101
"Где?"
"Там", сказал Поросенок, махнув рукой.
"Как он выглядит?"
"Как -- у него -- у него Огромная голова, такая огромная, какую только можно представить, Кристофер Робин. Огромная ненормальная вещь, как -- как -- ничто. Гигатское -- как я не знаю что, как ненормальное ничто. Как банка".
"Ладно", говорит Кристофер Робин, надевая ботинки. "Я пойду и посмотрю. Пошли".
Когда с ним был Кристофер Робин, Поросенок не боялся. Итак, они пошли...
"Я слышу его, а ты?", говорит Поросенок тревожно, когда они подошли ближе.
"Я что-то слышу", говорит Кристофер Робин.
Это был Пух, бьющийся головой об корень дерева, на который он наткнулся.
"Вон!", говорит Поросенок. "Ужас какой!"
Он теснее прижался к Кристоферу Робину.
Вдруг Кристофер Робин начал смеяться... и он смеялся и смеялся... и смеялся. И пока он смеялся -- Crack! -- с грохотом голова Heffalump'a ударилась об корень, банка разлетелась вдребезги, и на свет Божий появилась голова Пуха...
Тогда Поросенок понял, каким Глупым Поросенком он был; ему было так стыдно за себя, что он прибежал домой и тут же слег с головной болью. А Кристофер Робин и Пух вместе пошли завтракать.
"О, Медведь", сказал Кристофер Робин, "как я люблю тебя!"
"Так же, как и я тебя", говорит Пух.
102
Глава VI. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
И-i, старый Осел, сидел на берегу ручья и смотрел на себя в воду.
"Душераздирающе", говорит, "вот как это выглядит. Душераздирающе". Он повернулся отошел от воды, медленно спустился на двенадцать ярдов вниз по ручью, бултыхнулся в него, переплыл на другую сторону и медленно пошел назад по другому берегу. Затем он опять посмотрел на себя в воду.
"Как я и думал", говорит, "никаких улучшений с этой стороны. Но никто не берет в голову. Душераздирающе. Вот как это выглядит".
Позади него из-за папоротника раздался хруст, и на сцене явился Пух.
"Доброе утро", сказал Пух.
"Доброе утро, Пух-Медведь", сказал И-i мрачно. "Если это действительно доброе утро", говорит. "В чем я", говорит, "сомневаюсь".
"Почему? Что за дела?"
"Ничего, Пух-Медведь, ничего. Мы все не можем, а некоторые из нас просто не хотят. Вот, собственно, и все".
"Чего все не могут?", сказал Пух, потерев нос.
"Развлечения. Песни-пляски. Танцы-шманцы. Широка страна моя родная".
103
"О!", сказал Пух. Он долго думал, а затем спросил: "Какую страну ты имеешь в виду?"
"Святая простота", продолжал И-i мрачно. "Это выражение такое есть "Святая простота"", объяснил он38. "Я не жалуюсь, но Дело Обстоит Именно Так"39.
Пух уселся на здоровенный камень и попытался обдумать все это хорошенько. Для него это звучало как загадка, а он был не силен в загадках, будучи Медведем Весьма Умеренных Умственных Способностей40. Итак, вместо этого он спел "Коттлстонский Пирог":
Коттлстонский, Коттлстонский. Коттлстонский Пирог,
Летай не станет птичкать, а птичка наутек. Загадай загадку, и я отвечу в срок:
"Коттлстонский, Коттлстонский, Коттлстонский Пирог".
Это был первый куплет. Когда он его закончил, И-i вслух не сказал, что ему это совсем не по душе, поэтому Пух по-доброму спел ему второй куплет:
Коттлстонский, Коттлстонский, Коттлстонский Пирог. Рыбка не свистнет, да и я молчок. Загадай загадку, и я отвечу в срок:
"Коттлстонский, Коттлстонский, Коттлстонский Пирог".
И-i все-таки продолжал упорно молчать, поэтому Пух нахмыкал третий куплет скорее уже просто для себя:
104
Коттлстонский, Коттлстонский, Коттлстонский Пирог. Почему цыпленок, а не носорог? Загадай загадку, и я отвечу в срок:
"Коттлстонский, Коттлстонский, Коттлстонский Пирог".
"Вот-вот", говорит тогда И-i. "Пойте. Амти-тидли, ампти-ту! Трали-вали. Много в ней лесов, полей и рек. Тешьте себя".
"Я и тешу", сказал Пух.
"Некоторые могут", говорит И-i.
"Да что такое?"
"А что-нибудь такое?"
"Ты что-то выглядишь как-то печально, И-i".
"Печально? Отчего бы мне печалиться? Сегодня мой день рожденья. Самый счастливый день в году".