Три года пролетели, как метели. Я много училась: помимо предметов в университете, я оттачивала навыки позирования. Благодаря Дженнифер, которая была в этом деле профессионалом, я смогла научиться всему в разы быстрей. Только благодаря ей я смогла чувствовать на фотосессиях себя уверенно и легко, так, словно с самого рождения привыкла к камере.
Нам с Эваном приходилось поддерживать легенду наших отношений. Входили в агентство мы, держась за руки, для нас это было обычным делом и в принципе, меня это не слишком волновало. И хотя Эван и раньше прикасался ко мне, сейчас он делал это — по-особенному нежно, вызывая волну мурашек по всему телу. При Андре Эван постоянно прижимал меня к себе, положив свои руки мне на живот. Он и раньше так делал, но сейчас было все по-другому. Я ощущала все иначе, словно в его прикосновениях появилась какая-то интимность.
Эван все время смотрел на меня влюбленными глазами, каждый кто видел это — не сомневался в его любви ко мне. Я же не могла понять, как можно так хорошо претворяться. Я из кожи вон лезла, чтобы хоть немного изобразить чувства к нему, но как ни старалась — ничего не получалось. Эван смотрел на меня, и я все еще видела в нем лучшего друга и любимого брата. Однажды, глядя на нас с Эваном, секретарь Андре отвела меня в сторону и спросила, как я могла подцепить такого красавчика и влюбить в себя так, что он смысла без меня не видит. Эти слова меня сильно поразили, и я всерьез пригляделась к Эвану, а может он действительно…? Нет, не может быть. Даже думать об этом не хотела. Эван не вписывался в мои представления о парне или любимом мужчине. Эван — это Эван и ничто не изменит моего к нему отношения. Ведь так?
За это время я успела позабыть каким деспотом он может быть. Я могла общаться с Дженни и он не говорил мне ничего против, словно данный факт его нисколько не волновал. Я даже могла ходить гулять с ней и ни одного упрека не было от него. Ненароком я подумала, что Эван изменился и теперь я смогу жить своей жизнью, не заботясь о его мнении. Осмелев рядом с ним, я поняла, что Эван принимает это и не пытается осадить. В какой-то момент я подумала, что являюсь хозяйкой своей жизни и Эван больше не имеет надо мной власти.
Я помню, как в один из дней у нас с мамой состоялся неприятный разговор. Я говорила ей о том, что меня пригласили в модельное агентство, но об условии, поставленном Эваном — умолчала. Помню ее недоумение, когда она увидела нас на страницах модного журнала.
Этот разговор состоялся в канун Рождества, когда мы с Эваном приехали домой. Посадив нас за стол, она положила раскрытый перед нами журнал и сердито спросила:
— Ничего не хотите мне сказать? — я сразу занервничала, слова застряли в горле, поэтому Эван пришел на выручку.
— Что вас удивило, тетя? Разве Рина не говорила, что стала моделью? Или она забыла упомянуть, что мы снимаемся вместе? — его губы изогнулись в мрачной усмешке.
— Здесь написано: юные возлюбленные! — она ткнула пальцем в надпись под фотографией. Я еще пуще покраснела, не в силах взглянуть ей в глаза.
— Тетя, не придавайте большое значение надписи. Я переживал за Рину. Поэтому настоял, чтобы она сказала всем, что я ее парень. Всего лишь предосторожность. Не более.
— Но вы брат и сестра, что если об этом станет известно? — спросила мама растерянно.
— Вижу Рина сдержала слово и не рассказала вам о моем секрете. — он коротко улыбнулся, едва заметно погладив меня по спине. — Не так давно мне стало известно, что мы с ней не родственники.
— Но Амит… говорил, что ты его сын, как это возможно? — на имени отца мама осеклась, словно произнести его было непосильной задачей.
— Что ж, похоже моя мамаша решила найти козла отпущения… как минимум двух. Кто знает сколько в действительности их было.
— Эван, — строгим тоном начала мама. — мне не нравится в каком тоне ты говоришь о своей покойной матери!
— Вам-то какое до нее дело?! Моя мать была ш… — взглянув на злое выражение лица моей мамы, Эван поправился. — ладно, девицей легкого поведения. Их было так много, что я даже не запомнил хоть кого-то из них.
— Но как тебе стало известно, что вы с Нарин не родственники?
