Вот и первый снег. В этом году он сильно запоздал. Уже середина декабря, а он только впервые лег на асфальт. Через неделю начнется полноценная сумятица по предстоящему новому году. Но некоторые уже сейчас начали сходить с ума по этому поводу.
Снег вальсирует за окном и медленно падает на улицы города. Я слежу за одной бархатной снежинкой, и вижу как она приземляется на остановившуюся машину. Из автомобиля вышла женщина и поправила воротник, скинув снег, а потом вошла в здание агентства. За ней последовал из машины паренек, который нес коробку.
Отворачиваюсь от окна и смотрю на своих соперниц. Нас осталось шестеро. Кураторы стоят поодаль и что-то обсуждают. А девчонки сидят на стульях и по-разному реагируют на предстоящую съемку.
Софья и Вера мнут руки и переглядываются. Они опустили головы и кажется, что они молятся модельному богу и просят о помощи. Милка развалилась перед ними и смеется над девчонками. Она наклоняется к ним, что-то шепчет, а потом громко ржет. Вера вздрагивает от ее слов, а Софья бледнеет.
Вот же сучка.
Кто так поступает.
Регина сидит недалеко от них, но не реагирует на нее. Даже не поворачивает головы, когда Милка окликает ее. Регина молча ей показывает фак пальцами и продолжает игнорировать. Милану это раздражает. Она поджимает губы и презрительно смеется.
Господи, кто-нибудь может запретить ей смеяться.
Кажется, словно среди нас есть черная ведьма, которая накладывает на каждого свое усовершенствованное проклятье. И это жутко бесит.
Юлианна сидит недалеко от меня и дрожит. И ее вид заставляет меня заткнуться. Девчонка боится этой съемки. Лучше побудь человеком и помоги ей, — говорю себе. А не кипятись на других. Так пользы не будет. Одно лишь раздражение останется.
— Юль, расслабься, — подсаживаюсь к ней и трогаю ее за плечо. Она пытается мне улыбнуться, но получается у нее не ахти. Ее выражение больше напоминает кислую рожу, чем улыбку. — Это просто фотки.
Хочу успокоить, но Юлианна качает головой.
— Ксюш, тебе легко говорить. Ты талант. Ты делаешь такие фотографии, от которых дух захватывает. Я вряд ли выиграю в этом конкурсе. Потому что есть Регина, и есть ты. А еще скорей всего, — обреченно вздыхает и смотрит мне в глаза. — Потому что я завалю эту съемку.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что мне стыдно. Если мои фотографии увидят родственники. Они ведь устыдятся меня. Они скорей всего отвергнут меня как дочь. Потому что нормальная дочь не позволит снимать себя голой.
Она замолкает и отворачивается.
Родственники, которые стыдятся дочери модели. Это даже хуже парня, говорящего, что все модели шлюхи. Потому что парня можно бросить. А родственники… их не бросишь. Они всегда будут с тобой. И их слова в твоей голове.
— Они по крайней мере у тебя есть, — шепчу я.
Завидовать некрасиво, я знаю. Но, черт возьми, они у нее реально есть. И наверное, лучше иметь хоть каких-нибудь?
Вот же лицемерная Ксюха, — тут же кричу на себя. У тебя вообще-то есть родственники. Дрянные, которые ненавидят моделей. И что тебе от этого легче? Нет, только хуже. Потому что они как бы есть и их как бы нет.
— Хотя забудь, — тут же отвергаю свои сказанные прежде слова. — Близкие люди должны принимать тебя любой. И если они этого не делают, а наоборот хотят изменить под свой придуманный образ. То они скоты. А ты крутая модель. Хорошая и старательная. А еще, — неожиданно добавляю я. — Прекрасный человек.
Юлианна косится на меня, но молчит.
В зал зашли несколько человек. И с ними дама с парнем, которых я видела из окна, и он нес коробку. Дама выложила какие-то предметы на стол и помахала кураторам.
Начинается, — промелькнуло в голове. И тут же услышала тихий голосок рядом.
— Спасибо, Малахит. Ты тоже прекрасный человек.
Поворачиваюсь к ней, но вместо прежней неуверенной Юлианны, сидит красивая девушка. Спокойная и твердая как скала. Она мягко улыбалась, но поза не выдавала волнение. Только мелькающий взгляд паники. Но он пропадет, когда она встанет перед камерой.
