— Ну и каковы наши дела на текущий момент? — поинтересовался Сталин, держа в руке любимую трубку и пристально глядя на собравшихся.
В его кремлевском кабинете собрались Рокассовский, Берия, Карл фон Бревен, Николай Иванович Синегубов, нарком транспорта, до недавних пор возглавлявший транспортное управление НКВД, Семен Захарович Гинсбург, нарком строительства, и никому ранее не известный Николай Иванович Бронников, новый нарком биоэнергетики, сиречь магии. Последний был одаренным, инициированным и немного обученным Хрыгом и Керианом, но при этом опытным управленцем, до недавних пор возглавлявшим один из авиационных заводов. Наркомат ему пришлось создавать с нуля, используя магов из Миросплетения, принесших клятву СССР. Беда в том, что они советской жизни не знали и не понимали, поэтому любое, даже самое мелкое их действие приходилось контролировать. Не то натворят такого, что только за голову хватиться и останется. Причем искренне желая хорошего.
— Позвольте, я начну, — маршал встал и подошел к карте Евразии, висящей на стене.
Вождь кивнул ему, и Рокассовский продолжил:
— Германия, Франция, Норвегия, Швеция и вся северо-европейская мелочь полностью взяты под контроль, остатки немецких войск и их местных пособников уничтожены.
— Восточная Европа?
— Наша. Но население там откровенно враждебное, особенно в Польше. Благодарю экипаж «Петрограда» за разведывательных и атакующих минидроидов, помогших найти и изничтожить Армию Крайову. Без них это затянулось бы не на один год.
— Очень советую в этих странах проводить фильтрацию очень тщательно, Лаврентий Павлович, — обратился к Берии Карл Генрихович. — Но и они — это так, мелочь. Самая большая проблема — Западная Украина. Бандеровцы. В нескольких реальностях вы, товарищ Сталин, их пожалели, не расстреляли, и очень зря. Это привело к такой крови в будущем, что потомки вас за гуманность прокляли. Националистов жалеть нельзя, они вас точно не пожалеют. Да и никого не разделяющего их взгляды.
— Это да, — кивнул Иосиф Виссарионович. — Лаврентий?
— Националисты, особенно украинские, все поголовно приговариваются к высшей мере социальной защиты, — ответил нарком, блеснув пенсне. — И расстреливаются в тот же день. Ошибок других реальностей мы повторять не станем.
— Это верно, — удовлетворенно сказал вождь. — Продолжайте, Константин Константинович.
— Проблемы пока со Средиземноморьем, — снова заговорил тот. — В Пиренеях засели фалангисты, и выбить их оттуда пока не получаются, очень уж у них позиции хорошие. Думаю, придется высаживать десант с моря и брать Мадрид быстрым маршем с востока страны.
— Можно еще высадить десант с наших челноков прямо в Мадриде, — опять вмешался фон Бревен.
— Тоже неплохо, — согласно кивнул маршал. — Мы учтем ваше предложение при разработке операции. Греция взята, но пока еще не успокоилась. Турция еще сопротивляется, но надолго ее сил не хватит. Персия, Ирак, Ливан, Сирия и Палестина наши. Недавно взяли Иерусалим. Италия тоже пока сопротивляется, но наши войска продвигаются с каждым днем все дальше. В общем, еще полгода, максимум, и Средиземное море станет внутренним морем СССР.
— А что с Великобританией? — прищурился товарищ Сталин.
— Вооружается и изобретательно гадит нам по мере сил, — тяжело вздохнул Рокоссовский. — Чуть ли не из-за каждого куста торчат их уши. Лезут во все дыры, каждый день диверсии. И везде английский след…
— Мда… — только и сказал вождь. — Что можно противопоставить? Карл Генрихович, вам есть что сказать?
