— Хотите себе такую, как Леська?
Вышло по-детски, но не сдержалась.
Но Дан все же ответил, едва слышно хмыкнув, мой выпад его только развлек:
— Она — дура. Но с хорошей родословной… а королева в нашем доме уже есть.
На этом наш разговор закончился.
Да и говорить больше было не о чем. Все стало предельно ясным.
Бон встретил нас с поднятой лапкой и недоумением на мордочке. Мол, хозяйка, кого это ты привела?
«Не знаю, Бонь, или это мое спасение или наоборот. Сейчас и узнаем.»
Хотелось бы мне сказать, что после разговора с Павловичем все наладилось и наступил счастливый финал. Но увы… предстояло еще доказывать, что шанс, который я выпросила для нас с Дином не станет выброшенным на ветер. Я никогда не узнаю о чем он говорил с моими родителями на кухне, но старый жук использовал все обещания, что я так опрометчиво дала. И закончить обучение до свадьбы в том числе. Мои родители решили не отставать. Образование переводчика я тоже получу. Это, чтобы на дурные мысли времени не было (слова мамы). И на стажировку отправлюсь прямиком в мамину галерею и буду у нее на глазах. От своей мечты стать дизайнером тоже могу не отказываться, тем более, что если я захочу работать за рубежом, то это будет только в плюс (опять слова мамы). Немного поспорили о том какой язык и сошлись на английском и итальянском. Корейский не рассматривался потому как у Машки будет личный домашний преподаватель, но при открытых дверях (это уже папа). Единственная уступка была, что второе образование можно будет получать заочно, благо мой уровень это позволял. В этом месте я немного успокоилась потому, что у меня возникло опасение, что замуж я выйду перед пенсией. Заслуженным международным переводчиком.
Эту мысль я высказала уже в квартире у Макса. Мрачным голосом. Отчего этот поганец чуть не выронил чашку с чаем от смеха. И торжественно поздравил меня с попаданием на цепь родительских чаяний. Попробовал назвать меня Машуделем и получил подушкой по шее. От Марты.
Единственный человек, который мне сочуствовал. Эх-х-х…
Вредный Джин Хо вообще не понял смысла трагедии. Ну да у них там в Корее встречаться по 5-10 лет самое то.
Ах да забыла сказать еще одно «спасибо» Павловичу. Вредный дед бонусом взял на себя переговоры и с родителями моего парня. В свойственной ему скверной манере тирана, но все же… Это мне уже рассказал Джин Хо, когда я пыталась рассказать о своей эскападе с поездкой в Елашино. Он под это дело решил даровать блудной дочери прощение и на выходные мы все вместе едем в деревню. Заодно и представят меня новым родственникам, как положено.
От такой новости я испуганно икнула и затихла. Я это … не готова еще…
Джин Хо поправил плед на уснувшей Машке, девушка скрутилась клубочком под боком на диване. Она всегда спала так даже, если места было много. И всегда под одеялом даже летом.
— Не ожидал от нее такого? — Макс удобно устроился в кресле напротив, Марта разговаривала на балконе по телефону.
— Да нет. Этого как раз и следовало ожидать. В этом вся она. Борется пока верит.
— Хочешь сказать, что тогда летом она тебе не поверила?
Брюнет снова поправил сползшее с плеча девушки одеяло и притянул к себе ближе, она заворочалась, но не проснулась.
— Тогда летом она была ребенком. Именно это отпугнуло меня, когда дед сказал, что я все испорчу. В какой-то момент я дрогнул и Ма Ри это почувствовала. Это и стало той трещиной, которой воспользовался дед. А я вместо того, чтобы понять это задурил с утроенной силой. А ведь считал себя умнее ее. Я ведь еще там в репетиционной Романа, увидев ее, попытался убедить себя, что все правильно. Что лучше так, чем рвать потом.
Эпилог
Марта задумчиво чесала в затылке. Нет, она, конечно же, рада за подругу, что у той все наладилось, но… условия драконовские. Хотя, глядя на светящееся от счастья лицо подруги, она благодушно махнула рукой. Пусть так и будет. Квангэтхо оказался неплохим парнем …о, кажется она в первый раз произнесла это дремучее словечко, как надо. Вот что значит дурное влияние. Еще, не дай Боже, по-басурмански заговорит. В шутку перекрестилась. Ей бы со своими делами разобраться. Макс все больше намекал, что отношения должны развиваться. Нет, тут-то он прав. Она и сама все чаще задумывалась об этом, но где-то под сердцем словно шип жило воспоминание о наглой улыбке старшего братца. Как там бишь его? Джокер? Енот он наглый, а не это вот все…. Марта даже слегка хихикнула, представив, как взбеленится Макс, услышав ее новую задумку. Нда-а-а, похоже он прав про ее длинный язык. Енот и Спаниель… звучит! Только вот, как ни крути, но прав поганец. Она в их элитной семейке будет, как жигули на авторалли Париж-Даккар. Ни стоять ни ехать, разве что бибикнуть сможет. А в красивые сказки Марта не верила. С Машкой советоваться бесполезно. Нет, не то, чтобы она не сможет дать дельного совета или хотя бы выслушать. Сможет. В этом Марта как раз не сомневалась. Но она слишком хорошо знала Машку. Та никогда не останется в стороне, если другу нужна помощь. Даже, если сама сказала не соваться туда. А это лишнее. Может такая буза завариться, что не расхлебаешь. Джин — друг Макса и Джокера, Маша — её… незачем их сюда вмешивать. Тем более, что у них только начинается взрослая жизнь под прицелом старших. Пусть у себя там разбираются. А она… тут Марта шумно вздохнула от жалости к себе, как-нибудь сама разберется.
