— Ладно, — начинает Тобиас, стоя без рубашки и в спортивных штанах с низкой посадкой, которые никак не помогают мне сосредоточиться. — Руки вверх, давайте попробуем ещё раз.
Я наклоняюсь в своей физкультурной форме, тяжело дыша и захлёбываясь собственной слюной, а Марк Грендэм хмуро смотрит на меня с другого конца спортзала. Как и было обещано, Арчи отправил меня на физкультуру со всеми остальными ребятами, многие из которых были, эм, не в восторге от того, что я слонялась по раздевалке во время теста по физической подготовке. Похоже, как бы они ни были взволнованы, увидев девушку среди себя, они всё равно ненавидят меня. Что, может быть, и хорошо? Типа, они ненавидели меня как парня, и они же ненавидят меня как девушку? Неприязнь, как к равным. Хех.
— Тренируешь эту плоскодонку для драки, что за шутка, — хохочет Марк, расхаживая по спортзалу с таким видом, словно он здесь хозяин.
— Сексистская свинья, — рычу я ему в ответ, вставая и вытирая лоб. Близнецы оба занимаются со мной физкультурой, и каждую среду, и пятницу, когда у нас тренировка по самообороне, они по очереди отрабатывают со мной некоторые из своих приемов ММА — смешанных единоборств. На всякий случай. Никогда нельзя быть слишком подготовленным, верно? Особенно, когда тебя преследует культ.
Культ… Боже. У всех нас всё ещё возникают проблемы с обработкой информации, которую мистер Мерфи и, посмертно, Дженика предоставили нам.
— Сексист? Селена в десять раз лучше тебя, — рычит Марк, его лицо искажается от отвращения, когда ноздри Тобиаса раздуваются, и у меня возникает ощущение, что мы приближаемся к очередной драке между парнями. — Её можно было бы обучить. А тебя? Ты просто слабая, маленькая крестьянка, которая случайно попала в школу, где тебе не место.
— Почему бы тебе случайно не наткнуться на этот кулак? — говорит Мика с другой стороны от меня, поглядывая на мистера Триббла (да, того самого учителя физкультуры, который неосознанно затолкнул меня в раздевалку в тот день и который раз пятьдесят извинился передо мной за инцидент), чтобы убедиться, что он не смотрит. — Ты думаешь, что можешь регулярно оскорблять нашу девушку и уходить? Или ты думаешь, что только Рейнджер превратил твоё уродливое лицо в кашу. Всё могло быть намного хуже.
— Как скажешь, МакКарти, — усмехается Марк, отступая назад, чтобы присоединиться к своим друзьям на отдельном тренировочном коврике. Близнецы смотрят ему вслед, а затем обмениваются взглядами поверх моей головы.
— Что? — спрашиваю я, переводя взгляд с одного на другого и пытаясь притвориться, что я не настолько измучена, чтобы видеть звёзды перед глазами. Однако — это правда. Но мне действительно нужны тренировки в Коннектикуте, чтобы заменить весь тот серфинг, которым я занималась дома. Казалось, что, обучаясь драться у близнецов, можно убить двух зайцев одним выстрелом. Э-э, учитывая обезглавленную птицу, которую мы нашли в день поминовения Юджина, возможно, это была не лучшая метафора.
— Он такой мудак, — говорят они в унисон, одинаково вздыхая и пожимая плечами. Это настоящее представление. «Иногда мне хочется побыть самим собой хотя бы пять грёбаных секунд». Я вспоминаю слова Мики из «онсена» и задумчиво тереблю белокурый локон.
— Я просто надеюсь, что он виновен, чтобы я мог избить его, — добавляет он, в то время как Тобиас молчит.
Тренер Триббл дует в свисток, сигнализируя об окончании урока, и Тобиас бросает на меня взгляд.
— Мы идём с тобой переодеваться, — говорит он, и я стону. Поскольку раздевалки для девочек пока нет, я переодевалась в туалетах рядом со спортзалом. Дело в том, что мне вроде как нужно, чтобы близнецы присматривали за мной, чтобы убийцы не смогли застать меня со спущенными штанами — в буквальном смысле слова.