— Есть, — ответил командир «Петрограда». — Я уже говорил, что английский боров слишком зажился на свете. Да и не только он. Я бы мог просто изничтожить все присутственные места Великобритании. В рабочее время. Плюс Букингемский дворец и особняки знати. Мы ведь не отсюда, нам закон не писан. Товарищ Сталин, англичане наши лютейшие враги. Любой России, хоть императорской, хоть советской, хоть федеративной. Для них само наше существование колом в глотке стоит. Потому прошу разрешения на проведение большой чистки на островах.
— Присоединяюсь к просьбе Карла Генриховича, — резко кивнул Рокоссовский.
— Я тоже, — поддержал его Берия. — Нам слишком дорого обходятся английские игры. А сейчас, когда мы начали космическую экспансию, обойдутся еще дороже.
— Хорошо, я подумаю, — уронил Сталин. — Еще что-то?
— Хотел бы доложить о ходе экспедиции ко второй Земле, — сказал фон Бревен.
— Это интересно, — оживился вождь. — Что там?
— Согласно первым результатам, история не слишком отличается от известной нам. Отсутствие пороха все же сказалось, хоть и слабо — его время еще не пришло. Различия таковы. Во-первых, Василий II умер на пять лет раньше. Во-вторых, армия крестоносцев не смогла взять Софию из-за отсутствия пушек и была разгромлена турками, которые в итоге усилились. Многие битвы прошли несколько иначе, но, как это ни удивительно, различие минимально. Иван III, как и у нас, стремится к объединению Руси под своей рукой и недавно произвел первый захват Новгорода, правда здесь пролилось больше крови. Орда намного сильнее, чем была у нас, причины пока неясны, но Русь может не выбраться из-под власти монголов без нашей помощи. Возможно, вам стоит взять ее под свою руку.
— Не уверен, — задумчиво произнес вождь. — А если и брать, то однозначно не сейчас, слишком много других проблем. Но помочь оружием Ивану можно. Дайте экспедиции добро на контакт с ним. Пусть знает, что у страны есть старший брат, который, если придет беда, поможет. Пусть оставят ему коммуникатор.
— Хорошо, — кивнул полковник. — Также хочу сообщить, что еще в трех системах обнаружены немалые залежи адамантита и мифрила, я передал координаты в геологическую службу. Под Иркутском развернуто производство мозговых имплантов, персонал обучен, в год должно производиться более двадцати миллионов. Сейчас разворачивается обучающий центр с сорока тысячами специализированных медкапсул, в нем устанавливается оборудование для копирования информационных пакетов. Все доступные нам пакеты скопированы в информаторий центра. В общем, когда он вступит в строй, вы сможете уже обойтись без нас, самостоятельно подготавливая нужных специалистов.
— Это очень хорошо, товарищ Бревен, — Сталин переглянулся с Берией. — А вы собрались уходить?
— По некоторым признакам, наш сюзерен вскоре вернется, — развел руками полковник. — Куда он решит отправиться после этого мне неизвестно. Возможно, еще задержимся на год-другой. Возможно, нет. Понимаете, мы бродяги, служим Страннику, нам на одном месте долго сидеть неуютно.
— Понимаю… — задумчиво произнес вождь. — Хотелось бы пообщаться с вашим сюзереном после его возвращения.
— Он этого тоже захочет, я уверен, — усмехнулся фон Бревен. — Всегда отзывался о вас с величайшим уважением. Только бурчал об ошибках, из-за которых потом было столько проблем.
— Это каких же? — со смешком поинтересовался товарищ Сталин.
— Прежде всего, возмущался, что вы не поставили к стенке лысого клоуна и простили бандеровцев, — вспомнил полковник. — И вообще были слишком добры ко всяким сволочам. Потом, что вы слушали какого-то прохиндея Лысенко и гнобили науку генетику, которая затем стала чуть ли основой биологии, но по причине отказа Союза от нее, он отстал в исследованиях на тридцать лет, хотя изначально был в генетике первым. Тоже самое касается кибернетики, но об этом вам еще Инголин все уши прожужжал. Теперь с компьютерами в стране все в порядке.
— А вот о генетике я еще не слышал, — сразу стал серьезным вождь. — Значит, по мнению людей из будущего, Лысенко — прохиндей?
