Вместе с Мадам по пути меня сопровождали охранники. Мордовороты следовали за нами по пятам, но держались всегда немного позади. Их основной задачей было проследить, чтобы я не сбежала. Но я и не собиралась этого делать. Вместо этого покорно следовала за женщиной, склонив голову и пытаясь держаться достойно.
Внутри все тряслось от страха и плохого предчувствия. Я и понятия не имела, какую цену мне придется заплатить за съеденное лакомство. Эту информацию при мне не озвучивали.
Несколько раз я поднимала голову и уже хотела открыть рот, чтобы спросить Мадам о том, что будет со мной. Но неизменно трусила и не решалась этого сделать…
Коридор, казалось, нескончаем и тянется на сотни метров. В нем было настолько тихо, что каждый шаг Мадам отскакивал эхом от его стен. Мои босые ноги касались пола беззвучно. По ощущениям мы двигались вниз, а затем вдоль всего периметра дома. По крайней мере изначально пол имел небольшой уклон. Скорее всего, меня вели в подвальное помещение или в одно из них. Я поежилась от холода и липкого ужаса, что все больше и больше захватывал мое тело, вытесняя мысли о хорошем и светлом.
Наконец, женщина в черном остановилась. Я прекратила движение вместе с ней. Оглянувшись назад, я не увидела охранников. Они отстали незаметно и, вероятно, дежурили где-то за поворотом. В любом случае скрыться тут мне было негде. В стенах не было ни одного окна или просвета. Коридор заканчивался в нескольких метрах от Мадам тупиком. Здесь вообще была только одна дверь, из старого массивного дерева, скрепленная тяжелыми металлическими пластинами, что успели проржаветь и порыжеть от времени.
Я с ужасом переводила взгляд с двери на Мадам. На ее лице застыло выражение самодовольного ликования. Я знала, что она давно пыталась меня задеть и насолить мне, и сейчас у нее это, видимо, получилось. Мне было не по себе. От волнения мне стало слышаться, как в дверь кто-то скребется… изнутри…Словно небольшой зверек или кошка пытались выбраться наружу…
— Ты нарушила правила, Энджела, — с высоко поднятой головой произнесла женщина, улыбаясь омерзительным оскалом, — В этом доме предусмотрено наказание для таких, как ты.
Мне становилось все труднее и труднее дышать. Ноги онемели и с трудом удерживали вес моего тела. Голова кружилась, а во рту пересохло…
— Эта комната, — продолжила женщина, указав взглядом на дверь, — станет твоим домом на ближайший месяц…
Месяц? Я бросила на Мадам ошарашенный взгляд. За одну шоколадку я буду вынуждена провести целый месяц в подвале за закрытой дверью? Теперь звуки скребущихся когтей пугали, ведь я не могла видеть, кто именно внутри…
— Этого времени, на мой взгляд, должно быть вполне достаточно, чтобы ты осознала свою ошибку, раскаялась и поняла, что должна быть максимально покорной, послушной и исполнительной…
Мадам все говорила и говорила, продолжая отчитывать меня, как нашкодившего ребенка. Только вот, если для малыша было достаточно отстоять в углу, то мне предстояло куда более серьезное наказание.
— Месяц? — переспросила я онемевшими от страха губами.
В этом доме время, проведенное в комнате с девушками, тянулось очень долго. Единственной отдушиной были вечера, на которых у нас была возможность выйти и поговорить хоть с кем-то. Я с нетерпением ждала этих дней и теперь очень хорошо понимала реакцию других девушек. Даже неизменно сопровождавшая приятные моменты приборка зала уже не тревожила меня, не была в тягость, а наоборот увеличивала наслаждение от предвкушения вечера. Тем более за последний месяц я прекрасно научилась вскакивать быстрее всех с кровати, а значит и оказываться первой в кладовой с инвентарем и выбрать то, чем сегодня поработать…
Мадам проигнорировала мой вопрос. Он, конечно, и был скорее риторическим, но все же хотелось бы услышать хоть какие-то пояснения…
Женщина уверенным движением повернулась в сторону дверного полотна, подняла руку и достала из кармана платья массивную связку ключей. Некоторое время она перебирала их в руках и подбирала нужный, а потом быстро открыла навесной амбарный замок. Он скрипел при каждом повороте ключа, от этого звука у меня кровь стыла в жилах.