После того, как мы снова надеваем форму, мы отправляемся на обед с остальными членами Студенческого совета.
Рейнджер сажает меня к себе на колени, как только мы добираемся туда, и Спенсер закатывает глаза.
— Я знаю, вы двое только что сделали это в первый раз, но да ладно, эти влюблённые щенячьи глазки убивают меня.
— Ревнуешь? — насмехается Рейнджер, постукивая носком своего боевого ботинка по полу и прищуренными глазами наблюдая за обедающей толпой. — Потому что я почти уверен, что видел, как Шарлотта тайком выходила из нашей комнаты, когда возвращался из душа.
Мои щёки вспыхивают, но несмотря на то, что мой рот приоткрыт, как у какой-то полной сумасшедшей, у меня нет на это ответа. Это правда. Спенсер и я действительно улизнули немного побыть наедине этим утром, но, типа, мы занимались только ручными делами. Хотя ручная работа — это тоже секс. Если кто-то говорит вам обратное, он либо невежествен, либо бредит, либо придерживается гетеронормативного взгляда на секс, который устарел и странен.
Гм.
— Это так странно, что вы, ребята, сейчас трахаетесь, — замечает Тобиас, глядя на нас двоих так, словно мы инопланетные существа с фиолетовыми щупальцами, торчащими из наших промежностей. Иногда он смотрит такое порно. Поверьте мне, я знаю, я видела. На днях я поиграла в игру близнецов и украла их ключ, прокралась обратно в комнату, чтобы удивить Тобиаса, пока Мика был с Черчем, и застукала его за мастурбацией. Это было весело.
— Может быть, более странно, что они не трахаются, — добавляет Мика, указывая между мной и Черчем. Мои глаза расширяются, когда Спенсер и близнецы слегка хихикают. Я должна сказать, что они всерьёз восприняли всю эту затею с групповыми отношениями. Может быть, это потому, что они были так близки ещё до того, как я случайно присоединилась к их семье? Несмотря ни на что, я не позволю себе разорвать ни одну из этих связей.
— Мы ждём свадьбы, — невозмутимо отвечает Черч, подпирая подбородок рукой, прижимая длинные изящные пальцы к щеке. Я смеюсь, но совсем немного, потому что это уже второй раз, когда он отпускает эту шутку, так что… Во всяком случае, он не смотрит на нас, уставившись на море студентов, как будто размышляет о чём-то важном. Через мгновение он снова обращает свои янтарные глаза в нашу сторону, его медового цвета волосы гладкие и прямые, обрамляющие его элегантное, аристократическое лицо. — У меня появилась мысль, — размышляет он, мгновенно меняя тему. Этот человек — прирождённый лидер. — Как вы думаете, почему убийцы оставляют нас в покое на такое долгое время? Хм-м? Есть масса возможностей нанести удар, и всё же прошло уже несколько недель с тех пор, как начались занятия в школе, а от них нет никаких вестей.
— Потому что они ебаные трусы, вот почему, — фыркает Спенсер, закидывая свои серые ботинки на скамейку и откидываясь назад, как будто он здесь хозяин. В каком-то смысле так и есть. Никто не купит травку в кампусе, не пройдя через него. Вот почему я не слишком обеспокоена предстоящими дебатами. Парни разберутся с этим, я просто знаю, что это так.
С другой стороны, они не знают, что их ждёт.
Никто из нас не знает.
— Мм, нет, я не думаю, что это всё, — говорит Черч, снова обращая своё внимание на нас. — Они явно готовы нападать в общественных местах — как они поступили с Чаком в Калифорнии. Ну, и они, очевидно, связаны с полицией. Так почему же? Я спрашивал себя об этом с тех пор, как мы были в онсене.