— До меня доходили только слухи об этом. Я вообще не знаю, кто это такой.
— Хорошо, проверим. Лаврентий, займись.
Берия кивнул, записав несколько слов в свой блокнот. А Сталин некоторое время молчал, затем спросил:
— Что по строительству?
— Все планы выполняются в срок, — подтянулся Гинсбург. — В том числе и на острове Советский, и в колониях, и на шести недавно купленных других островах. Новые технологии строительства, которыми поделился экипаж «Петрограда», очень многое дали. Теперь можно небольшой город вырастить из ничего за две-три недели, причем вместе со всеми коммуникациями. Куда хуже обстоят дела с восстановлением разрушенного. Разбор завалов продолжается, недавно мы получили партию строительных дроидов с нового завода на Камчатке, они очень помогли. Хочу ходатайствовать о награждении разработчиков, машины просто чудесные, они ускоряют работы вдесятеро.
— Раз люди достойны того, наградим, — кивнул вождь. — Значит, в вашей отрасли относительный порядок?
— Именно так, товарищ Сталин, — подтвердил нарком. — Да, работы очень много, но мы справляемся. Особенно теперь, когда появилось столько новых рабочих рук. Эмигранты из Миросплетения работают так, словно у них каждый день — последний. И учатся, как проклятые.
— Это очень хорошо, — кивнул Сталин, снова набив свою трубку и закурив. — Надо, пожалуй, резко увеличь набор эмигрантов, раз они оказались настолько полезными. Лаврентий, передай Терещенко, что есть такое мнение.
Берия молча кивнул, записав еще строчку в блокнот. Иосиф Виссарионович встал, прошелся и замер у окна. Некоторое время молча смотрел в него, затем снова обернулся к столу.
— А что у нас с транспортом?
— Одной стороны хорошо, — открыл лежащую перед ним папку Синегубов, — а с другой — отвратительно. Система порталов очень облегчила нам жизнь, к тому же производить новые и включать их в общую сеть мы можем уже самостоятельно.
— Да? — оживился вождь. — Где их производят?
— На трех заводах. В Новокузнецке, Владивостоке и Харитоновске.
— Харитоновск? Это где?
— На острове Советский, — сообщил нарком транспорта. — Также планируется еще два. Один на Новом Марсе, а один на Надежде — это новая, относительно далекая колония примерно в тридцати световых годах. Именно туда недавно прибыли шахтеры из двадцать второго века. Также неплохо было бы поставить заводы где-нибудь в окрестностях Мадрида и Лондона, когда они будут взяты.
— Возьмем, — усмехнулся Сталин. — Что ж, планов у вас громадье. Но вы говорили и о проблемах.
— Проблемы у нас с наземным и воздушным транспортом, — тяжело вздохнул Синегубов. — Нам его катастрофически не хватает, порталами все не перевезешь, пропускной способности не хватит. И если с автомобилями дело понемногу идет на лад, то с флаерами и стратосферными грузовозами, не говоря уже о космических челноках для Марса и других планет системы, дело пока не идет. Технологии нам товарищи с «Петрограда» передали, заводы помогли построить, персонал обучили, но наши инженеры и рабочие гонят брак. До девяносто пяти процентов продукции идет на свалку. Мы пытались установить причины при помощи ведомства Лаврентия Павловича, чекисты посадили пару десятков вредителей, но это ничего не изменило. И что делать я, простите товарищ Сталин, не знаю. Скрывать проблемы — последнее дело, поэтому обращаюсь за помощью.
— Если честно, я тоже в некоторой растерянности, — задумчиво произнес вождь. — Лаврентий, твои люди действительно ничего не выяснили?
— Ничего необычного, расхлябанность и безалаберность, — отозвался тот. — Значит, посадка разгильдяев ситуацию не исправила?
— Не исправила, — подтвердил Синегубов.
— Позвольте? — спросил фон Бревен.
