С утра и до позднего вечера общежитие было наполнено бесконечной суетой, нестихающим бормотанием, прерываемым громкими возгласами или мелодичным смехом. Особенно в выходные дни и праздники. Впереди был всеми любимый в России Новый год — это ли не повод для основательной подготовки? Одни начинают к нему сборы за две недели, другие и вовсе за месяц. Что и происходило в данный момент на глазах у Ксении, раскачивающейся на стуле посреди секции общежития. Ее соседки выбирали подходящие наряды для праздничной ночи и заодно костюмированной вечеринки в развлекательном комплексе университета.
Ежегодно администрация устраивала для студентов праздничную дискотеку с шоу-программой и заставляла самих же учеников в ней участвовать. Ксения выдающимися талантами не обладала, поэтому выступать на сцене и демонстрировать что-либо ей было нечего, и вообще она не понимала развернувшейся суеты. Девушка считала, что институтская дискотека — не такое уж и занимательное событие, чтобы к нему готовиться за несколько недель. Поэтому ее мысли были далеки от нарядов и сосредоточились в данный момент лишь на одном предмете, лежащем на столе в ее комнате. Юля снова упылила в свою деревню, где у нее завелся парень, что в ее случае неудивительно перед Новым годом. И оставшись одна, Ксюша решила повеселить себя походом в магазин. Там она, помимо основных продуктов, внезапно решила приобрести кокос. А что с ним теперь делать, не имела ни малейшего понятия. Она слышала, что этот орех можно достаточно легко открыть, но у нее этого самого «достаточно», видимо, не хватало. Ножом орех не резался, об пол не разбивался. Еще оказалось, что ни у кого в общежитии нет молотка! Девушка обежала все прилегающие секции и даже сбегала на мужскую половину, но ни у кого данного инструмента не нашлось. Комендантша в этот день дежурила неприветливая, с лицом бульдога и ненавистью ко всему живому в глазах, поэтому подходить к ней Ксения не рискнула. Оставалось одно: скинуть кокос из окна третьего этажа. У нее как раз расчистили под окном дорогу до асфальта, в такой мороз вряд ли сейчас кто-то отправится на улицу. Обрадованная внезапно пришедшей в голову гениальной идеей, Ксения с радостным визгом вскочила со стула и унеслась к себе в комнату, заставив оставшихся девушек удивленно замереть и переглянуться.
— Все равно что с чихуахуа жить, — задумчиво проговорила одна.
— И не говори, — вторила ей другая. — Ладно, обойдемся без нее. Что там дальше?
Ксения, тем временем уже схватившая со стола свой кокос, подлетела к окну, взобралась на подоконник, открыла форточку, но в последний момент замерла. Дорожка внизу действительно была безлюдной и в свете фонарей хорошо освещалась, только сомнения все равно заставили ее задуматься, прежде чем она бросила орех вниз. А вдруг кто-то все-таки пройдет мимо и позарится на ее богатство? Пожевав нижнюю губу и почесав затылок, девушка решила подстраховаться. Спустившись с подоконника, она вырвала из общей тетради, лежащей на столе, чистую страницу и написала крупными буквами: «КОКОС НЕ ЖРАТЬ!» Подчеркнула несколько раз надпись, чтобы хорошо было видно, схватила записку и спешно засобиралась на улицу. Двери в общежитие закрывались ровно в одиннадцать вечера, но у нее было еще целых полчаса для маневра. Поэтому она, не теряя времени, накинула пуховик прямо на майку, сунула ноги в ботинки и помчалась на улицу под удивленными взглядами соседок.