— И ты пришёл к какому-нибудь ответу? — спрашивает Рейнджер, крепко прижимая меня к себе и прижимаясь лицом к моей шее так, что у меня поджимаются пальцы ног в новых блестящих туфлях. Папа прислал несколько коробок Мэри Джейн с логотипами Академии Адамсон на каблуке. Я не большая их поклонница, но с моей новой формой они смотрятся лучше, чем коричневые мокасины, которые я носила раньше.
— Конечно, — отвечает Черч, сверкая одной из своих ослепительных улыбок. — Это потому, что по крайней мере один из них не ходит в эту школу.
Мои брови поднимаются, когда я подтягиваю ближе поднос с ланчем ближе к краю стола, чтобы дотянуться до лимонада. Здесь готовят прекрасный клубничный лимонад с маленькими зонтиками, стеклянными соломинками и кусочками засахаренных фруктов по краям стакана. Я также знаю, что Рейнджер определённо не отпустит меня с колен, так что мне лучше привыкнуть сидеть здесь, пока я ем.
— В смысле? — в унисон спрашивают близнецы, беря по банану и очищая от кожуры. Они оба немедленно переходят к минету, имитируя шутки, и я закатываю глаза.
— Это означает, что я думаю, что нам следует проверить Джеффа Работа и других несогласных в Натмеге. — Черч замолкает, когда двери кафетерия распахиваются и входят несколько девушек.
Во всем кафетерии воцаряется тишина, когда Астер складывает руки перед клетчатой юбкой цвета шампанского и мёда и улыбается всем.
— Привет, мальчики, — говорит она, сияя как сумасшедшая, её вьющиеся рыжие волосы разметались вокруг лица. — Я слышала, сегодня собрание, на котором студенты объявляют, что баллотируются в Студенческий совет?
— О, чёрт, — бормочет Спенсер, немного бледнея и протягивая руку, чтобы ослабить галстук.
О, чёрт. О, чёрт, это точно.
Потому что единственное, что могло бы убедить студентов проголосовать против их единственного партийного поставщика наркотиков… это горячая цыпочка в юбке.
— Они не могут этого сделать, — ворчит Спенсер, когда мы вместе пробираемся сквозь тёмные тени леса. Уже поздно, не до неприличия поздно, но достаточно поздно, чтобы нас наверняка хватились во время ежевечерней проверки комнат. Натан будет в бешенстве. Мика предложил подкупить его, но Черч только покачал головой, и дело было закрыто.
Я чувствую, что он что-то знает.
Я чувствую, что он всегда что-то знал.
Застёгивая молнию на своей блестящей толстовке с радугой (подарок Рейнджера), я возвращаюсь к тропе, по которой мы идём — одной из секретных троп Спенса, любезно предоставленной его братом Джеком — которая выходит на дорогу, изгибающуюся вниз с горы, прочь от Адамсона и к крошечному ничем не примечательному городку Натмегу, штат Коннектикут.
— Они могут, и делают, — размышляет Черч, засунув руки в карманы, на его гибкой фигуре чёрный вязаный свитер в паре с джинсами, которые, вероятно, стоят дороже, чем обручальное кольцо моего отца — кстати, то, которое он до сих пор носит. Несмотря на развод, несмотря на то что мама встречается с мистером Дэйвом. — Это будет непросто, учитывая, что против нас выступают три девушки.
— И они поставили отметку в избирательном бюллетене? Я имею в виду, это просто грёбаное безумие, — стонет Спенсер, поднимая палку и размахивая ею, как мечом. — Марк Грендэм — секретарь. Чувак не может произнести по буквам слово «идиот», чтобы спасти свою жизнь. А потом назначить Гарета казначеем? Что за шутка. Он даже не сможет сосчитать количество яиц, которых у него и нет.
— Кто такой Гарет? — спрашиваю я, отрывая длинную веточку ежевики от своих чёрных узких джинсов, а затем взвизгиваю, когда Рейнджер поднимает меня и восхитительно переносит через грязную лужу, наплевав на то, что намочил свои чёрные армейские ботинки. Он отпускает меня с другой стороны, но не раньше, чем останавливается, чтобы заглянуть мне в глаза.