— Да, слушаем вас, — обернулся к нему Сталин.
— Думаю, стоит откомандировать на заводы наших инженеров, — предложил полковник. — Пусть они проверят всю технологическую цепочку. Есть у меня мысль, что где-то она нарушается. Не тот металл используют или еще что. Если согласны, я могу сегодня же отправить на заводы Инголина и Москитина с учениками. Скорее всего они для начала пошлют именно учеников, а сами вмешаются, если те что-нибудь обнаружат.
— Хорошая мысль, — кивнул вождь. — А бумаги мы инспекторам выпишем такие, что директора будут навытяжку перед ними стоять и потеть от страха. А теперь последний вопрос на сегодня. Что у нас с магией?
— В каком именно плане, товарищ Сталин? — осторожно поинтересовался Бронников.
— Сколько у нас магов сейчас и сколько будет в будущем?
— На данный момент наняты на сорок лет и подведены под клятву верности на этот срок больше двенадцати с половиной тысяч обученных одаренных, — Николай Иванович и до сих пор избегал слова «магия», хотя самя являлся магом и даже успел кое-чему научиться. Материалистическое мировоззрение протестовало против всей этой антинаучной чуши. — Но к настоящему времени больше половины из них изъявили желание «войти в клан», то есть стать гражданами Советского Союза. Остальные пока присматриваются и сомневаются, но очень похоже, что последуют примеру первых. Одаренные очень разной квалификации и разных направлений, поскольку учились во множестве школ, а некоторые и вовсе либо самоучки, либо обучались по схеме «учитель-ученик». Наш наркомат только недавно создан, поэтому мы еще не всех приспособили к делу. Нашим специалистам очень требуется консультация товарищей Хрыга или Кериана, многие вещи нам до сих пор непонятны. Например, что делать с адептами Ярости, Смерти, Мудрости, Света, Тьмы, Хаоса, а прежде всего, с некромантами. Последние предложили массово поднимать трупы и использовать их на простых работах, но я сомневаюсь в целесообразности этого. Все-таки ходячие мертвецы — это не то, что захочет увидеть на улицах городов наше население. Вопрос вне моей компетенции, прошу дать указания. Наши люди в Миросплетении, не разбираясь в вопросе, нанимали всех желающих, не понимая, для чего те пригодны. Вот со стихиалами все ясно. Они помогают в строительстве, прокладывают прекрасные дороги в любой глуши, укрепляют металлы, обеспечивают осадки в нужное время и попутный ветер для наших парусных кораблей. Благодаря огневикам мы напрочь забыли о лесных и степных пожарах. Но что делать с вышеуказанными категорями одаренных работники наркомата не имеют никакого понятия.
Вождь посмотрел на фон Бревена, тот согласно кивнул и сказал, что отправил сообщение Кериану, завтра тот навестит наркомат биоэнергетики. Хрыг не сможет, поскольку сейчас ставит защиту на шести новых советских островах.
— Хорошо, — кивнул Сталин. — Но вы ничего не сказали о том, сколько нам ждать магов после окончания обучения студентами.
— Больше ста двадцати тысяч принесших нам клятву верности одаренных сейчас обучаются по всему Миросплетению, — ответил Бронников, порывшись в своей папке. — Многих направлений, но больше всего пространственников. Вот только дело в том, что найм продолжается. И вскоре нам станет некуда отправлять учиться новых студентов, поскольку все доступные места в школах Миросплетения будут заняты нашими людьми. До этого осталось совсем недолго.
— Вот как? — озадачился вождь. — Тогда я вижу только один выход. За любые деньги нанимать как можно больше опытных магов-преподавателей и организовывать новые магические школы на нашей территории. Лаврентий, передай Терещенко, пусть займется этим вопросом.
Берия кивнул, опять записав пару строк в блокноте.
— На сегодня все, — окинул каждого взглядом Сталин. — До свидания, товарищи!