Еще мгновение и дверь распахнулась от толчка женщины. Я вполоборота смотрела внутрь. Тусклый свет от малюсенького вытянутого окошечка в стене практически не освещал комнату. Лишь слабая полоска света падала на пол и разбивала тьму. Что капало со стены. Звук падающих и разбивающихся об пол капель было хорошо слышно в удушающей тишине, что повисла вокруг…
— Входи, Энджела, — ледяным тоном произнесла женщина.
Она точно не шутила. Ее выражение лица еще больше подтверждало мое предположение о том, что все это доставляет ей удовольствие. Ее глаза горели огнем от распирающей радости и наслаждения. Она смаковала каждое мгновение здесь.
Я искренне не хотела входить туда. Все внутри просто кричало о том, чтобы я бежала … бежала без оглядки…Но куда? Куда я могу скрыться, если с одной стороны тупик, а с другой два амбала, против которых я не смогу выстоять и секунды…
— Каждый тут получает, что заслужил, и чего достоин, — Мадам снова заговорила, обращаясь ко мне.
Времени на раздумья мне, естественно, не дали. Мадам резким движением схватила меня за волосы и, намотав их на кулак, швырнула мое тело внутрь комнаты. Я упала на каменный холодный пол и больно ударилась плечом. Вскрикнув от боли, я не сразу смогла подняться. За эти секунды промедления, женщина в черном уже успела захлопнуть дверь и закрыть замок. Я же обреченно кинулась к дверному полотну и принялась отчаянно колотить в него руками. Самой не до конца было понятно, на что я вообще надеялась и чего ожидала от таких своих действий, но они носили интуитивный характер, я была не в себе в тот момент..
Я стучала в дверь и кричала до тех пор, пока окончательно не выбилась из сил. Тело просто стекло по стене и упало на пол. Холодный склизкий камень раздражал кожу. Меня знобило и колотило от нервного срыва, что накрыл с головой и не давал даже вдохнуть…
В голове один за одним возникали образы и картинки из прошлого, из прежней жизни, что сейчас казалась чём-то нереальным. С каждым днём я, казалось, всё больше и больше забывала, кто я, теряла свою истинную сущность и забывала день за днём, проведённый вне этого дома. Не забыты оставалось лишь мамино лицо, её тёплые и ласковые руки, улыбка и заботливый взгляд. А запах её завтраков и кофе по утрам я ощущаю даже сейчас… Мне так не хватало этого. Каждое воспоминание словно разрывало сердце…
Однако, вскоре нечто еще более леденящее душу привело меня в чувство и заставило отпрыгнуть к стене. Нечто вроде руки или лапы с длинными ногтями коснулось ноги и практически схватило меня за лодыжку. Я вскрикнула от испуга и забилась в угол.
В тусклом свете комнаты едва ли можно было хорошо рассмотреть, что именно это было. Я прищурилась и максимально напрягла глаза…
Напротив меня, в неестественной и скрюченной позе лежала… Доминик…
В ней с трудом было возможно разглядеть даже просто человека, не то что девушку. Но по отличительным чертам и остаткам воспоминаний в памяти я смогла ее узнать…
— Доминик? — тихо обратилась я к ней.
Внутри все перевернулось. Я не видела девушку целый месяц и уже смирилась с мыслью, что она уже больше никогда не появится. Но все это время она была здесь… в этой темной и сырой комнате… абсолютно одна…
Сейчас Доминик больше напоминала звереныша, дикого и напуганного, а еще очень истощенного. Ее щеки больше напоминали темные пятна, глаза на лице стали неестественно огромными. Они сверкали в сумраке, а их выражение вызывало внутри меня леденящий душу ужас и липкие мурашки по всему телу…
— Доминик? — еще раз позвала я.
Девушка ничего не говорила. Она лишь пристально на меня смотрела. Ее тело было настолько скрючено и вывернуто, что напоминало мифических персонажей из фильмов ужасов…
Она издавала звуки, напоминающие тихое мяуканье или постанывание.
