Я бросаю сумки на новую кровать, ту, что стоит напротив кровати Черча Монтегю. Меня переселили (скорее, выгнали) из дома директора сюда, как его соседа по комнате. Спенсер, Рейнджер и Черч были оштрафованы за то, что поменялись комнатами без разрешения, что сразу доказало, что мой отец серьёзно относится к своим угрозам.
«Ты хочешь поиграть в игру с этой помолвкой? Отлично. Ты можешь разделить спальное место со своим будущим мужем».
Это практически единственное, что он сказал мне с тех пор, как я, обозвала его бумером на горячих источниках.
— Чувствуй себя как дома, — говорит Черч, развалившись на своей кровати, уже одетый в полосатую пижаму, верх которой, как обычно, застёгнут до самого горла. Он постукивает своими длинными элегантными пальцами по поверхности покрывала, наблюдая за мной. — И не забудь, что завтра ты должна надеть это кольцо.
— Ты уверен в этом? — спрашиваю я, бросая взгляд в сторону прикроватной тумбочки, где стоит маленькая бархатная коробочка. — Сплетни Марка в социальных сетях — это одно, но ты действительно хочешь сделать это официально? — я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на президента Студенческого совета, когда он поднимается с кровати, разворачивая передо мной свою длинную, худощавую фигуру.
— Тебе стыдно? — спрашивает он, протягивая руку, чтобы убрать прядь волос с моего лба. — Что ты помолвлена со мной?
— Мне?! — выдыхаю я, приподнимая бровь и стараясь не дрожать под его ослепительно ярким янтарным взглядом. — Я думала, что это тебе должно быть стыдно. Не лучше ли тебе жениться на какой-нибудь богатой наследнице или что-нибудь в этом роде?
Черч ухмыляется и отходит от меня, наклоняясь, чтобы поднять с пола одну из коробок и поставить её на мою кровать. Верхняя часть открыта, что позволяет хорошо видеть содержимое внутри. На самом верху в пластиковом пакете для одежды лежит женская униформа Адамсон, застёгнутая на молнию. Черч вынимает её и рассматривает тёмно-синий блейзер и клетчатую юбку внутри. Это униформа младших классов; начиная с понедельника старшеклассники должны носить пиджаки цвета шампанского и синие галстуки, как нам повезло! Тот факт, что новая униформа была выдана с опозданием, стал ещё одним стрессовым фактором для Арчи. Спенсер сказал, что его мама, которая сама входит в школьный совет, сказала ему, что некоторые другие члены совета недовольны работой моего отца.
Я касаюсь пальцем края пластикового пакета для одежды и вздыхаю. Папа купил мне эту форму в прошлом году и оставил её ждать в номере отеля в тот день, когда мы должны были вылетать, как будто думал, что я буду в восторге от неё или что-то подобное.
После того, как я закончила устраивать истерику по поводу жизни в Коннектикуте, я потребовала мужскую форму, остригла все волосы, и что ж… остальное — уже известная история.
— Это может показаться высокомерным, — произносит Черч, и я приподнимаю бровь, скрещивая руки на груди.
— Может показаться высокомерным? Ну, поскольку большинство из того, что ты говоришь, приправлено высокомерием, я просто предположу, что это плохо. — Я киваю подбородком, а затем указываю на него. — Хорошо, давай, скажи это. Давай, Черчи.
— Черчи? — спрашивает он, раскладывая брошенную мною униформу для девочки на кровати и отступая назад, чтобы осмотреть её. — Интересный выбор прозвища. — Он поднимает свой медовый взгляд на меня и ухмыляется. — Но, учитывая, что ты моя невеста, я позволю тебе называть меня так, как ты захочешь. — Черч поворачивается в мою сторону и скрещивает руки на груди, имитируя мою упрямую позу. — Ты спросила, не лучше ли мне жениться на богатой наследнице.
— Ага? — подсказываю я, чувствуя, как крошечная капелька пота скатывается по спине. Я нервничаю. Почему я нервничаю? Я имею в виду, что это всего лишь Черч Монтегю, президент Академии Адамсон для парней и принц школы, самый богатый человек в Коннектикуте и мой будущий ненастоящий муж. Ха. Ха-ха-ха-ха. Вообще не из-за чего нервничать.
— Ну что ж, — начинает он, понижая голос и делая шаг вперёд. Одна из его прохладных, сухих ладоней поднимается, чтобы обхватить моё лицо, когда его глаза встречаются с моими. — Мне не нужно жениться на богатой наследнице. Моя семья богата сверх всякой меры. — Черч наклоняется ко мне, и я чувствую, что начинаю дрожать при мысли о том, что он поцелует меня. «Я имею в виду, он чертовски хорошо целуется». Мои мысли возвращаются к той ночи в доме его родителей, к тому, как его руки забирались мне под юбку, к теплу его губ на моих. — А для чего нужны деньги, если не для того, чтобы обеспечить определенный уровень свободы и контроля над своей жизнью? — он пристально смотрит мне в глаза, говоря прямо в мои губы. — Ты знакома с моими родителями. Они не верят в браки по договоренности или браки по расчёту — они верят в настоящую любовь. Они фанатично относятся к этому.