Карл Генрихович выходил последним и еще не покинул кабинет, когда ему поступило срочное сообщение о том, что Путник, карайн Артема, ощутил своего симбионта и исчез, как и в прошлый раз превратившись в двухмерную тень, отправившись к нему. Сперва полковник хотел сообщить об этом Иосифу Виссарионовичу, но по здравому размышлению отказался от этой мысли. Вождь Страны Советов в последнее время рассматривал «Петроград» вместе со всем экипажем, как свою собственность, не понимая, что это отнюдь не так, и помогают ему по доброй воле. Видимо, после возвращения Артема придет время двигаться дальше.
— Ну и когда за нами придут? — раздраженно спросил Костик Аненкин, второй из курсантов школы милиции, прикомандированных к инспекторам с «Петрограда».
— Не знаю! — раздраженно ответила Айянка. — Уймись уже, мне тоже холодно, хватит ныть, ты же мужчина!
Парень тяжело вздохнул, хмуро покосился на нее, но умолк. Потом отошел в сторонку и закурил, топчась на месте. Ветер действительно был пронизывающим и насквозь продувал теплые, как будто, шинели. Полувампирше Костик никогда не нравился, он все время ворчал, как старый дед, чего-то хотел, все было не по нему. И начальство — сплошные идиоты, и сокурсники дурачье, и то плохо, и здесь все не так. Один он — идеал. Вот только другие не разделяли его точку зрения, поскольку человечишко был откровенно гнилой. Зачем только таких в милицию берут? Он же начнет топтаться по людям! Если честно, однажды, после очередных высказываний Аненкина, Айяна даже рассказала об этом куратору группы, хоть и не хотелось. Но Костик откровенно достал, причем не только ее. Как можно себя так вести? Тем более взрослому мужчине. Страна только из большой войны вышла, всем много чего не хватает, не только тебе! Но они молчат и работают, а ты ноешь, как последнее ничтожество. Противно!
В этот момент перед курсантами возникло облачко искр, сложившиеся в трех человек. Точнее, человеком являлся только один из них, помимо него были дварф и светлый эльф.
— Это вас с нами откомандировали? — мелодичным голосом спросил последний.
— Так точно! — отозвалась Айянка.
— Вампирша? — прищурился эльф.
— Полукровка, по матери, — призналась девушка.
— А, это тобой недавно Иллениэль занималась, в столовой чуть не пританцовывала, возбужденно рассказывая о сложном случае, — усмехнулся он. — Меня, кстати, Каяласом зовут. Инженер, как это ни смешно. Вон Борх ржет, что я первый железячник среди остроухих. Нас сопровождает товарищ из НКВД, майор госбезопасности Осип Иванович Небогатов. Интересно, на кой ляд нам курсантов навесили? Вы знаете, товарищ майор?
— Для солидности, наверное, — усмехнулся тот. — А может потому, что товарищ Сайтова очень хороший боец, она одна дюжины здоровых мужиков стоит, в случае необходимости ту же дюжину, а то и больше легко заломает. Нам нужно проверить завод на предмет вредительства и саботажа, а саботажники очень не любят, когда их ловят. Так что вы, товарищи инженеры, занимайтесь своим делом спокойно, а мы посторожим, чтобы ни одна сволочь на вас косо не посмотрела.
— Не сомневайтесь, товарищ Каялас, мы не подведем, — заверила Айянка, грозно посмотрев на недовольного Костика.
Парня от ее требовательного взгляда буквально перекосило, он хотел бы сейчас сидеть в теплой комнате с большой кружкой горячего чая, а не шарахаться по каким-то заводам с мутной девкой, не способной выслушать мудрые мысли умного человека. Умным, естественно, он считал только себя самого, но вынужден был притворяться перед начальством дурачком. Вот и сейчас Костик вытянулся перед майором в струнку и четко отрапортовал о готовности выполнить любой приказ. Однако тот почему-то скептически посмотрел на него, явно не поверив. Неужели и до него дошли гнусные слухи, распускаемые завистниками? Спроси у Костика чему завидовать, он не нашелся бы, что сказать, ведь не не ни богатым, ни влиятельным не являлся. Но парень об этом не задумывался, для него во всем мире существовал только один человек, чье мнение имело хоть какое-то значение — он сам. Остальных Костик третировал, как мог, если они были никем, из-за чего не раз получал по морде, искренне не понимая, за что. Ведь он всего лишь показывал ничтожеству, что оно ничтожество! Как оно посмело возмущаться⁈ Зато перед вышестоящими прогибался и лебезил, будучи готовым на любую гнусность, лишь бы начальник был доволен. Но стоило тому потерять должность, и не было обличителя яростней.
