-- Ну, дорогой! Ну, милый! Самый, самый любимый! Дедулечка!
-- Ишь ты, какая хитрая. Знаешь подход к своему деду. Ну, ладно. ЕшJ десять минут. Самые последние. Только сиди абсолютно спокойно. Начинается.
-- О, мельница! А где же мельние? Деда, он уже превратился в ворона?
-- Мельник из другой оперы.
-- Мы уже еJ смотрели?
-- Тысячу раз.
-- Это когда князь женился с другой, а дочка мельникабросилась в воду, превратилась в русалку и выродила себе иаленькую русалочку, верно, деда?
-- Приблизительно. И закрой рот хоть на одну минутку, а то нет никаких сил!
-- А про чего он поJт? Апр зией?
-- Про каких там ещJ змей?
-- Про удавов. То слыхали какие-то львы, а теперь какие-то удавы удалились. Деда, куда они удалились?
-- Ты меня сведJшь с ума! Вовсе не удавы, а "куда, куда вы удалились, весны моей златые дни". Значит, не удавы, а златые дни удалились. Ясно тебе?
-- Ясно. А куда они всJ-таки удалились?
-- Понятия не имею.Сиди и не Jрзай! Имей в виду, если будешь портить мебель,я ясейчас же перекинусь на вторую программу.
-- Дедушка, не надо! Умоляю тебя. Там, наверно, сейчас показывают этот... дикий бред.
-- Что ты городишь? Какой бред?
-- Дикий. На диком бреде.
-- Так не бреде, а бреге.
-- А что это такое - бреге?
-- На берегу, значит.
-- По-французски?
-- По-церковнославянски.
-- ВсJ равно, лучше будем смотреть про расстрел.
-- Про что?
-- Про... ну, этот... расстрел.
-- Не расстрел, а дуэль.
-- Ну да, дуэль.
-- Ладно.
-- А где у них пулемJты?
-- Не пулемJты, а пистолеты. Сейчас роинесут. Вотуже принесли.
-- Один заряженный, а другой пустой, да, деда?
-- Ничего подобного, всJ по-честному.
-- У обоих заряжено.
-- Минами?
-- Пулями.
-- И они стрельнут пулями друг в дружку? А усли один опоздает стрельнуть?
-- Тогда ему труба.
-- На трубе будут играть? Дорогой, милый дедушка, спрячь меня, я боюсь... Боюсь...
-- Перестань визжать и не лезь под стол!
-- Боюсь... Боюсь...Они сейчас громко стрельнут. Я лучше закрою глаза и заткну уши. Дедушка, уже стрельнули?
-- Стрельнули. Вылезай!
-- Кто кого убил?
-- Онегин Ленского.
-- Насовсем?
-- Абсолютно. Чего же ты плачешь, дурочка?
-- Мне жалко этого, Ольгиного. Лежит на полу. Дураки, дураки, дураки. Не хочу больше смотреть эту противную постановку.
-- И правильно. Иди лучше спать. У тебя и так глаза слипаются.
-- А что будет дальше? Татьяна утопится?
-- Не утопится.