— Прикольно, да? — спрашивает Спенсер, когда случайный луч лунного света падает на его серебристые волосы. Но, похоже, он больше не злится из-за этого. Он действительно обуздал свою ревность после нашего разговора, и это усилие не прошло для меня даром. — Гарет МакКоннелл, — продолжает он, отбрасывая палку в сторону, а затем закуривает сигарету, прежде чем передать одну Рейнджеру. — Почти уверен, что он родственник подружки Марка, как-там-ее-зовут.
— Селены? — спрашиваю я, приподнимая бровь, когда мы выходим с другой стороны деревьев на дорогу, где нас ждёт гладкий чёрный лимузин.
— Гарет продавал травку вместе с Юджином и Спенсером, — сообщают близнецы, каждый из которых указывает на Спенсера через грудь. — Но он ни хрена не умеет считать, и мы почти уверены, что он прикарманивает деньги.
— В любом случае, он ужасный выбор на должность казначея. — Спенсер пинает камень, а затем засовывает руки в карманы своих синих джинсов, оглядываясь на нас своим свирепым бирюзовым взглядом. — Почему я единственный, кто волнуется из-за этого? Ребята, вы были на тех же дебатах, что и я сегодня?
— Я действительно могла бы использовать работу в Студенческом совете для подачи заявлений в колледж, — признаю я. Я правда последовала совету близнецов и подала заявление в Борнстедский университет в Колорадо. В аду нет ни малейшего шанса, что я попаду, но, по крайней мере, я могу сказать, что пыталась. Моим вторым выбором был Калифорнийский университет в Санта-Крузе, потому что я решила, что, по крайней мере, буду рядом с домом близнецов. Я качаю головой и отгоняю мысли о колледже. Чёрт возьми, всё ещё осень; у меня есть месяцы, чтобы беспокоиться о том, какой будет жизнь, когда Адамсон закончится.
— Мы убили их своими сегодняшними речами, — бормочет Мика, взъерошивая свои красно-оранжевые волосы движением, которое восхитительно похоже на его лучшего друга.
— И всё же никто не прислушивался к реальным словам, слетающим с наших уст. — Тобиас срывает оранжевый лист с низко свисающей ветки дерева и засовывает его мне за ухо, в то время как Рейнджер открывает дверь и позволяет мне первой забраться на заднее сиденье лимузина. Хотя он прав. Никто не слушал болтовню парней, потому что все они были слишком заняты разглядыванием новеньких девочек, смехом над глупыми шутками Марка и сплетнями об официальном заявлении, сделанном моим отцом незадолго до начала дебатов.
Объединённый студенческий коллектив. Ученики смешанного пола.
Он также многозначительно посмотрел в мою сторону по меньшей мере три раза во время речи.
— Это наша вина, — говорит Спенсер, сначала перелезая через ворчащего Рейнджера, прежде чем забраться ко мне на колени и плюхнуться на сиденье слева от меня. — Мы подмяли единственную девочку в школу под себя, так что она не имеет такого влияния на учеников, как следовало бы.
Я фыркаю, но в этом-то и суть дела. В течение моей первой недели в женской форме парни были немного… агрессивны. Насколько это глупо, что мне нравится их нелепое поведение пещерного человека?
— И, таким образом, мы все животные, — говорю я вслух, и все поворачиваются, чтобы посмотреть на меня, пока я кашляю и давлюсь в ладонь, притворяясь, что у меня есть хоть какой-то уровень социального приличия. Черч улыбается, одной из своих широких лучезарных улыбок, которая, как я понимаю, на самом деле никогда не была фальшивой, а затем постукивает костяшками пальцев по оконному стеклу.
— Кому-нибудь не кажется странным, что Джейсон Ламберт был убит, а затем здесь появляется Астер Хейз, проводящая кампанию против меня?