Коридоры у них в общежитии бывали пустыми, наверное, только ночью, и то не всегда, поэтому, ловко лавируя между студентами, Ксюша спустилась вниз, проскочила незамеченной мимо вахтерши и оказалась на улице, где ее тут же атаковал своими острыми иглами злодей-мороз. Поплотнее запахнув на себе пуховик, девушка засеменила к тротуару, где по ее предварительным расчётам должен был приземлиться объект эксперимента. Задрав голову к своему окну, она еще подумала с минуту, примеряясь и мысленно строя траекторию падения кокоса, и аккуратно положила записку на дорожку, придавив небольшим камешком на случай внезапного порыва ветра. Убедившись, что бумажка надежно зафиксирована и хорошо просматривается, а вокруг нет ни души, Ксения стартанула обратно, отмахиваясь от то и дело лезущих в рот волос. Проделав обратный путь настолько стремительно, насколько позволяла ей физическая подготовка, девушка влетела ураганом в секцию, затем к себе в комнату и, не думая и не глядя, швырнула несчастный орех в окно. Согнувшись пополам и наконец выдохнув, Ксения взобралась на подоконник, чтобы посмотреть на результат нелегких трудом, но высунувшись в форточку, потеряла дар речи и забыла, как дышать…
…Смеркалось. На темнеющем небосводе постепенно начали появляться звезды, делая пространство над головой похожим на черное покрывало, искрящееся серебром. Крепчающий мороз добавлял прозрачности воздуху, а у людей отбивал желание покидать уютные дома и квартиры, побуждая запасаться чаем, глинтвейном или горячительными напитками покрепче. Выгнать на улицу кого-то в такую погоду могла, пожалуй, лишь исключительная нужда. Или вредная привычка, с которой Аверин пытался совладать, но никак не мог.
Последнюю сигарету мужчина докурил около шести вечера, физрук, как ни странно, оказался некурящим, а философ уехал на все выходные к престарелой одинокой бабушке. Ходить же по соседним секциям и «стрелять» табак Алексей считал нецелесообразным. Надежда на то, что желание покурить со временем угаснет, таяла с каждой пройденной секундой и таки иссякла, вынудив натянуть на себя теплые вещи и выйти на мороз. Мужчина не спешил, потому что для него, как преподавателя двери общежития всегда были открыты, но задерживаться на морозе он не собирался. Добежав до магазина, который хорошо просматривался со стороны женского крыла общежития, Аверин купил сразу пару пачек, столько же банок пива и отправился в обратный путь. Пряча руки в карманах и втягивая голову в плечи, парень шел по расчищенной дорожке мимо наметенных высоких сугробов и думал о предстоящем новогоднем вечере, на котором его обязали находиться в качестве наблюдающего, что не особо поднимало настроение. Он был уверен, что местные студенческие дискотеки не сильно отличаются от школьных, а преподаватели нужны для того, чтобы малолетки не наклюкались в туалетах дешевого суррогата. Но еще больше удручало, что параллельно с этой злосчастной дискотекой намечалась и попойка у преподавателей прямо на кафедре. Что могло означать только одно: Образцова вновь предпримет попытку соблазнить его, поставив тем самым их обоих в нелепое положение. Встречи с этой назойливой женщиной становились все более тягостными и неприятными. Она словно не понимала, что Аверин не хочет с ней никаких отношений. При возможности он бы и вовсе отправился от нее на другой край света! Но Образцовой, судя по всему, казалось, что это у него такой способ заигрывания, и он хочет, чтобы его добивались. Какие еще могут быть соображения у женщины, если она отказывается слышать и видеть происходящее между ними? Или он просто неправильно себя ведет?
На этом мысль Алексея остановилась, потому что прямо посреди дорожки под ногами он увидел тетрадный лист с огромной надписью: «КОКОС НЕ ЖРАТЬ!» Какой кокос? Это какая-то студенческая шутка, о которой он не знает? Но, тем не менее, Алексей заозирался вокруг в поисках указанного предмета. На ум сразу пришли розыгрыши с денежными купюрами, которые тянули за леску в дверную щель. Только пресловутый орех нигде не нашелся, поэтому, пожав плечами, Аверин решил продолжить путь, как вдруг голову прошила резкая боль, а перед глазами все потемнело. Потеряв равновесие, он рухнул на снег с громким стоном, чувствуя шум в ушах. Понятие «искры из глаз посыпались» теперь стало для него не просто оборотом речи, он на себе ощутил всю глубину сего высказывания, наполненного трагизмом. Алексей лежал в сугробе, зажмурив глаза и стиснув зубы, и ждал, когда яркая боль стихнет, а звон в ушах пройдет и появится возможность вздохнуть свободнее. Он не чувствовал ничего, даже холодного снега под головой, все ощущения притупились и сосредоточились лишь в одной точке.