В тридцать седьмом Костик развернулся вовсю и был просто счастлив из-за того, что многих по его лживым доносам посадили. Хоть он и являлся тогда всего лишь школьником, но анонимки на всех знакомых это ему писать не мешало. Он даже на отца в отместку за что-то однажды написал, из-за чего тот провел месяц в НКВД, но разобрались, отпустили. Кстати, он догадался, кого стоит винить, и выпорол уже почти взрослого сына так, что тот три недели спал на животе, после чего ушел из семьи, поскольку мать была полностью на стороне Костика, считая родную кровиночку всегда правым. Правда, когда ей понадобился уход и помощь, сын, не обратив на это внимания, уехал по своим делам. Умирала бедная женщина в полном одиночестве, прося неизвестно кого подать кружку воды. А Костик заявился домой только через десять дней, обнаружил мертвую мать и долго бурчал из-за того, что пришлось тратить деньги на похороны и поминки. К счастью, никто не знал о его особенностях, если бы эти идиоты узнали, ему пришлось солоно, в этом махровый эгоист успел убедиться.
Приходилось притворяться таким же идиотом, как все, хоть от этого ему и было чуть ли не физически больно. Особенно, когда приходилось кому-то помогать, тратя на это деньги и силы. Но многие подозревали его в чем-то плохом, нутром ощущали чуждость, и таких Костик по возможности избегал. Еще догадаются о чем-то, да донесут в органы. Потому и пошел в школу милиции, чтобы получить по ее окончании немного власти. Но тут откуда-то привезли чертовых инопланетян, чтоб они все провалились. А особенно вот эта черноволосая, невероятно красивая стерва. Нет, Костик ее охотно бы поимел, да так, чтобы рыдала, но нельзя, к сожалению. Слишком сильна, видал он, как хрупкая на вид девушка целую банду в одно мгновение расшвыряла и не запыхалась. Такая не сдастся даже под угрозой оружия, потому он только поглядывал на Айянку издалека, представляя как зверски насилует ее, а потом вспарывает живот и ждет, пока исдохнет, торжествующе глядя в затухающие ненавистные черные глаза.
— Отправляемся, — скомандовал Каялас. — Идем через «Петроград», на месте будем через минуту. Внимание оператору, нас пятеро, забирайте к себе, оттуда вторым потоком на двести семьдесят пятый завод в Коломне. Перед проходной, надо нагрянуть неожиданно, чтобы не успели подготовиться.
Костик про себе вздохнул, сожалея, что не знал заранее, куда направляются. Он бы охотно предупредил директора, такие люди неблагодарными не остаются, чем-то, да отблагодарил. И чего этим вот нужно? Идут хорошему, умному человеку гадить. Сделал он чего-то не того? так и что? У государства много, не убудет с него оно, если кто-то за его счет хорошо жить станет. Так нет же! Этим надо все развалить и испортить!
В этот момент мир вокруг Костика и Айянки рассыпался облаком искр, собрался в какое-то странное помещение, напоминающее лабораторию безумного ученого, и снова рассыпался. Еще мгновение, и все пятеро стояли перед проходной огромного завода, вместо цехов которого использовались огромные серебристые ангары.
Энкаведешник решительно направился к проходной и вошел, на ходу разворачивая документ. Ткнул его в лицо вахтеру, здоровенному краснорожему мужику, как потом выяснилось, одноногому. Тот сначала хотел возмутиться, но взгляд его упал на подпись: «И. В. Сталин» внизу документа, и вахтер только охнул, поняв, что прибыла правительственная комиссия, а на заводе ни сном, ни духом.