— Меня нашел еще один предполагаемый отец, тогда-то я и задумался над тем, что моя мамаша лгала всем. Я попросил Рину сдать анализы вместе с нами, чтобы быть точно уверенным в моей догадке.
— И тест показал отсутствие родства. — констатировала мама спокойно.
— Бинго.
— Значит, ты нашел своего настоящего отца? — спросила мама уже полностью успокоившись.
— Нет. На самом деле мне никогда не было важно, есть у меня отец или его нет. Я жил без него всю жизнь — проживу и сейчас. Возвращаясь к волнующей вас теме: даже если в агентстве узнают правду — мне все равно, так как по факту родственной связи у нас нет.
Мама покачала головой.
— Ты забыл о том, что в реестре семьи вы дети одного отца, да и фамилии у вас одинаковые. Уверен, что волноваться не о чем? — на мгновение мне показалось, что Эван всерьез задумался над мамиными словами, но в следующий момент он ответил:
— Едва ли меня волнует всеобщее мнение. — мама покачала головой, пробормотав себе под нос.
— Все-таки ты так на него похож… — и Эван взбесился. Резко поднялся с места и опершись на столешницу руками, вперился злым взглядом в мамино лицо.
— Даже не смейте сравнивать нас! Вы похоже забыли каким человеком он был! Хотите, чтобы я напомнил? Чтобы вы сразу увидели, что мы ничем не похожи! — взгляд мамы стал испуганным, каким-то затравленным, она бросила панический взгляд на меня, глазами говоря Эвану остановиться, не говорить ничего в моем присутствии. А меня это так взбесило, что я, подобно Эвану вскочила с места, не в силах сдержать чувств:
— Говори, Эван! Каким был мой отец? Что вы скрываете от меня? — краем глаза я заметила, как мама умоляющим взглядом глядит в глаза Эвану, прося молчать. Укоризненно взглянув в ее сторону, я испытующе посмотрела на Эвана. — Ну же! Я хочу услышать правду!
Глядя на меня, Эван расслабился. Я поняла это по тому, как смягчился его взгляд, приобретая теплоту. Он поднял свою руку, чтобы коснуться ладонью моей головы. Он всегда так делал, когда пытался успокоить.
— Тебе не о чем переживать, Рина. Я лишь хотел сказать, что папа бросил нас, а я никогда бы так не поступил. — и хотя внешне он выглядел так, словно говорил правду — я ни капли ему не поверила. Интересно, как часто он врал мне, смотря такими честными глазами?
— Ты лжешь! Ты все лжешь, Эван!!! — бросившись из гостиной я закрылась в своей комнате, не желая никого из них видеть.
Рождество мы встречали в молчании, но зная, какой это светлый праздник, я не стала держать на них зло.
Однако, я часто возвращалась мыслями к папе, точнее к секрету, что тщательно оберегали от меня. Мне было очевидно, что он не бросал нас, за этим крылась другая правда, которую мне нельзя было знать.
В день моего совершеннолетия Андре организовал небольшую вечеринку для нашей команды. Я была так счастлива, окруженная заботой и вниманием коллектива. Фанаты прислали мне кучу разных подарков, открыток с пожеланиями и море цветов. В тот день я была безумно счастлива. Андре организовал для нас с Эваном фотосессию по этому поводу, тем самым дав понять фанатам, что отныне невинные снимки в прошлом, их место уступит настоящая страсть. Меня это пугало. Мои чувства к Эвану были чисто платоническими и перейти с ним черту — я не могла. В моей памяти до сих пор был свеж тот ужасный поцелуй, который отпечатался в моей голове клеймом. Нет уж, не хочу его повторения.
С приходом совершеннолетия я стала понимать, что пора менять что-то в своей жизни. Мы не можем больше выдавать себя за пару. К чему это вообще ведет? Мы сумели обмануть агентство, Андре, наших фанатов, но все это теряет смысл, если дальнейшего развития отношений не последует. Рано или поздно я встречу парня и захочу завести с ним отношения. Нам с Эваном все равно придется пойти на этот шаг. В лицах фанатов я стану предательницей, от меня отвернутся. Уж лучше официально объявить о нашем расставании, без претензий друг другу. Мы все еще можем дружить и фанатов, возможно, удовлетворит тот факт, что мы расстались друзьями. Да, думаю, проблемы с этим возникнуть не должно, Эван без проблем поддержит мою затею, все-таки сейчас он изменился и больше меня понимает.