Точного времени своего лежания в сугробе Аверин не смог бы сосчитать. Возможно, что и сознание его ненадолго покидало, потому как руки, тронувшие плечи, казалось, взялись из ниоткуда. Сначала они просто осторожно ощупали его, словно проверяли, осталась ли жизнь в теле, а убедившись в положительном ответе, яростно начали теребить. С трудом заставив себя разлепить веки, Алексей уставился в два огромных испуганных зеленых глаза в обрамлении пушистых светлых ресниц на до боли знакомом лице.
— Алексей Анатольевич, — проговорил пришедший к нему на выручку ангелок голосом, полным отчаяния, — вы живы?
— Кажется, да, — еле ворочая языком, ответил Аверин.
— Сколько пальцев? — решила поинтересоваться Ксения, явив перед носом мужчины три тонких пальчика и пошевелив ими.
— Шесть, — закатил глаза Алексей, понимая, что сознание действительно постепенно проясняется, а боль притупляется.
— Почти. Поднимайтесь, а то простудитесь.
Девушка потянула преподавателя за рукав, скользя ботинками по тротуару и пыхтя как паровоз. Тот кое-как поднялся, стараясь не опираться на худые девичьи плечи, но из-за небольшого головокружения все же пришлось это сделать. Проморгавшись и ощупав место повреждения через шапку, Алексей сделал шаг вперед и пнул тот самый предмет, который прилетел ему в голову. Кокос.
— Какого хрена у вас тут происходит? — больше простонал, нежели выругался Аверин.
— Алексей Анатольевич, вы только не нервничайте, — затараторила Ксения и подняла с земли злосчастный орех. — Я случайно, совершенно не хотела. Тут же не было никого буквально минуту назад.
— Что? — с недоумением уставился на нее преподаватель, шагая следом за девушкой.
— Он не вскрывался, — тянула за собой мужчину Ксюша, — вот я и решила его из окна выбросить.
— Так ты намеренно решила меня убить?
— Я его и на пол бросала, и ножом резала, и об стену била…
— Самойлова, за что ты меня так ненавидишь, скажи?
— А он все никак! И молотка ни у кого нет, представляете?! — трещала девушка, совершенно не обращая внимания на его вопросы и продолжая тянуть пострадавшего преподавателя в общежитие. — Я все комнаты обежала, всех знакомых. А у вас молотка нет?
— Господи, где же я так нагрешил? — между тем вклинивал свое Леша.
Бульдожье лицо комендантши удивленно вытянулось, когда она увидела шатающегося из стороны в стороны молодого преподавателя, в пакете которого явно лежало несколько банок пива, в сопровождении растрепанной студентки в расстегнутом пуховике, накинутом прямо на пижаму. Аверин постанывал, то и дело хватаясь за голову, а девушка упорно ему что-то рассказывала, обнимая второй рукой кокос, как самое дорогое на свете существо. Словно два воланчика между ракетками, их кидало от одной стены узкого коридора, ведущего в преподавательский корпус, к другой, но пара упорно продолжала путь.
Кое-как преодолев несколько лестничных пролетов, молодые люди ввалились в пустую секцию и застопорились у двери в комнату Аверина. Тот уже не пытался сопротивляться девушке, которая, судя по всему, его даже не слышала, а действовала по какому-то своему странному плану. Он привалился к стене и послушно ждал, пока она обшарит его карманы в поисках ключа, откроет дверь и снова потянет его следом. Голова время от времени кружилась и появилась легкая тошнота, поэтому когда Алексея уронили на родной диван и под голову подложили подушку, стало заметно легче.
Запыхавшаяся Ксения с удовольствием скинула с себя жаркий пуховик и решительно откинула за спину длинные волосы, навязчиво лезущие в рот. Девушка и сама была в небольшом тумане из-за происходящих событий: она так испугалась, когда увидела преподавателя английского языка в сугробе, что чуть не померла. Пулей вылетев на мороз, даже не озаботившись внешним видом, она всеми силами старалась дотащить Аверина до комнаты из страха, что он окочурится прямо у нее на руках. Мужчина хоть и старался оказать сопротивление и самостоятельно передвигаться, но то и дело приваливался к стене, и девушке казалось, что он вот-вот рухнет на землю без сознания. Стащив с него пальто и ботинки, она бросилась на поиски какой-нибудь тряпки, чтобы смочить ее и приложить к пострадавшей голове. Благо, секция была пустая, и никто метаний девушки не видел. Оказавшись вновь рядом с пострадавшим, Ксюша оперлась одним коленом на сиденье дивана и низко наклонилась вперед, стараясь рассмотреть ушибленное место. Там образовалась шишка приличного размера, и когда влажная, прохладная ткань на нее легла, Аверин напрягся и зашипел.