— Тогда почему бы просто не убить тебя? — спрашивает Рейнджер, постукивая боевым ботинком по полу, иссиня-чёрные волосы остро подстрижены и падают великолепными мерцающими прядями вокруг лица. Он замечает, что я смотрю, и затем ухмыляется в мою сторону, его сапфировые глаза сияют. Моё тело реагирует мгновенно, и мне приходится резко вдохнуть, чтобы сохранить хладнокровие. — Если все эти культовые штучки — правда, и Дженика была убита из-за этого, то почему бы просто не отделаться и от тебя? Или меня?
Спенсер берёт меня за руку, переплетая пальцы с моими, и у меня по коже бегут мурашки. Когда я смотрю в его сторону, на его бирюзовые глаза и серебристые волосы, то чувствую, что моё тело реагирует так же, как когда я смотрела на Рейнджера. Да, да. Влюблённая в каждого парня. Мои щёки и уши вспыхивают, и Спенс вопросительно приподнимает бровь.
— Может быть, они пытались, ну, знаете, когда мы были в туннелях? — предлагаю я, отворачиваясь от него и снова поворачиваясь к Черчу и близнецам. Парни МакКарти обращают на это внимание, но в то же время они рассеянно ведут частную войну пальцами. Похоже, Мика может победить. — Они заманили нас туда и заперли, не так ли?
— Хм-м, — размышляет Черч, но не отвечает. Либо он не думает, что я следую правильному ходу мыслей, либо он не знает.
И это пугает меня.
Потому что если Черч не может разобраться в этом, то никто не сможет.
Примерно через час мы выезжаем из темноты леса, вдалеке слабо мерцают городские огни. Черч опускает стекло между нами и водителем и просит его остановиться там, где мы находимся, оставляя нам добрых десять минут ходьбы, чтобы добраться до первого знака «стоп», ведущего в город.
— Мы становимся настоящими сыщиками, да? — спрашивает Тобиас, вытягивая руки над головой и оглядывая тихий городок Натмег глазами, которые в свете луны кажутся изумрудами. — Типа, настоящая работа детективов? Я чувствую, что нам нужны шляпы и маленькие трубки, и тогда каждый раз, когда я буду делать блестящие выводы, я буду консультироваться вот с этим дорогим Ватсоном…
— Братан, если кто-то из нас и Шерлок Холмс, то это я. А ты Ватсон, — объявляет Мика, засовывая руки в передние карманы толстовки с капюшоном от Академии Адамсон. Тобиас одет в ту же толстовку с капюшоном, только тёмно-синего цвета, а не цвета шампанского.
— Чушь собачья. Ты можешь побеждать в гонках, но мои оценки намного лучше твоих. К тому же я старше на восемь минут. Это делает меня детективом, а тебя — помощником.
— Напомни мне, сколько боёв ты выиграл по сравнению со сколькими выиграл я. Я превосходен на ринге, и я лучше разбираюсь в сексе. Даже Шарлотта так думает. Я Шерлок.
Я закатываю глаза, потому что они оба знают, что я думаю, что они одинаково хороши в, эм, ну, вы знаете.
«Секс, Шарлотта, просто скажи «секс». Если ты достаточно зрелая, чтобы заниматься им, то ты достаточно зрелая, чтобы сказать это».
— Ни один из вас не Шерлок, — произносит Черч, останавливаясь на углу Мейн и Адамсон (да, дорога, которая поднимается на холм к школе, так умно названа) и глядя вдоль длинного пустого тротуара на пятна света, отбрасываемые уличными фонарями, окружённые зловещими кольцами тени. — Я Шерлок. Рейнджер — это Ватсон. Вам обоим повезло бы стать нашими верными ищейками. А теперь замолчите.
Черч достаёт из кармана связку ключей и ведёт нас через улицу в узкий переулок позади ряда предприятий. Я сразу узнаю книжный магазин по милым маленьким бистро, расположенным во внутреннем дворике на открытом воздухе. Погода сейчас слишком холодная, чтобы сидеть на улице, поэтому они собраны в штабеля и задвинуты под навес. Свет, однако, всё ещё горит.