Дама привлекла наше внимание и начала говорить.
— Каждой участнице пришло уведомление, в котором указаны задания второго этапа. Мы решили, что к дефиле подготовиться никак нельзя. А вот к сегодняшней съемке подготовиться нужно. Так вот основные условия этого задания. Шесть предметов. Ваши кураторы выбирают для каждой девушки один предмет. Единственное, что будет прикрывать тело…
Выдыхаю. Медленно.
Но успокоиться мне не помогает даже моя привычная дыхательная гимнастика. Потому что эта съемка действительно сложная. На нас не будет одежды. Ничего. Распущенные волосы и один предмет. И то его выбирает куратор. А предметов всего шесть, значит если Ануш не захочет побороться за нас. И укрыть нас получше, то возможно единственное, что будет в моих руках — это крошечная чашечка.
А это… смех, а не прикрытие.
Опускаю голову и смотрю на дрожащие руки. Я волнуюсь. Мне не приходилось полностью обнажаться перед людьми. А мужчина, единственный который видел меня голой — это Глеб. Во время съемки будут находиться один фотограф (мужчина) и куратор.
Не думала, что мне будет так сложно собраться для этой съемки. Знала бы Юлианна, что я боюсь этой съемки также сильно, как и она. Она бы сразу свергла меня с пьедестала, на который сама и воздвигла.
— Кураторы выбрали предметы? — спросила незнакомая дама. Представиться перед нами она не пожелала.
Кураторы разобрали предметы и понесли их нам. Я радостно улыбаюсь, когда замечаю, что выбрала Ануш. Но потом все обрывается. Она в одной руке несла невесомый палантин. А в другой руке туфли на высоком каблуке.
Вот же…
Переглядываемся с Юлианной. В ее глазах плескается паника. Она тоже волнуется.
— Юль, тебе это, — и Ануш отдает в руки моей соперницы палантин. — А тебе, Ксю, это.
Туфли!
На мне будет одни только туфли. Я дрожала, когда принимала их в руки.
Любопытство гложет меня, что досталось тем временем другим. У Милки на пальце висели одни лишь крошечные стринги. Регина держала небольшую напольную бордовую подушку. У Софии что-то не понятное из множества ремешков купленное в секс-шопе. А Вера обвевала себя веером, которым она видимо будет прикрываться перед камерой.
Не густо.
— А теперь девочки идите к визажистам и переодевайтесь, — сказала Ануш, но на нас она не смотрела.
Ей стыдно или жалко нас?
— Может раздевайтесь? — шучу я и верчу в своих руках стрипы. Высокий каблук и платформа. Черные с ремешками до щиколоток. Стоять в этом я не смогу. Только сидеть или лежать. Надеюсь там не холодно.
— Тут ты права, — добавила Ануш, мельком взглянув, и ушла.
Нас повели к знакомым мастерам. Сегодня никого не спрашивали, какую мы хотим прическу или макияж. У всех натуральные краски на лицах и распущенные волосы.
— Ты готова, Ксюш, — тронула меня за плечо Анюта.
Говорить ей что-то у меня не было сил. Я зашла за ширму и медленно скинула с себя одежду, накинула легкий халат и надела туфли.
— Ксюш, ты готова? — спросила с другой стороны Ануш. — Давай ты первая. Другие пока трусят. Но ты ведь не такая?
Не такая… да… я ведь это предполагала.
Туже затягиваю узел и выхожу.
Ануш приобнимает меня за плечи и ведет в комнату с фотографом. Сегодня закрытая съемка. И это единственное послабление для нас.
— Ксюша, самое главное для ню-съемки расслабиться. Закрой глаза, если тебе стыдно. Но продолжай работать. Представь, что на месте фотографа стоит твой парень, кинозвезда, которому ты хочешь понравиться. Или любого человека, с которым ты чувствуешь себя расслабленно. Но без эротики и пошлости. Привлечь внимание, а не соблазнить. Поняла?
Киваю. А в голове каша.
Привлечь? Да как будто голое тело в любом случае не привлекает внимание.
Перед дверью Ануш тормозит и заставляет посмотреть ей в глаза.