— Сейчас будет лучше, — пробормотала Самойлова, не обращая внимания на притихшего мужчину.
Пока она бегала с тихим пыхтением по секции, голова у Алексея прояснилась и появилась возможность внимательнее рассмотреть виновницу происшествия. Под толстым пуховиком на девушке оказалась одна лишь пижама, состоящая из короткой розовой маечки на тонких бретельках и хлопковых штанов в черную и розовую клетку. Одеяние было ей несколько велико, что придавало Самойловой вид домашний и странно соблазнительный. Когда же она склонилась над ним, то Алексея окутал приятный аромат чистого тела, от волос пахло шампунем, а по бархатистой на вид коже захотелось провести рукой. Едва дыша и не шевелясь, он рассматривал девушку, увлеченно занимающуюся шишкой на его голове и приняв такую позу, от которой становилось жарко и тесно в паху.
Тяжело сглотнув набежавшую слюну, Аверин старался всеми силами отвести взгляд от открывшейся перед глазами картины, но постоянно возвращался обратно к той части тела, которую он не должен был увидеть. Майка прилегала неплотно, а из-за наклона туловища взору открылась небольшая аккуратная грудь ученицы, увенчанная розовыми горошинами сосков. С трудом переведя дыхание, Алексей откашлялся и хрипло произнес:
— Классная пижама.
— Спасибо, — хмыкнула Ксения и автоматически взглянула на указанный предмет.
Новая волна паники окатила Самойлову и заставила покраснеть с ног до головы, когда она поняла, куда уставился преподаватель и почему странно притих. Словно получив удар током, девушка отпрыгнула назад, прижав одной рукой к груди тонкую ткань майки, но не заметив журнального столика, потеряла равновесие и упала в ворох одежды на полу с громким вскриком. Аверин интуитивно дернулся ей навстречу, стараясь удержать от падения, но ухватил руками лишь пустой воздух.
— Ксюша, ты не ушиблась? — взволнованно поинтересовался он, помогая подняться ученице, красной как маков цвет.
— Все нормально, — покачала головой она, пятясь от Аверина к двери. — Я, пожалуй, уже пойду. Извините за случившееся. Приятного вечера, — словно скороговорку проговорила Ксения на прощание и скрылась за дверью, утянув за собой по полу пуховик и оставив Алексея в тишине комнаты с блуждающей улыбкой на губах.
Сверкая пятками, с грохочущим от волнения сердцем в груди, девушка спешила обратно к себе, на ходу надевая куртку. Она совершенно забыла о том, во что одета, и вела себя рядом с преподавателем слишком свободно. От прикосновения его рук, когда тот помог ей подняться с пола, девушка смутилась настолько сильно, что потеряла связь с реальностью. Это показалось слишком интимным, непозволительным и запретным. А в глубине карих глаз, пристально ее осматривающих снова и снова, она отчетливо увидела странные огоньки, пославшие по телу незнакомую дрожь. И только оказавшись за пределами комнаты, девушка смогла вздохнуть свободнее и отделаться от странного чувства, сковавшего все ее тело. Обливаясь потом не столько от жары, сколько от пережитого позора, Ксения бежала по узким коридорам здания в надежде, что никто не обратит на нее внимания и по общежитию не поплывут какие бы то ни было слухи. Взобравшись на свой третий этаж и прошмыгнув в комнату, Ксения привалилась спиной к двери и выдохнула, крепко зажмурившись. На кой черт дался ей этот кокос?! Лучше бы она лишнюю пачку пельменей купила, чем его! А снова открыв глаза, студентка нервно засмеялась, прикрыв ладонями рот: чертов орех остался у Аверина.