— Если предупредишь кого-то, пойдешь под суд, — спокойно сообщил майор. — Ясно?
— Так точно! — попытался встать вахтер, забыв об отсутствии ноги, тогда энкаведешник и заметил его некомплект конечностей.
— Сиди, куда ты с одной ногой, — сразу подобрел он, поняв, что перед ним бывший фронтовик. — Но честно, мужик, не надо предупреждать. Мы хотим своими глазами все увидеть. Что-то неладное у вас на заводе творится. Сплошной брак идет. А стране челноки как воздух нужны! Вон, Новый Марс вовсю осваиваем. Там без них никак.
— Да понимаю я, не маленький… — тяжело вздохнул вахтер. — А что неладно, это точно, товарищ. Мужики пьют прямо на заводе, и никто им за это ничо не делает. Через забор все время чего-то перекидывают, а у нас вахтеры и сторожа все калечные, кто, как я, без ноги. Кто без руки или еще чего. Куда нам уследить? Да и главинженер, когда Петро Иванович, начальник наш, к нему обратился, только рукой махнул и буркнул, что ничего страшного. Не стану я его предупреждать, точно говорю. Уволят потом, правда, но поищу еще чего.
— А почему вы ногу новую не вырастите? — поинтересовался дварф. — Сейчас же это не проблема, разве что в Москву поехать надо, в Центральный военный госпиталь. Вам, как фронтовику, все быстро сделают. Месяц, и будете как молодой бегать.
— Ногу новую⁈ — вытаращился на него вахтер. — Я и не слыхал, что наши энто умеют! Поеду, конечно! Но кто бы тогда занялся приютом для инвалидов, что вовсе без рук и ног остались? Здеся он, недалеко. Они-то никуда поехать не смогут…
— Приют для инвалидов, говорите? — прищурился майор Небогатов.
— Ну, зовется он как-то по другому, — смутился одноногий. — Не знаю точно, как. Кажись, санаторий или интернат. Тяжко им, бедным… Без рук, без ног… Не обиходят, они так и лежат в грязи, сами ж ничо не могут…
— Я немедленно сообщу на «Петроград»! — загорелись гневом глаза Каяласа. — Пусть найдут и всех заберут, Ольга Петровна с Элланиэль быстро их вылечат! Через месяц-другой как новые будут, а то и раньше. Надо всех инвалидов по Союзу собрать и вылечить!
Энкаведешник хотел было возразить, что пусть начальство сначала решает, но вспомнил, кто это, и промолчал, сам будучи полностью согласен, что оставшихся калеками на войне следует вылечить без исключений, раз уж есть такая возможность.
Оказавшись на территории завода, комиссия с первых шагов наткнусь на кучи мусора, обрезков труб, перемешанных с отходами карнезитного пластика, используемого для внешней оболочки межпланетных челноков. Самое страшное, что в цехах, где должна была быть стерильная чистота, тоже было неимоверно грязно. Почти половина многоруких дроидов с «Петрограда» валялась полуразобранными, на некоторых расселись выпивающие и закусывающие неопрятные мужики.
— Это что? — вытаращился на них дварф. — Это завод или бордель⁈
— Да тут ничего произвести не смогут! — вторил ему эльф. — О какой технологической цепочке может идти речь в таких условиях⁈ Чем ваше ведомство смотрело⁈ Ваши инспектора что, всего этого не видели⁈
— Похоже на то, — хмуро ответил энкаведешник, лихорадочно строча в своей записной книжке, на его плече светилась едва заметным огоньком работающая видеокамера. — Будьте уверены, у них спросят по какой причине они ослепли и оглохли.
«Это если вы, придурки, отсюда живыми выберетесь, — хмыкнул про себя Костик. — Надо озаботиться тем, чтобы не выбрались».