Мое сердце разрывалось, глядя на нее. Еще совсем недавно она была почти нормальной, а сейчас едва ли напоминала человека…
Я осторожно привстала и на коленях начала продвигаться в сторону Доминик. Мои движения были максимально медленными и тихими, чтобы ее не напугать. Я с трудом могла предугадать ее реакцию и истинное психическое состояние, поэтому старалась случайно не спровоцировать и не дать повода для паники с ее стороны…
— Доминик, ты слышишь меня? — снова обратилась я к девушке. Мой голос был максимально тихим и спокойным…
Я почти достигла цели и теперь девушка находилась на расстоянии моей вытянутой руки. Дрожащими от волнения пальцами я осторожно прикоснулась к Доминик. Мое прикосновение было легким и практически невесомым, но даже оно вызвало испуг…
Доминик вздрогнула, мгновенно сгруппировалась и отпрыгнула в сторону с жутким криком. Я в целях собственной безопасности последовала ее примеру и отползла назад. Девушка бросилась на стену и стала быстро перебирать руками и ногами, пытаясь заползти на нее. Естественно, у нее ничего не вышло…
Ее поведение пугало меня. Я понимала, что в таком состоянии она может быть просто опасна для меня и для себя в том числе…
Наверное, лучше дать ей немного времени, чтобы привыкнуть ко мне внутри этой комнаты. Я снова вернулась к стене и, обняв себя за коленки, сжалась в комок, чтобы успокоиться. Получалось плохо… Да и кто способен в сложившихся обстоятельствах сохранять трезвость и ясность ума? Я таких людей не знаю…
****************
День за днем в заточении сменяли друг друга. Каждая секунда тянулась словно вечность, а любой из дней был точь в точь похож на предыдущий. Я уже не могла точно сказать, сколько я тут. Но точно больше недели…
Обыденность была разбавлена лишь моей соседкой, от которой я не знала, чего ожидать в следующую минуту. Доминик вела себя всегда по разному. Один из дней она просидела в одном и том же положении, не шевелясь и не вставая с места. Сидела, словно каменная и почти не подавала признаков жизни, даже моргала не чаще раза в минуту…Жуткая картина, до сих пор пугающая меня и периодически возникающая перед глазами.
В другой день девушка, напротив, была чересчур активна и не остановилась ни на секунду. Она металась по комнате, бросалась на стены и билась в дверь. Затем могла лечь рядом с ней и начать скрестись ногтями, ломая и повреждая их до крови. Именно этот звук я слышала, когда находилась еще по ту сторону.
Несколько раз я предпринимала попытки наладить контакт или хоть как-то обратить на себя внимание. Но все было тщетно. Доминик словно не слышала и вообще не замечала моего присутствия внутри помещения… Она жила в собственном больном мире, закрытом от посторонних…
Но сегодня я решила действовать иначе. Единственным, что привлекало внимание девушки, была скудная еда, которую нам приносили один раз в два дня. Набор из горбушки хлеба и стакана молока был самым ценным во время заточения. Порции выдавали по очереди, и я всегда позволяла Доминик забрать еду первой. Я просто боялась ее, боялась, что она бросится и разорвет меня на части, если не получит порцию первой…
Но сегодня у меня был план. Довольно рискованный и непродуманный, но он был… Я планировала захватить всю еду, чтобы заставить Доминик обратить на меня внимание.
Я с нетерпением ждала, когда в узком окне появиться долгожданная и такая желанная половинка хлеба. На первый взгляд она могла показаться весьма увесистой, но это было не так. Я неизменно съедала почти всю за раз, хотя логичнее было бы отложить часть на вечер или следующий день. Но мое тело настолько хотело есть, что разум в эти секунды отключался. Я даже не жевала, а просто отрывала зубами куски хлеба и проглатывала, жадно запивая молоком.
Кроме этого пить больше было нечего. Но мне хотелось, очень… Я собирала капли конденсата, что появлялся на стенах утром после холодной ночи. Вода скапливалась в углублениях и несмотря на отвратительный вкус вполне подходила для употребления в пищу. Это помогало мне выживать и не заработать обезвоживание в первую же неделю.
Доминик сегодня вела себя на удивление спокойно. Я уверена, что она, как и я ждала очередной порции пищи, что с минуты на минуту должна появиться в отверстии в стене. Мы обе не отрываясь смотрели на стену и готовились броситься в тот же момент, как только заметим движение.
