"Как насчет истории", говорит Кристофер Робин.
"Насчет какой истории?", говорю.
"Не может ли твоя светлость рассказать Winnie Пуху одну?"
"Может, и может", говорю, "а какого рода истории ему нравятся?"
"О нем самом. Потому что он ведь у нас тот еще Медведь!"
"О, понимаю!"
"Так что не могла бы твоя светлость?"
"Попробую", говорю.
Итак, я попробовал.
Однажды, давным-давно, вероятно, в прошлую Пятницу, жил-был Winnie Пух, жил он в Лесу сам по себе под именем Сандерс.
"Что значит 'под именем'?", говорит Кристофер Робин.
"Это значит, что имя было написано у него на двери золотыми буквами, а он под ним жил".
"Winnie Пух в этом не вполне уверен", говорит Кристофер Робин.
"Все нормально", говорит ворчливый голос. "Тогда я продолжаю", говорю.
62
Однажды во время прогулки по Лесу он подошел к открытому месту на середине Леса, а в середине этого места стояло огромное дубовое дерево и с верхушки дерева раздавалось громкое гудение.
Пух сел у подножья дерева, положил голову на лапы и стал думать.
Прежде всего он сказал себе: "Это гудение что-то да значит. Нельзя просто вот так гудеть, гудеть и гудеть без всякого смысла. Если оттуда раздается гудение, значит, это кто-то гудит, и я знаю только одну причину, которая заставила бы меня гудеть, -- это если бы я был пчелой".
Он еще довольно долго размышлял и после этого сказал: "А единственный резон быть пчелой, который я знаю, состоит в том, чтобы делать мед".
И тогда он встал и сказал: "А единственный резон делать мед состоит в том, чтобы я мог его есть". Итак, он начал карабкаться на дерево.
Он лез, и лез, и лез, и по мере того, как он лез, он пел самому себе небольшую песню. Там было примерно так:
Не забавно ли?
Медведю подавай мед.
Зачем он ему!10
Затем он вскарабкался немного дальше... и еще немного дальше... и затем еще немного дальше. Но в это время он придумал уже другую песню:
Забавно, что будь мы, Медведи, Пчелой,
То мы бы спилили деревья пилой.
И, лакомым медом влекомы,
Не лазали б так далеко мы.
63
Тогда бы Пчела (а она же Медведь!), Уставши все время летать и гудеть, Построила тихо берлогу
И в ней бы жила понемногу11.
К тому времени он начал уставать, потому-то он и пел ЖАЛОБНУЮ ПЕСНЮ. Он уже был бы почти на месте, если бы только успел встать во-н на ту ветку...
Crack!
"Ox, на помощь!", сказал Пух, скользнув по ветке на десять футов вниз.
"Если бы я только не__", сказал он, подпрыгнув на следующей ветке двадцатью футами ниже.
"Дело в том, что__", объяснил он, переворачиваясь и врезаясь в другую ветку тридцатью футами ниже, "что я имел в виду__"
"Конечно, это было с моей стороны__", заметил он, быстро скатываясь по шести последним веткам.
"Полагаю, что все это от того__", решил он и попрощался с последней веткой, перевернулся три раза в воздухе и грациозно свалился в куст утJсника, "все это происходит от слишком большой любви к меду. Ох, на помощь!"
Он выполз из куста утJсника, вынул колючки из носу и снова задумался. И первый человек, о котором он подумал, был Кристофер Робин.
("Неужели обо мне", говорит Кристофер Робин благоговейным шепотом, с трудом отваживаясь в это поверить.
"О тебе".
64
Кристофер Робин ничего не говорит, только глаза у него становятся большие-пребольшие, а лицо делается пунцовым.)
Итак, Winnie Пух отправился к своему другу Кристоферу Робину, который жил за зеленой дверью на другом конце леса.
"Доброе утро, Кристофер Робин", говорит.
"Доброе утро, Winnie-ther-Пух", говорит Кристофер Робин.
"Я вот думаю, нет ли у тебя такой вещи, как воздушный шар?"
"Воздушный шар?"