— Ксюша, ню-съемка сложна не только тем, что ты голая перед чужаком. А потому что фотографию красивую сделать нельзя без души. И если в других съемках ты можешь сделать акцент на вещах, макияже, сцене. То тут всё нараспашку. Тут нужна твоя душа. Душа, которая скрыта в глазах. Не тело. А душа.
Душа? Марина про это говорила.
НО.
Я так привыкла скрывать ее ото всех. Ее я так боюсь показывать друзьям. И даже скрыла от Глеба, хоть ближе него человека у меня не было. Мне нужно ее вытащить здесь. Сейчас.
Ануш открывает дверь, а я захожу.
Один фотограф. Одно освещение. И пустая белая стена.
Она права. У меня ничего нет. Я не смогу скрыть свою истинную сущность. А если захочу скрыть, то провалю задание.
Открытие души.
Перестань быть трусливой. Имей храбрость признаться хотя бы себе. Кто я.
Кладу руки на пояс и развязываю узел. Каблуки эхом стучат по полу. Но я ничего не слышу. Внутри меня запевает моя душа.
Прохожу мимо Ануш и незнакомого парня, приближаюсь к стене. Я успела скинуть халат, пока шла. И я стою тут. Обнаженная телом. Осталось обнажить свои душу.
Вдох-выдох.
Оглядываюсь через плечо. Бросая взгляд на фотографа. Но я вижу не его. А всех. Всех своих знакомых, которым не показывала настоящую себя. Свою душу.
Первая вспышка. Вторая.
Теперь меня нет.
Есть только я. Фотоаппарат. И этот момент. Который изменит меня или убьет.
Как же сложно. Ты ощущаешь обнаженную кожу и первая мысль, которая возникает, показать тело. Красивое тело нужно запечатлеть на пленку. Но это эротика. А смысл задания составить историю из ничего. Из пустоты рассказать свою версию. Усмирить свою гордость, скрывающаяся за одеждой.
Показать свою уязвимость. И каким-то образом стать сильнее.
Какой же бред крутится в моей голове. Или не бред.
— Ксюш, — подходит ко мне Ануш и отдает оброненный халат. — Ты закончила.
Моргаю, но не понимаю, смысл слов.
Это конец? Все что ли? Я справилась?
— Эм… правда? — накидываю халатик, и затягиваю узел. На фотографа мне страшно смотреть. Поэтому упираюсь взглядом на куратора. — И как?
— О чем ты думала? — резко спросила она.
А внутри меня все обрывается. Я не справилась?
Все зря…
— Плохо получилось? — уточняю и страшусь услышать свой приговор.
— Ты не ответила на вопрос, — требует она и скрестила руки на груди. — О чем ты думала?
— Я… об уязвимости.
Ануш молчала. Она взглянула на фотографа и спросила.
— Как, по-твоему, у нее получилось?
— Ксюша? — уточнил парень. И я медленно поднимала голову, чтобы взглянуть на него. Невысокий коренастый и с большими ушами. Он подмигнул мне и посмотрел на Ануш. — Я думаю, ее впереди ждет более впечатляющая съемка в стиле ню. Но и сейчас очень неплохо. Только судить не мне.
Поспешно открестился он и пошел готовить место для следующей девушки.
— Уязвимость это неплохо, — начала Ануш. — Но ты можешь лучше. Когда ты приехала, мне показалось, что тебя что-то тревожит. А сегодня я в этом убедилась. Это что-то тебя сдерживает. Но во время фэшн съемки этой тревоги не было. Задумайся об этом. Потому что “это” мешает тебе в работе. А теперь иди.
Киваю ей и прохожу мимо.
— И еще, — тормозит она меня около двери. — Ты выиграла индивидуальный урок со своим куратором. Завтра встретимся в тренировочном зале номер три утром в одиннадцать. Оденься во что-нибудь удобное. Можно даже в спортивное. Будем устранять твою тревогу. Она мне не нравится. А теперь иди.
Прикасаюсь к ручке двери и отпираю ее.
Меня встречают девушки. Они сначала отскочили, видимо пытались подсмотреть в скважину. Но почти сразу накинулись с вопросами. Каждая хотела спросить. Каково это сниматься голой. Но я всех отталкиваю и ухожу переодеваться.
За ширмой падаю на стул и прячу лицо в ладонях.
Что меня сдерживает?
Вина. А еще стыд. А также желание исправить собственные ошибки.
Может пора набраться смелость и сделать это? Но только где взять эту смелость.