Он отпускает меня и отступает назад, даже не поцеловав, и разочарование наполняет меня так же, как ледяная вода заполнила туннели под этой жуткой школой.
«Не смущайся, Чак, продолжай в том же духе! Это наше дело».
Я откидываю прядь своих светлых волос со лба и направляю на Черча дерзкий взгляд, вдохновлённый Моникой.
— Ты не думаешь, что они взбесятся, когда узнают? — спрашиваю я, пока Черч поднимает с пола несколько коробок с надписью: «Разное барахло» и ставит их на верхнюю полку в шкафу. Я чертовски мала ростом, чтобы дотянуться до неё.
— Узнают о чём? — спрашивает он, поднимая руки вверх, и его пижама задирается ровно настолько, чтобы показать мышцы нижней части спины. Я протягиваю руку, чтобы вытереть слюни с губ, даже несмотря на то, что это всего лишь метафорический ход.
— Что мы на самом деле не…
— Влюблены? — спрашивает он, оглядываясь на меня как раз перед тем, как открывается дверь и появляется Спенсер, Рейнджер не отстаёт. Руки Спенса засунуты в карманы, когда он входит в комнату и оглядывается по сторонам, словно оценивая обстановку. Затем его внимание останавливается на униформе, лежащей поперёк моей кровати, и его рот дёргается.
— Влюблены? — говорит он, повторяя слова Черча. — И с женской школьной формой, которая только и ждёт, чтобы её надели? Да ладно, что я, по-вашему, должен об этом думать? — по крайней мере, он улыбается, когда говорит это. Рейнджер же, не так уж и счастлив.
— Я не могу поверить, что на нас написали жалобу в выпускном классе. Твой отец — засранец.
— Да, извините за это… — говорю я, постукивая пальцем по нижней губе. — Если подумать, мне действительно не следовало так с ним разговаривать. Он изо всех сил постарается превратить этот год для меня в сущий ад. — Я делаю паузу, пока Спенсер расстёгивает молнию на сумке с одеждой и разглаживает пальцами складки юбки, а Рейнджер крадёт кофе из маленького красного мини-холодильника Черча. — А также, вероятно, и для вас, ребята, тоже. Заранее приношу извинения.
— Эх, ты стоишь любой жалобы, — отвечает Спенсер, поднимая свои бирюзовые глаза от униформы к моему лицу. Жар пронзает меня, как молния, и я ловлю себя на том, что нервно переминаюсь с ноги на ногу перед ним, внезапно застеснявшись своей мешковатой толстовки с надписью: «Люблю Калифорнию» и подходящих к ней спортивных штанов. Судя по тому, как Спенс смотрит на меня, можно подумать, что на мне бальное платье и полный макияж на лице. Он внезапно кашляет и отворачивается, снова возвращаясь к моей дурацкой униформе. — Вы знаете, теперь, когда у нас есть зацепка по мистеру Мерфи в плане записок и… мистеру Дэйву за то, что… Черч нанёс ему удар ножом… — Спенсер замолкает, а Рейнджер протестующе кряхтит, присаживаясь на край кровати лучшего друга. — Что я хочу сказать, — он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня, — почему бы просто не выйти сейчас в свет как девушка?
— Что?! — выпаливаю я, когда Черч закрывает шкаф и поворачивается ко мне с задумчивым выражением на лице. «Кстати, где эти чёртовы близнецы?» Я удивляюсь, когда все трое парней смотрят на меня так, словно на самом деле обдумывают эту чепуху. — Я не могу пойти как девочка! Новость: один из наших учителей оставлял мне записки с угрозами, ещё один из наших учителей получил ножевое ранение от кого-то в толстовке с капюшоном, а в лесу был найден мёртвый ребёнок. Не говоря уже о жутких людях в лисьих масках.
— Да, но на данный момент совершенно ясно, что это не фемицид, — говорит Рейнджер, его чёрные волосы с синими прядями блестят и остро подстрижены, придавая ему резкий вид рок-звезды. Он наносит ровно столько геля, чтобы можно было подумать, что он вообще не проводит времени перед зеркалом. Сейчас я точно не знаю, но поскольку каждый из близнецов каждое утро тратит по часу на то, чтобы идеально взъерошить свои волосы, я бы не удивилась, если бы Рейнджер тоже так делал.
— Убийство женщин? — спрашивает Спенсер, также доставая кофе со льдом из мини-холодильника. Черч выхватывает его прямо у него из рук, и он закатывает свои красивые бирюзовые глазки, берясь за следующую.
— Преступление на почве ненависти по признаку пола, — отвечает Рейнджер, откидываясь на спинку кровати, одетый в обтягивающую чёрную футболку и джинсы. Завтра он снова будет в форме, так что я улучаю минутку, чтобы насладиться этим зрелищем. — Это значит, что я не думаю, что Шарлотту преследуют из-за её пола.
