— Работайте, только птиц понапрасну не волнуйте.
— Таких разволнуешь! — кивнул Митяй в сторону ары и волнистых попугайчиков. — Сам психом станешь.
— А почему какаду молчит? — спросил Олежка.
— Носатый этот, — сказал Митяй.
— Вам он тоже на плёнку нужен?
— Обязательно! — подтвердил Митяй. — Нам все нужны, кто чирикает или рычит.
— Тогда приготовьтесь, сейчас он заговорит.
— Мы давно готовы.
Служительница ласково обратилась к носатому:
— Фима, хочешь ещё яблоко?
— Квэ! — ответил Фима. — Квэ!
Поблагодарив служительницу, Олежка и Митяй пошли к клеткам, на которых висела табличка «Семейство ястребиных — сип белоголовый, орлан и кондор».
Ястребиные были угрюмы. Сидели на толстых жердях. Любопытства к ребятам не проявили.
Митяй использовал свой проверенный способ: замахал шапкой. Кондор не выдержал, рассердился на шапку и подал голос.
Записали.
Сип раздирал когтями мясо. На шапку внимания не обратил.
Тогда Митяй достал поблизости из кустов прутик и, чтобы не заметили служители, просунул его в клетку.
Шевельнул мясо.
Сип мгновенно ринулся к решётке и так крикнул, что Митяй отскочил от клетки и едва не свалил Олежку с магнитофоном.
Прутик сип разломал лапами.
— Не повезло! — горевал Олежка. — Ты, Митяй, попал на плёнку. Шум твой, когда отскочил.
— Что — я! Он мой шум перекричал!
Олежка вспомнил: пора идти к Лёньке Нестерову. Он рассказал про Лёньку Митяю, и они заторопились в лекторий.
Лёнька уже освободился от белки. Дежурил сменщик.
Митяй опять представился как статист «Слона и верёвочки».
Лёнька не обратил на «Слона и верёвочку» внимания: он надевал на руку красную повязку с буквами КЮБЗ.
Ребята вышли из лектория.
Олежка сказал Лёньке, что они с Митяем остановились на ястребиных.
— Значит, пойдём в слоновник.
В слоновнике под одной крышей жили слон, тапир, бегемот и носорог. Стояли большие весы и лежали запасы сена и берёзовых веников.
— На что веники? — спросил Митяй у Лёньки.
— Слон ест.
— Ну да!
— А как же ты со слоном снимался и не заметил, что он ест.
— Тот слон не этот был. Тот нажимал на булки.
Лёнька договорился со смотрителями, чтобы микрофон позволили подсовывать палкой за ограду, поближе к животному.
Первому микрофон подсунули носорогу. Но он спал и даже ухом не повёл, чтобы записаться на плёнку.
— Ночное животное, — сказал смотритель. — Днём спит.
— Я же говорил — бревно, — не выдержал Митяй и вычеркнул из блокнота «номер двенадцать — голос носорога».
Слон тоже был молчалив.
Размахивал хоботом, открывал узкий рот и, переминаясь с ноги на ногу, протяжно вздыхал.
Подсунуть ему микрофон побоялись: отнимет ещё.
Записали не голос, а громкое дыхание слона.
Бегемот показал себя во всю мощь. Ребята застали его за едой. Он глотал веники и урчал от удовольствия.
— Ещё один чудак с вениками! — удивился Митяй.
Олежка накрутил все пять оборотов.
С тапиром вначале не повезло. Только Олежка включил магнитофон, и тапир начал жаловаться, что он обижен — бегемот ест, а ему ещё не дают, — как вдруг маленькая девочка спросила на весь слоновник:
— Мама, это лев?
И, пока Лёнька убеждал девочку помолчать, потому что она мешает работать дяде, Олежка пустил плёнку назад, стёр вопрос девочки и начал запись сначала.