее даже случались провалы в памяти из-за перенапряжения.
– То есть ты хочешь сказать мне, что Даша – психопатка?
– Я хочу сказать, что ей тяжело. И ты к ней строга. Да, она больна, но к насилию, по отметкам лечащих врачей, не склонна. Максимум, на что она способна, – накричать на тебя и разбить пару тарелок. А это не самая страшная беда, которая может случиться. Ты думаешь, если бы она представляла опасность, ее бы выпустили обратно в общество?
Риторический вопрос. Была бы полным психом – обкололи бы наркотой, и лежала бы Даша овощем где-нибудь в белой палате с оббитыми войлоком стенами. Грустная картина мгновенно возникла в моей голове. Ужасное зрелище.
– И что мне вообще от нее можно ожидать?
– Частые и неконтролируемые смены настроения, бесконечные колебания между выбором, она может отгораживаться от людей, замыкаться или, наоборот, к ним тянуться. Шизофрения – это очень сложное заболевание.
– А это лечится?
– Увы, лечения для души еще не придумали. Даже маги-менталисты не лезут в эти дебри, слишком велика вероятность навредить, сделать еще хуже. Будем надеяться, что психиатры могут помочь бедной девочке.
– Вот с самого начала эта практика мне напомнила сумасшедший дом, – буркнула я. – Теперь даже психопатка настоящая появилась. Такими темпами я тоже скоро с катушек слечу. Папа, у меня тоже нервы не железные. У меня через день глаза звериными становятся. В городе такого никогда не было.
– Ох уж эта мамина наследственность, – покачал он головой. – Зато можешь утешать себя тем, что это красиво!
Оптимист, блин! Умеет же приободрить!
Еще десять минут назад жизнь казалась мне жестокой и несправедливой! Но теперь я снова улыбнулась! Ведь самое главное в жизни – это, несомненно, красивые глаза! Куда ж без них-то!
Но так же быстро, как появилась, моя улыбка снова сошла с лица.
– Папа, пообещай мне одну вещь.
– Что угодно.
– Маме не рассказывай. По крайней мере, пока я практику не завершу. Давай не будем ее волновать. Очень тебя прошу. Я обещаю до конца практики вести себя самым лучшим образом: дальше архива и дома Матрены никуда не ходить, в сомнительные дела не ввязываться, подработок не искать.
– Да верю я тебе, только неприятности таинственным образом сами тебя находят. Но маме обещаю пока не рассказывать. Она и так слишком переживает.
– Спасибо!
Я не нашла ничего лучшего в этот момент, чем обнять папу.
Настроение было отвратительным, но спокойный вид отца придавал мне уверенности, что все будет действительно хорошо.
Откуда-то со стороны улицы послышались голоса, возмущенный мужской и негодующий женский. Кажется, бабушка Матрена ведет упирающегося внука сдаваться на лечение.
– Я не могу уехать из деревни сейчас. Что здесь без меня будет? Завтра приедет пожарная инспекция. Кто будет со всем этим разбираться?
– Меня это не волнует! – возмущалась в ответ Матрена. – Ты не был в отпуске десять лет. Ты имеешь право уехать из Шкрябинки, тем более по такой уважительной причине. И вообще, у меня больное сердце, не заставляй меня волноваться за тебя еще больше. Ты сейчас же отправляешься в столицу. Тебя уже ждут, портал почти провесили.
– И кто это у нас такой спонсор, а, бабушка? Ты опять темнишь?
В голосе председателя послышались настороженные нотки.
– У Василисы отец – медицинский маг. Вот, пришел через портал дочку навестить. И в качестве благодарности за доброту предложил тебя в клинике своей подлечить.
– Это взятка, что ли? – возмутился Терентьев. – Пусть даже и не думают, я характеристику буду писать только по факту прохождения практики. На какую оценку наработает, такую и получит.
– Так, слушай сюда! – окончательно взбесилась Матрена. – Какая, к черту, взятка? Василиса – девочка толковая, она и без взяток практику сдаст. А тебе помощь предложили, так не отказывайся и не беси меня. Сейчас ты возьмешь свою гордость в руки, зайдешь в дом, вежливо поблагодаришь Андрея Михайловича и пойдешь с ним на лечение. Тебе все понятно?
В ответ послышалось невнятное мычание. Внук сдался перед напором. Хотя тут никто не выдержал бы.
Знакомство с моим отцом прошло быстро. Время поджимало – у папы в клинике вот-вот должна была начаться смена.
Терентьев пробовал возмущаться, отказываться, но Матрена даже слова ему не дала вставить. Он просил отпустить его на полчаса, хотя бы вещи собрать, за это был обруган снова и обвинен в трусливой попытке бегства от лечения. Папа же клятвенно заверил, что в больнице председателю предоставят все необходимое.
Если обрисовать эту картину вкратце, она должна была называться: «Сплавить начальство за полчаса». Но стараниями бабки Ёжки мы уложились за двадцать минут.
Папа уже открывал портал, когда Терентьев предпринял последнюю попытку к бегству, взмолившись:
– Дайте я хоть Дмитрия Петровича предупрежу, что он за главного остается. А то не по-людски как-то. Я уеду, а он один останется проблемы разгребать.
– Василиска завтра с утра на практике и предупредит. И я с ней схожу, чтобы он точно поверил!
На лице бабуси уже нарисовалась ехиднейшая из улыбок. Кажется, она не только внука на лечение смогла отправить, но и грамотно насолить этим законнику. Двух зайцев одной лопатой.
В портал внука она буквально впихнула и даже ладошками блаженно потерла после этого. Следом ушел папа. Мы не стали долго прощаться, и так много времени потеряли на уговоры Терентьева.
Вскоре в доме остались только я и Матрена.
– Ты не расстраивайся, Василиска. Все хорошо будет. Чует мое бабкино сердце.
Судя по ее спокойному голосу, она действительно так думала.
– Вы же слышали, как только практика закончится, у меня будет один путь – скрываться, прятаться и заметать следы. Раньше мне казалось, что такое может быть только в шпионских романах, но точно не в жизни.
– В жизни оно порой и не так бывает. Ты лучше спать иди. Тебе действительно вставать с утра на практику. Всего пару часов поспать осталось.
– Да как же я усну, у меня нервы не на месте! Сердце до сих пор колотится, как бешеное.
– Еще как уснешь, – подмигнула бабушка и активировала сонное заклинание: – Ашфарантр-р-р-р-р-р-р вегу!