Я никого не вижу, но моё сердце колотится как сумасшедшее, а ладони взмокли от пота. Я ужасный сыщик, куда более, я вас уверяю.
— Пошлите, — говорит Черч, отпирая заднюю дверь в заведение по соседству. С другой стороны, есть автостоянка и боковой вход в «Щелкунчик», тот самый, через который близнецы протащили меня в прошлом году. Он приглашает нас всех войти и запирает за нами дверь, его светлые волосы блестят даже в темноте.
— Какой у нас план? — спрашивает Спенсер, поднимая стеклянного клоуна и, содрогаясь, отставляет его в сторону. — Неудивительно, что я никогда раньше не был в этом магазине, — добавляет он себе под нос.
— Это антиквариат для шкафов и сундуков, — говорит Черч, не утруждая себя шёпотом, но и не повышая голоса. — Мой отец купил здесь обручальное кольцо моей матери, когда им было по семнадцать. — Он оглядывается по сторонам, используя то немногое, что проникает внутрь от оранжевого уличного фонаря снаружи, чтобы видеть. Подсознательно я потираю кольцо на пальце, и Черч улыбается. — И да, это тоже.
— Ты купил подержанное кольцо? — спрашивает Спенсер, бросая взгляд на Черча. — Ты? Из всех людей? Сколько оно стоило?
— В некоторых случаях — редких случаях — традиция важнее цены. — Черч отходит от двери и направляется к лестнице, перекинутой через неё цепью, а посередине болтается табличка «Только для сотрудников». Он убирает её с пути, пока я стою там, задыхаясь, купаясь в тени антикварного магазина. У него немного затхлый запах, но в нём есть что-то домашнее, что мне нравится.
— Я никогда не была в антикварном магазине ночью, — шепчу я, хотя очевидно, что нам не нужно быть такими тихими. — Это в равной степени жутко и круто.
— Ты так говоришь только потому, что не знаешь о призраках, которые обитают в этом месте, — шепчут близнецы, подходя ко мне с обеих сторон и кладя локти мне на плечи.
— Призраков не существует, — фыркаю я, но они обмениваются взглядами поверх моей головы, а затем пожимают плечами.
— Только люди, которые по-настоящему боятся призраков, говорят такие вещи, — продолжает Тобиас, делая вид, что оглядывает вырисовывающиеся очертания старых шкафов и древних кресел-качалок, как будто он что-то высматривает.
— Дженика была не единственным человеком, которого убили в этом городе, — шепчет Мика, бросив быстрый взгляд через плечо, чтобы увидеть, что Рейнджер полностью поднялся по лестнице после Черча. — Примерно в то же время в местном парке был найден мёртвым студент-иностранец по обмену. Не было никаких признаков травмы, никаких следов борьбы, но он сжимал в руке ключ от этого самого магазина, магазина, где он работал неполный рабочий день.
— Ладно, хватит этого дерьма, — говорит Спенсер, оттаскивая меня подальше от смеющихся рыжеволосых демонических засранцев. — В парке умер ребёнок, но коронер определил, что это был инсулиновый шок. Игнорируй их. — Он берёт мою руку в свою, сильно сжимая её, а затем тянет меня вверх по ступенькам в офис.
Антиквариат загромождает и эту часть магазина, но здесь чисто и ухоженно. Рассеянный луч лунного света высвечивает бухгалтерскую книгу, в которой было тщательно что-то нацарапано. Похоже, этот магазин в минусе — по-крупному. Может быть, тому, кто его запускает, стоит попробовать воспользоваться компьютером? Я прикусываю губу и бросаю взгляд на открытую дверь, которая ведёт к ещё одной лестнице, на этот раз узкой и крутой, и совершенно определённо не соответствующей современным требованиям.
Мы со Спенсером продолжаем подниматься, близнецы следуют за нами по пятам, и попадаем в мансардную комнату с окнами со всех сторон. Из окна фасада видна вся улица Мэйн, плоская крыша магазина спортивных товаров с одной стороны и трёхэтажное здание с другой, в котором находится книжный магазин. Насколько я могу судить, только первый этаж является частью их бизнеса.