Весь день я ходила задумчивая, размышляя, как мне подойти к Эвану с таким разговором. Как он отреагирует на мои слова? Действительно ли будет все так, как я думала? Наше расставание будет означать, что мы не сможем вместе посещать агентство, а значит, Эван не сможет быть со мной рядом. Все-таки для Эвана моя безопасность была превыше всего, он слишком меня опекал. Как это отразится на моей модельной известности, работе? Нужна ли я им буду после расставания с Эваном?
— Эй, Нарин, о чем задумалась? — Дженифер встала передо мной, озабоченно размахивая ладонью перед моим лицом.
— Ох. — вздохнула я. — Думаю над тем, что будет если я расстанусь с Эваном. — Дженни села рядом со мной на кровать и задумчивым взглядом прошлась по моему лицу.
— Боюсь, та многочисленная армия фанатов, что болеет за вашу пару — не простит тебя. Твоя популярность возрастет за счет хейтеров. Зная какая ты: тебе будет очень тяжело это перенести. — я вновь вздохнула, понимая, что она права.
— Почему иногда так сложно расстаться с человеком, с которым никогда и не была парой? — я уронила голову на руки, отчаянно размышляя, как поступить правильней всего.
— Потому что нужно было думать, прежде чем увязываться в такую авантюру. Но почему ты вдруг приняла такое решение? Что-то случилось?
— Нет, — покачала головой я. — куда это приведет? А? Между нами нет отношений, а играть в любовь для своих фанатов надоело. С приходом моего совершеннолетия наши фотосессии будут приобретать более откровенный характер. Я этого не хочу.
— Уверена, что не хочешь перевести ваши отношения за грань дружбы? — я взглянула на нее удивленно.
— Я всегда буду относиться к Эвану, как брату. Когда ты говоришь что-то о любви к нему — это звучит, как нечто ненормальное.
— Глупышка. — покачала головой она и улыбнулась. — Вы же не родственники. — покачала головой она.
— Глупышка или нет, но я должна поговорить с Эваном. Ему пора обзавестись настоящими отношениями, а не опекать меня.
— Боюсь Эван с тобой не согласится. — покачала головой она.
Немного позже, мы вышли на улицу подышать свежим воздухом. Совсем скоро к нам присоединился Эван. Он сказал, что идет в спортзал и я решила пойти вместе с ним.
В спортзале, пока переодевалась, я услышала звуки потасовки. Переодевшись, я поспешила к Эвану. Он стоял полностью довольный, когда двое парней убегали из спортзала, позабыв свои вещи. Привыкшая к вспыльчивому нраву Эвана и бесконечных потасовках, я лишь пожурила его.
С тех пор, как я стала моделью, мне пришлось три раза в неделю посещать спортзал, чтобы мое тело оставалось стройным и упругим. Поначалу мне наняли тренера-женщину, которая занималась со мной, позже я уже сама могла тренироваться. Забравшись на эллипс, я решила первые двадцать минут позаниматься на нем. Вставив в уши беспроводные наушники, я настроилась на тренировку. Все окружающее потеряло смысл, были только я, музыка, играющая у меня в ушах и конечно, тренажер. Но внезапно я почувствовала, что-то постороннее на своих ягодицах, какую-то тяжесть. Ощущение было приятным, горячим, но все же чужеродным, не должно этого быть там. Переведя взгляд на Эвана, я заметила, с каким обожанием, диким блеском глядит он на свою руку, сжимающую упругую выпуклость. Я даже растерялась, не знала, как реагировать на это. Изобразила возмущение и почти обвинила в домогательстве. Я едва не засмеялась, увидев его лицо в тот момент, когда набросилась на него. Неловкость и смущение на нем было написано. Он стал оправдываться и придумывать небылицы. Пятно, как же! Но все же, это было так приятно, когда тебя трогают мужские руки, даже если это руки самого родного человека… Хм…
Подумав, что больше не хочу заниматься на эллипсе, я перешла на беговую дорожку. Я должна была вытрясти ненужные мысли из своей головы. До сих пор моя ягодица горела огнем, напоминая о прикосновении Эвана. Все-таки поступок Эвана привлек внимание, и я мимолетно взглянула на него. Эван буквально избивал грушу кулаками, разбивая кожу в кровь. Подумав о его ранах, у меня появилось непроизвольное желание поцеловать каждую ранку на его кулаках, заглушая боль. Энергично замотав головой, я постаралась отогнать от себя эти мысли. Что еще за бред лезет в голову? Такое желание могло было появиться в детстве, но сейчас, став старше — поцелуи ассоциировались с другими чувствами, которых к Эвану у меня никогда не будет. Закрыв глаза, я попыталась бежать быстрей, чтобы вновь не возвратиться мыслями к нему, но мой взгляд вновь переместился на Эвана, все с таким же желанием и рвением избивающем грушу. Что его беспокоило в тот момент? О ком он думал? В его глазах плескалось недовольство, злость, обида, на кого были направлены эти чувства?