И этот момент настал. Слух за время пребывания здесь стал настолько острым, что я могла слышать любое шевеление снаружи, невзирая на толщину стен. Приближение к нашему окну также не осталось незамеченным. Мы обе услышали движение и напряглись. Я внимательно следила за Доминик, чтобы ни в коем случае не позволить ей опередить меня…
Человек снаружи еще не успел поставить кружку, как я уже была рядом и полностью загородила окно своим телом. Доминик не ожидала этого. Она привыкла каждый раз забирать первой и сейчас даже растерялась от такого поворота событий. Но голод руководил ею и заставил действовать. Я, чтобы не потерять лидирующую позицию, залпом выпила молоко, едва кружка коснулась поверхности, и схватила первую горбушку, предусмотрительно пихнув ее подмышку. Вторая порция также оказалась в моих руках.
Девушка бросалась на меня и пыталась сдвинуть с места. Но пока мои силы значительно превосходили ее. Мой организм еще не успел истощиться и обессилить окончательно. Я отталкивала Доминик свободной рукой и не оставляла ей шансов. Когда и вторая кружка молока была внутри меня, я, наконец, отошла в сторону.
Девушка отчаянно пыталась найти хоть что-то, шарила руками рядом с окном, проверила пол и даже высунула руку наружу, но так ничего и не смогла достать… Обе порции были в моих руках. На удивление, это оказалось не так уж и сложно провернуть. Я рассчитывала, что потрачу намного больше сил и времени.
Я отошла на несколько шагов назад и встала напротив своей соседки.
— Доминик, не это ищешь? — крикнула я, выставив вперед руку с зажатой горбушкой хлеба.
Она мгновенно обратила на меня внимание и переключила взгляд. Выражение ее лица сложно описать словами, но оно навсегда отпечаталось в моей памяти и еще долго будет меня преследовать.
— Попроси и получишь ее! — снова обратилась я к девушке, размахивая хлебом в воздухе.
Доминик опешила. Она хотела было броситься в мою сторону, но вновь остановилась и, склонив голову набок и прищурившись, пристально посмотрела на меня.
— Попроси, Доминик! — требовала я.
Внутри уже зародились сомнения, что у меня ничего не получиться и пробить броню девушки не выйдет. Но, видимо, внутри нее все таки что-то щелкнуло.
— Отдай! — неожиданно громко произнесла она.
Я так обрадовалась, что моя идея сработала, что даже хрюкнула от счастья. Доминик заговорила, а это значит, что я, наконец, смогу хоть что-то выяснить.
— Что отдать? — спросила я, провоцируя девушку на дальнейший разговор.
— Это моя еда, — уже с нетерпением и гневом произнесла она.
— Тогда подойди и возьми ее, — побуждая Доминик к очередному действию ответила я.
Девушка снова внимательно на меня посмотрела. Она словно медленно, но верно приходила в себя. Будто дикий звереныш она заново училась разговаривать и контактировать с людьми.
Соседка мялась некоторое время на месте, то ли пытаясь думать о чем-то, то ли решая как лучше сделать то, что я просила от нее.
Наконец, после, как мне показалось, невыносимо долгого промедления она сдвинулась с места и шаг за шагом начала двигаться ко мне. Я стояла на месте и старалась не двигаться и не дышать, чтобы не спугнуть ее. Для меня сейчас решалось очень многое, и я не хотела упустить этот шанс.
— Отдай, — снова произнесла Доминик, но уже гораздо спокойнее и тише, чем прежде.
Когда девушка уже приблизилась ко мне практически вплотную, я протянула одну из горбушек. Соседка мигом схватила ее, спрятала за спину и принялась потихоньку отходить назад.
— Доминик, ты помнишь меня? — осторожно спросила я.
В ответ девушка снова наклонила голову набок и принялась сканировать мое лицо, видимо, пытаясь понять, кто я такая и знает ли она меня вообще.
— Да, — ответила она.
В ее голосе можно было расслышать некоторые нотки сомнения. Но, скорее всего, она узнала меня.
— Я Энджела, мы жили с тобой в одной комнате, — на всякий случай пояснила я.
— Да, — подтверждая мои слова сказала Доминик.
Я выдохнула с облегчением. Она узнала меня, точнее, кажется, что узнала.
— Ты помнишь меня? — повторение одного и того же выматывало меня, но в общении с человеком в таком состоянии не стоило торопиться.