В центре комнаты находится миниатюрная копия антикварного магазина, дополненная маленькими человечками, мебелью и растениями. Детали абсолютно потрясающие, даже если их трудно разглядеть в темноте.
— Женщина, которая владела этим магазином до того, как его купили мои родители, и которая до сих пор им управляет, сделала это со своим клубом миниатюр почти сорок лет назад. — Черч наклоняется рядом со мной и заглядывает на верхний этаж, разглядывая точную миниатюрную копию комнаты, в которой мы стоим.
— Она проделала чертовски хорошую работу, — бормочу я, думая о цифрах, написанных красными чернилами в бухгалтерской книге. — Может быть, это лучшая работа, чем то, что она делает, управляя бизнесом. Твои родители знают, насколько сильно в минусе это место?
Черч снова улыбается мне, выражение, которое встречается у него всё чаще, а затем встаёт.
— Я расскажу тебе эту историю позже, Чак. На данный момент мы собираем информацию.
— Мы здесь просто на всякий случай, если что-то случится, или у тебя есть что-то конкретное на примете, что ты ищешь? — спрашивает Рейнджер как раз перед тем, как в соседней комнате загорается свет, заливая второй этаж книжного магазина. Отсюда я вижу круглый стол со стульями, мини-кухню и камин у дальней стены, который в данный момент не горит.
Джеффри Работ входит и подходит к нему, используя полено, чтобы развести бурный огонь.
— В Натмеге осталось всего пять предприятий, которыми не владеют мои родители, — говорит Черч, когда мы с парнями расходимся веером вдоль витрины. Надеюсь, там слишком светло, а здесь слишком темно, чтобы он не увидел нас, если посмотрит, но у меня всё равно мурашки бегут по затылку, как будто кто-то наблюдает за мной. — Владельцы бизнеса встречаются здесь с Джеффом каждую неделю, как по часам.
— Значит, мы просто надеемся, что они сделают что-нибудь подозрительное? — спрашивает Спенсер, глядя в сторону Черча. — Или ты установил там какое-нибудь навороченное записывающее оборудование, чтобы мы действительно могли слышать, о чём они говорят?
Янтарные глаза Черча наблюдают за происходящим внизу, пока Джефф расставляет для своих гостей довольно симпатичную доску с закусками.
— Я действительно интересовался, сможет ли служба безопасности моих родителей проникнуть туда и установить некоторое наблюдение.
— И что? — подсказывает Рейнджер, ожидая, когда он закончит свою мысль. Потому что всегда есть что-то ещё, когда речь заходит о Черче Монтегю.
— Они не смогли проникнуть внутрь. Есть команда безопасности, которая следит за бизнесом Джеффа. На самом деле, за всеми предприятия, которыми не владеют мои родители. А теперь скажите мне: как пять владельцев бизнеса, испытывающих трудности, могут позволить себе нанять команду безопасности, которая соперничает с командой моих родителей? — он поворачивается к Рейнджеру, и, хотя я не вижу его лица, слышу холод в его голосе. — Они не могут. Если в Адамсоне и есть культ, то им руководят какие-то более влиятельные семьи, иначе мои родители знали бы об этом всё. — Он отворачивается к окну, когда Джефф открывает дверь и приветствует несколько новых лиц, которых, я знаю, что я никогда раньше не видела. — И с какой стати этим людям отказываться от завышенных цен, которые мои родители предложили им за их бизнес? Плаксивые жалобы Джеффа на то, что он не хочет продавать магазин — чушь собачья. Он ненавидит это место, и так было всегда.
— Значит, ты думаешь, что владельцы бизнеса являются частью культа? — спрашиваю я, но Черч не отвечает, его лицо напрягается от разочарования. Он умён, но пока не разобрался в этой части уравнения.