Маршрутка подъехала к остановке, Марта привычно ловко юркнула на выход, опередив бабку с клюкой и тачкой. Выслушала в спину про невоспитанную молодежь и ухмыльнулась. В прошлый раз такая же карга ей пророчила будущее на панели. Зато, что не уступила место. Марта тогда, сделав задумчивый вид, вслух поинтересовалась, когда это к маршрутке «рога» приделали и она стала похожа на троллейбус? Бабка перешла на ультразвук и вопила пока водитель не рявкнул. Многие почему-то уверены, что уважают за старость, но если возраст пришел без мудрости, то каждый получает, что заслужил.
Парк встречал привычной прохладой, его широкие аллеи начинались сразу за остановкой. Марте он нравился за маленькие уютные скамейки, скрытые под раскидистыми деревьями и широкими кустами. Они словно образовывали зеленые беседки над теми, кто хотел побыть наедине. Макс фыркал про мещанские привычки, но ей было все равно и он смирился. Но пригрозил, что как наступит зима ходить они будут только в его любимые места. Еще пару шагов и аллея свернет в маленький глухой уголок. С центральной дороги его было не видно и мало кто знал, что здесь в кустах и зарослях скрывается не только скамья, но и качели. Старые и увитые плющом. Они так смешно поскрипывали, когда Марта пыталась на них качаться. Макс злился и зажимал уши. Её это только смешило. В этом скрипе было нечто сокровенное родное, качели как будто были безмолвным свидетелем их встреч. А еще он помогал ей поверить, что то что происходит сейчас — настоящее. И прогонял страх проснуться.
На скамейке Марта заметила широкоплечую фигуру. Светлая макушка знакомо золотилась на солнце, но под сердцем что-то противно ёкнуло, разливаясь ледяным холодом. Девушка даже не поняла, что ее так беспокоит пока парень не поднял голову, голубые глаза чуть сощурились, иронически оглядывая ее с ног до головы.
— Любишь опаздывать, принцесса? Всегда думал, что мой братец обожает пунктуальных девушек.
Джокер. Этот тут что забыл?!
Похоже этот вопрос так явственно отразился на ее лице, что угол его рта дернулся вверх, блеснули белые зубы. Этот гад, что смеется над ней?
Еле сдерживаемый смех был ей ответом.
— У тебя такое лицо будто ты черта увидела.
Но Марта уже пришла в себя и сухо отрезала:
— Лучше бы его. Что ты тут забыл?
— Фу, как грубо …. — поганца ее злость только веселила, но неожиданно прорезавшийся лед в голосе хрустнул словно битое стекло. — Я обещал тебе скорую встречу, если ваши амуры с братцем продолжатся. Но ты пропустила мои слова мимо ушей. Это грустно. Никогда не верил в наивность блондинок, но ты меня разочаровала.
Если он думал смутить её этими ухватками богатенького мажорика, то значит плохо её знает. Она, конечно, может восполнить этот пробел в его знаниях, но лень. Сейчас Марту больше волновал другой вопрос.
Где, черт его подери, Макс? Почему она должна выслушивать этого клоуна, вообразившего себя большим умником?
А вот клоун похоже не отличался большим терпением. Перед её носом дважды щелкнули пальцами.
— Я надеюсь, ты не собралась в обморок падать?
— Еще раз так сделаешь и останешься без пальцев. — окрысилась блондинка, странное чувство беспокойства внутри не проходило. А его присутствие только усиливало его.
— Ну это вряд ли, — Джокера её злость продолжала веселить. — Макс не придет. Матери неожиданно стало плохо и он повез ее в больницу. А телефон у него разряжен. Поверь мне на слово. Поэтому скорее всего вечером, о-о-очень поздно вечером, он тебе перезвонит. А тебе лучше обидеться и не отвечать.
Кажется теперь наступила очередь Марты смеяться.
— Я похожа на дурочку, которая так поступит?
Джокер доверительно наклонился вперед, глядя снизу вверх, он по-прежнему сидел, а она стояла, но похоже его это ничуть не смущало.
— Откровенно говоря, мне наплевать на кого ты похожа. Но ты беспокоишь мою семью. А когда это происходит заканчивается моя спокойная жизнь. Потому что мне приходится разгребать за братцем последствия его загулов.
Само «последствие» даже глазом не моргнуло. И тут же вернуло шпильку.
— А не великоват ли Макс для няни?
Злился ли Джокер или продолжал развлекаться было непонятно. Вот как будто и уголки губ растягиваются в улыбке, и шевелится, приподнимая бровь в немой усмешке в ответ на её слова, а глаза пустые, как у слепого. Лёд в них. Как будто все давно решил.
— Побереги зубки, деточка. Они тебе еще понадобятся. Сразу скажу: жалости у меня нет. Совести тоже. И лучше, чтобы этот разговор был у нас последним…
Пауза затянулась и стала многозначительной.
Марта внимательно уставилась, изображая внимание.