Повинуясь своему желанию, я пошла к нему. Не в силах смотреть, как он причиняет боль своим рукам, я обняла его сзади, прижимаясь к влажному после тренировки телу. Пока я говорила, Эван замер, наверное, думал, как бы мне ответить. Но в следующую секунду он резко развернулся и крепко поцеловал меня в губы. Это было так неожиданно, что я сразу оттолкнула его, не желая слышать отклик своего тела на поцелуй Эвана.
Он стал признаваться мне в любви, говорить, что это продолжается с самого детства и что не мыслит жизни без меня. А я ничего не понимала. Себя не понимала. С одной стороны передо мной был Эван, к которому я всегда относилась, как к брату, с другой стороны, услышав его слова, во мне что-то щелкнуло. Решив не задумываться о природе своих странных ощущений, я дала ему свой привычный ответ, гласящий, что между нами ничего не может быть, потому что мои чувства никогда к нему не изменятся. Я даже предложила ему завести девушку, — и опять какое-то странное неприятие ощутила, и объяснила, что и мне нужен парень. Но когда Эван сказал, что у меня никогда не будет других парней кроме него — внутренне, я взбунтовалась. Внешне, я изобразила страх и панику, чтобы Эван понял, что не должен поступать так со мной. Я даже немного заплакала для пущей убедительности. Все-таки за три года работы в модельном агентстве, я научилась убедительно играть ту роль, которая в данный момент мне была выгодна. А сейчас я хотела, чтобы Эван пожалел о том, как разговаривает со мной.
— Я буду твердить о своей любви, пока в твоих глазах не вспыхнет ответное чувство. — что-то екнуло в животе при его словах, но я вновь проигнорировала это ощущение. Чтобы это ни было — это не может быть нормальным.
— А если оно никогда не вспыхнет? — спросила я.
— Значит, я возьму его силой. — внутренне усмехнувшись словам Эвана, я смахнула слезы с глаз и уверенно прошептала.
— Что ж, попробуй, Эван. Если ты уже потренировался, тогда мы можем уйти. Думаю, тренировка окончена. — Эван мягко улыбнулся, касаясь пальцами моих волос.
— Ты злишься на меня, Рина? — спросил осторожно Эван, заглядывая мне в глаза. Злюсь ли я на него? Скорее нет, чем да. Но ему не нужно этого знать.
— Злюсь. Ты собираешься разрушить наши отношения.
— Нет, — покачал головой он. — лишь сделать их еще крепче. Разве может моя любовь растоптать нашу дружбу?
— Может, если эти чувства не взаимны.
— Но это изменится. Чувства появятся, если ты позволишь им войти в твое сердце. — он коснулся ладонью в том месте, где предполагаемо находилось мое сердце. Эван иногда говорил так красиво, что хотелось поверить его словам. — Нам даже не придётся врать о наших отношениях. — он ласково глядел в мои глаза, говоря со мной сладким, искушающим голосом. Наверное, так говорил змей с Евой, подбивая ее на ослушание.
— Вот об этом я хотела с тобой поговорить… — он вопросительно взглянул на меня, ожидая продолжения фразы. — Давай расскажем в агентстве, что мы расстались? — Эван сдвинул брови на переносице, сжав кулак, он прошипел.
— Только если ты готова уйти из агентства. — я была не готова, но решила, что этот вопрос еще не закрыт. Сначала нужно набраться больше сил для битвы с Эваном. Я не отступлю и попытаюсь добиться своего. Теперь, когда я знаю, чего стою — мне не хочется проигрывать Эвану.