— А что насчёт Джека? — Черч поворачивается, чтобы посмотреть на Спенсера, его холодный взгляд твёрдо прикован к месту. Однажды он станет слишком могущественным для своего же блага. То есть, если только рядом с ним не будет кого-то, кто бы держал его в смирении.
Я ёрзаю на месте и провожу пальцем по поверхности кольца — мой новый нервный тик.
— Ты знаешь, как трудно его выследить, но я найду его. Он всегда приезжает в город на вечеринку в честь Хэллоуина.
Черч кивает, и я чувствую, что начинается что-то непонятное. В прошлом году мне не удалось покинуть кампус на Хэллоуин, в то время как ребята явно были на той легендарной вечеринке. В этом году мне лучше заполучить себе приглашение.
Через некоторое время мне становится скучно, и я иду к миниатюре со Спенсером и близнецами, в то время как Рейнджер и Черч наблюдают за собранием внизу. По-моему, это не очень похоже на деловую встречу. В основном Джефф и его почётные гости смеются, разговаривают и едят, а потом затевают игру в шарады. То есть, кто вообще теперь играет в шарады?
— Эта штука довольно крутая, — говорит Спенсер, играя с подвижной передней дверью, а затем указывая на шов вдоль крыши. — Она открывается?
— Да, — рассеянно отвечает Черч с ноткой разочарования в голосе, когда он оглядывается через плечо. — Только не сломай его, иначе Магдалина проткнёт тебя тростью. Однажды она избила мою сестру за то, что та разбила старинную статуэтку кошки 1930-х годов. Поверь мне: она никого не боится.
Спенсер фыркает, но осторожно берётся за обе стороны миниатюры, открывая её, как кукольный домик, и давая нам гораздо лучший обзор всех комнат внутри.
— Смотри, — говорит он, указывая на книжный шкаф внизу. — Там твоя любимая книга: Моби Дик. (прим. Игра слов Dick — Дик, популярное имя, а также «dick» переводится как член).
— Забавно, — фыркаю я, скорчив ему рожицу, а затем протягиваю руку, чтобы снять с полки одну из крошечных книжек. Вот насколько детализирована эта штука; книги действительно снимаются с полки и открываются. Внутри крошечные странички с мелкими каракулями искусственного письма. Рядом с «Моби Диком» у нас есть «Приключения Алисы в стране чудес», «Волшебник страны Оз» и даже экземпляр «Этюда в багровых тонах» — первой книги о Шерлоке Холмсе. Когда я протягиваю руку, чтобы взять это, я случайно отрываю книжный шкаф от стены.
— Молодец, Чак-лет, — произносит Спенсер, когда я пытаюсь вернуть его на место, только чтобы увидеть, что на самом деле она прикреплена к стене петлей. Толкнув её пальцем, я открываю пошире и обнаруживаю за ней искусственный дверной проём, раскрашенный так, чтобы он выглядел как тёмная комната со ступеньками.
Мы со Спенсом обмениваемся взглядами.
— Эй, ребята, возможно, вы захотите подойти и посмотреть на это… — начинает он как раз в тот момент, когда Джефф прощается с последним из друзей, и свет на втором этаже гаснет.
— Как вы думаете, всё в этой миниатюре соответствует действительности? — спрашивает Рейнджер, как только видит, на что мы смотрим, но Черч только поджимает губы и направляется к лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз. С его длинными ногами догнать его непросто, но когда мы это делаем, то обнаруживаем, что он проводит руками по стенкам книжного шкафа. Мгновение спустя раздаётся щелчок, и близнецы двигаются вперёд, чтобы помочь Черчу открыть её.
За книжным шкафом есть ещё одна дверь, но она заперта.
Черч и Рейнджер обмениваются взглядами, прежде чем последний достаёт золотой ключ из-за пазухи, пытается открыть им замок и получает в ответ удовлетворительный щелчок тумблеров.
Дверь распахивается.
— Бинго, — говорит Черч, когда мы смотрим вниз по каменным ступеням в море черноты.