— Да, — сразу же ответила девушка.
— Как давно ты здесь?
— Вечность, — ответила Доминик и, сев у стены, принялась жадно поглощать хлеб.
Мне стало немного стыдно из-за того, что я лишила ее кружки молока. Но другого варианта у меня не оставалось. Мне пришлось это сделать, чтобы добиться запланированного контакта.
— Как ты тут оказалась? — я задавала простые односложные вопросы, чтобы собеседнице было легче на них отвечать. Скорее всего, она довольно долго ни с кем не общалась. Еще в комнате Доминик перестала разговаривать и начала вести себя довольно странно…
— Я провинилась, — ответила она.
— В чем?
— Я не пошла с ним, — откусывая очередной кусок пояснила девушка.
С ним? Судя по тому, что она исчезла сразу после очередного вечера, девушка отказала гостю в уединении. А правила Мадам ясно и четко гласили, что мы не имеем на это права и обязаны сделать все, что пожелает мужчина, выбравший нас.
— Почему? — уточнила я.
Доминик вздохнула. Ей абсолютно точно не нравился этот разговор.
— Он плохой, — тихо пояснила она.
Мне вдруг стало невыносимо жаль ее. Ведь я и представить не могла, что именно пришлось пережить другим девушкам. Мне очень повезло встретить Виктора. В конечном итоге наше с ним знакомство привело меня сюда, но это роковая случайность, а не логические последствия нашего общения. Другие же соседки по комнате и другие дамы на балу, вероятно, не всегда оказывались настолько удачливы. Среди мужчин, что были вхожи в этот дом, точно найдется парочка извращенцев, несколько садистов и любителей БДСМ. Мы не делились друг с другом своим опытом, каждая переживала произошедшее внутри себя, молча и не подавая виду…
— Мне жаль, что так произошло, — честно призналась я со слезами на глазах, что предательски проступали, не смотря на все мои усилия…
Доминик не ответила. Она молча дожевывала последний кусочек хлеба и смотрела в пол. Для нее эти воспоминания, скорее всего, были не самыми приятными.
— А ты? — спросила она меня, не поднимая глаз.
— Я?
— Почему? — уточнила Доминик.
Я поняла, что она спрашивает про причину моего заточения тут. Но я не знала, что именно мне ответить. То ли Виктора, то ли плитку шоколада, то ли предвзятое отношение Мадам, то ли поведение и предательство Анны…Хотя последнюю не стоит осуждать. Все мы в этом доме конкурентки, и каждая выживает, как может.
— Я нарушила правила, установленные Мадам, — все же я решила выбрать именно этот ответ.
Сваливать вину на других показалось мне нечестным и низким. Я прекрасно знала правила и сама добровольно их нарушила. За это и поплатилась…
— Мадам не любит тебя, — слова Доминик удивили меня.
Все это время я была уверена, что этого никто больше не замечает. Но оказалось, что я ошибалась…
— Почему ты так думаешь? — переспросила я, надеясь на пояснения со стороны соседки по заключению.
— Твои волосы… они рыжие…Мадам не любит таких, — отрывисто сказала девушка.
— Не любит? — я хотела, чтобы Доминик рассказала мне все, что знает.
— Зверь не любит ее, а она не любит таких как ты, — девушка говорила загадками. Я не видела никакого логического смысла в ее словах.
— Зверь? — спросила я, ведь абсолютно не понимала, кого Доминик имеет ввиду.
— Наш господин, он выбрал тебя, — снова чушь и никакого смысла…
— Что? Кто выбрал меня, Доминик? — я наклонилась вперед в сторону девушки. Все внутри сгорало от нетерпения, а она не спешила отвечать и говорить хоть сколько нибудь развернуто и понятно…
Девушка отвернулась к стене и, кажется, больше не собиралась разговаривать. А я осталась в подвешенном состоянии. Той информации, что она рассказала, было недостаточно, чтобы понять хоть что-то. Меня трясло и мутило внутри. Непонятное чувство разгоралось прямо в груди и не давало покоя. Но я должна сделать паузу, иначе могу потерять ту хрупкую нить взаимодействия, что только-только нащупала в общении с Доминик. Девушка точно знала гораздо больше, чем я. И мне любыми средствами нужно получить ответы на миллион вопросов, что возникли сегодня…