— Да, но… — я начинаю, думая обо всех причинах, по которым я изначально не хотела посещать Адамсон как девочка. Я не собираюсь лгать: я была напугана. Было страшно быть девушкой, окружённой незнакомыми парнями, особенно в новой школе, в новом штате, на противоположном конце страны от всего, что я когда-либо знала. А потом начали приходить записки, и мальчики издевались надо мной…
Но сейчас всё по-другому, так ведь?
Но я всё ещё боюсь. Только по другой причине.
— Это действительно могло бы всё упростить, — размышляет Черч, прислонившись к стене рядом со шкафом. У него снова тот отстранённый взгляд, как будто он собирает воедино улики, о которых никто другой даже не подозревает. — Теперь у тебя есть мы, и только полный идиот стал бы беспокоить девушку Студенческого совета.
— Девушку Студенческого совета? — я говорю это скептически, но… это в значительной степени правда, не так ли?
— Но это привлекло бы к тебе больше внимания, — продолжает Черч, отталкиваясь от стены, чтобы открыть дверь близнецам. Он, должно быть, экстрасенс или что-то в этом духе, потому что у них даже не было возможности постучать.
— Больше внимания? — спрашивает Тобиас, вопросительно приподнимая красно-оранжевую бровь, когда они с Микой заполняют узкое пространство коридора между нами и дверью.
— Если Шарлотта начнёт посещать занятия как девочка, то вся школа будет говорить о ней, смотреть на неё…
— Это не очень убедительный аргумент, — бормочу я, но Черч просто продолжает.
— Чем больше людей замечает её, тем больше она выделяется, тем меньше она может быть мишенью в тени. — Он проводит ладонями по лацканам своей модной пижамной рубашки. — Это отличная идея, моя дорогая.
— Твоя дорогая? — вторят близнецы, корча рожи, а затем высовывая языки. — Отвратительно.
— Может быть, Черчи-пу, — возражаю я, и Рейнджер со Спенсер присоединяются ко мне, выглядя ошеломлёнными, когда я беру коробочку с кольцами и открываю крышку, рассматривая розовый бриллиант внутри. — Но я не уверена, что готова иметь дело с вниманием всей школы.
— Это твоё решение, — говорит Рейнджер, сузив глаза до щёлочек, как будто он чем-то недоволен. Хотя, скорее всего, это не так. За последний год я поняла, что он просто всегда так выглядит. Но именно его яростная решимость и чрезмерная забота делают его привлекательным. А также сладеньким. — Мы здесь, чтобы поддержать тебя в любом случае.
Раздаётся короткий стук в дверь, прежде чем она открывается, и охранник-придурок Натан направляет луч своего фонарика нам в лицо.
— Комендантский час, всем разойтись по своим комнатам, — рявкает он, когда близнецы поворачиваются в унисон, загораживая Натану вид на меня в пижаме. Надеюсь, она достаточно мешковатая, чтобы он не заметил ничего примечательного, но этот момент также заставляет меня осознать, насколько проще было бы нам охотиться на убийц, если бы нам не приходилось беспокоиться об этом секрете вдобавок ко всему.
— Ты должен был сначала постучать, — огрызаются близнецы, приподнимая губы в одинаковых ухмылках, в то время как Натан со скучающим видом смотрит на нас. Его борода снова посыпана крошками Доритос, и я даже отсюда чувствую запах Маунтин Дью. Как мило.
— Я постучал, — говорит он, пожимая плечами, засовывая фонарик за пояс. — Но несмотря на то, что вы, маленькие засранцы, там думаете, я не подчиняюсь вашим приказам. Директор хочет, чтобы все ученики были на учёте и находились в своих комнатах к восьми.
— Это нелепо, — рычит Спенсер, когда лицо Черча становится ледяным. Он смотрит на Натана так, словно почти уверен, что тот — один из главных подозреваемых. — С каких это пор ты стал оскорблять студентов?
— Хороший вопрос, мистер Харгроув, — говорит Черч, наблюдая, как взгляд Натана скользит в его сторону и остаётся там. Они долго-долго смотрят друг на друга, прежде чем Натан уходит, хлопнув за собой дверью. Он вернётся через тридцать минут, чтобы проверить нас. А затем раз в несколько часов после этого. Благодаря «исчезновению» — оно же смерти — Джейсона Как-там-его-зовут мы действительно подвергаемся ежевечерним проверкам. Думаю, папа говорил не только про горячие источники, да?
«И вот начинается моя новая сексуальная жизнь», — думаю я, немного краснея.
— Когда это Натан успел стать таким нахальным?
— Он ещё и странно на тебя смотрел, — добавляет Спенсер, когда близнецы обмениваются взглядами, а Рейнджер смотрит на меня через всю комнату.
Может быть, он понимает, что я на самом деле тешу себя нелепой мыслью пойти в Адамсон в юбке?
Должно быть, я медленно схожу с ума.