Со странным трепетом и любопытством Алексей ждал следующей встречи с Самойловой, которая должна была состояться в ближайший понедельник в стенах университета. Ее группу он не особо любил из-за чрезмерного количества девушек на один квадратный сантиметр. Иногда они говорили все разом, и у мужчины к концу занятия попросту начинала раскалываться голова. Почему-то их было сложно настроить на учебный процесс, а когда это сделать удавалось, то приходилось чутко его поддерживать, иначе пару можно было считать потраченной впустую. И мало кого интересовало, что это могло повлиять на их знания.
Вот и на этот раз обстановка была прежней, только Ксения, обычно закатывающая глаза на последнем ряду, пристально рассматривала что-то в тетради и даже не пыталась на него посмотреть. В груди Аверина что-то сжалось. Захотелось подойти и извиниться за свои пристальные взгляды, которые он не имел права себе позволить по отношению к ученице. Только забыть увиденное он бы не смог, да и не хотел. Единственным выходом из сложившейся ситуации было вести себя так, словно ничего не произошло. И он придерживался этой тактики, все же исподтишка поглядывая на девушку. А впереди у них еще было несколько дополнительных и уже оплаченных занятий, там тоже необходимо создать дружелюбную атмосферу и не подавать вида, что присутствие девушки его как-то трогает.
С замиранием сердца Ксюша шла к нему в комнату, замечая, что с приближением замедляет шаг. Встреча на паре была цветочками по сравнению с предстоящим. Многие бы, наоборот, воспользовались этой ситуацией и попытались обернуть все в свою пользу, возможно, начали бы заигрывать, но у девушки в этом деле опыта совершенно не было. Поэтому, подойдя к двери, она почувствовала, что тонкая футболка под толстовкой уже плотно прилипла к спине от пота, а дыхание заметно сбилось, как от быстрого бега. За ее спиной послышался шорох, это сосед Аверина, физрук, вышел зачем-то и с интересом уставился на переминающуюся с ноги на ногу девушку. Дольше медлить было нельзя, и вдохнув побольше воздуха, как перед прыжком в холодную воду, Самойлова постучала.
— Открыто, входи, — послышалось из-за двери.
Сглотнув образовавшийся в горле ком, девушка переступила порог комнаты и улыбнулась во весь рот, словно до этого не обливалась потом от переживаний. Она что-то брякнула о погоде и коменданте, рассказала об усталости от напряженной учебы и волнении перед первой сессией, свободно передвигалась по комнате и даже позволила себе взобраться на диван с ногами. Алексей старался поддержать раскованную атмосферу, но несколько удивился смелому поведению студентки, видимо посчитавшей, что теперь они друзья. Но был совершенно не против этого, учитывая, что девушка привлекательная, а ее соблазнительный образ он часто неосознанно воскрешал в памяти.
И чем дольше они занимались, тем больше мужчине казалось, что Ксения с ним заигрывает. Бросает на него взгляды из-под ресниц, соблазнительно улыбается, пожимает плечами и касается кончиками пальцев пухлых губ — в его понимании все кричало именно об этом. На тот момент он мог поклясться, что различит флирт в два счета, а рядом с ним девицы только этим и занимались. И мужчина поддержал игру, не видя в этом ничего предосудительного. Перед уходом девушки он достал из холодильника злосчастный орех и протянул ей:
— Ты забыла свой кокос.
— Оу, — улыбнулась девушка и решила его забрать, но соприкоснувшись с руками мужчины, неосознанно дернулась. По телу словно прошел разряд тока, заставив кожу покрыться мурашками, а сердце заколотиться в груди с удвоенной силой. Аверин будто намеренно задержал ее ладони в своих, пристально глядя на нее темным, обжигающим взглядом. Неловко отступив к двери, Ксюша почувствовала жар на щеках и легкое головокружение. Ей потребовалось приложить титанические усилия, чтобы открыть рот и сказать: — Спасибо. До свидания. — А оказавшись в секции, не сменить шаг на бег.
Вечер прошел в теплой, дружеской обстановке, и девушка гнала от себя навязчивую мысль, что Аверин увидел в ней не только ученицу. А тот в свою очередь даже не сомневался, что поведение Самойловой лишний раз подтверждает его догадку: девушка с ним флиртует и продолжит это делать и впредь. Но он был совершенно не против этого обстоятельства и, закрыв за ней двери, расплылся в широкой ухмылке, словно Чеширский кот, объевшийся сметаны.