Он незаметно отстал, зайдя за очередную кучу мусора, и со всех ног ринулся к главному корпусу, предупредить директора и главного инженера, контакты которых ему дали знакомые в уголовном мире — а с уголовниками Костик контактировал с ранней юности, имея от этого немалую выгоду. Правда сейчас, из-за сучьих инопланетян, полезным людям пришлось затаиться, строя из себя порядочных. Но денежки у них все равно водились, и парень вчера вечером за хорошую мзду сообщил о своей предстоящей поездке на заводы дяде Мише, старому, всему в наколках вору в законе. Тот очень заинтересовался и дал малявы для директоров и мастеров нескольких. Нельзя было позволить легавым найти кое-какие улики, иначе плохо будет всем. Поэтому Костик, хоть ему это было и несвойственно, пошел на риск раскрытия. Он подозревал, что на самом деле дядя Миша работает на каких-то иностранцев, но ничего против этого не имел. Там, за границей, умеют вкусно и роскошно жить, не то, что здесь. Он надеялся, что на Западе услуги оценят и позволят перебраться туда. Там, и это вдохновляло, можно будет не притворяться, что ты добронравный идиот.
— Товарищ майор, — заметила исчезновение напарника Айянка. — Мой спутник исчез. Боюсь, побежал доносить о нашем присутствии. Не пойму, почему его с нами направили. Гнилой человек!
— Да потому и направили, что гнилой, — усмехнулся энкаведешник. — Его давно подозревают, слишком уж не по-советски себя ведет, вот только доказательств не было, осторожный, тварь. Теперь показал свою суть, уже сегодня будет арестован. Нас, кстати, скоро убивать придут, так что готовьтесь к бою, товарищ Сайтова. Товарищи инженеры, просьба связаться «Петроградом», чтобы вас забрали. Здесь, похоже, не просто саботажники окопались, а откровенные враги. Так разрушить производство на новом заводе саботажники не смогли бы. Хуже всего, что технологии утекли. И, скорее всего, к англичанам.
— Ну, утекли, и хрен бы с ними, — цинично усмехнулся Борх, огладив свою окладистую бороду. — У них ни металлов нужных нет, ни пластиков, ни электроники, ни нанитов, не говоря уже о вычислительной технике. Не смогут они построить рабочий челнок, даже если раком извернутся. Но поймать скотов надо, это да. А потом будем разбираться, что ж они тут наворотили, раз завод в таком страшном состоянии. У вас, насколько я понимаю, люди наготове, чтобы взять тут всех?
— Естественно, наготове, — подтвердил энкаведешник. — Достаточно сигнал через имплант подать, и через десять-пятнадцать минут прибудут. Но эти минуты нам надо продержаться. Потому и прошу вас уйти на «Петроград». Инженеров вашего уровня слишком мало, чтобы рисковать вами понапрасну. Очень прошу.
— Не будем мешать людям делать свое дело, — придержал собиравшегося было возмутиться товарища за плечо Каялас. — Потом вернемся. Вызовите нас, товарищ майор, когда все закончится, надо все же разобраться, что тут творится с инженерной точки зрения, а не с политической.
— Вызову, — пообещал тот, и дварф с эльфом рассыпались в воздухе облачком искр.
— Ну, а мы с вами, товарищ Сайтова, немного развлечем заводских товарищей, — хищно усмехнулся Небогатов, доставая из кармана два генератора личного защитного поля, Айянка с такими уже сталкивалась и знала, как ими пользоваться. — Если их можно, конечно, назвать товарищами.
— Развлечем, — тоже усмехнулась, точнее оскалилась девушка, неосознанно увеличив клыки. — А эти? Тамбовский волк им товарищ!
Они намеренно двинулись к главному корпусу так, чтобы их могли видеть. К сожалению, ожидания оправдались, и на очередном повороте инспекторов встретило десятка полтора крепких мужичков, начавших оттеснять незваных гостей к небольшому ангару, поигрывая арматуринами в руках. Небогатов с Айянкой не стали их разочаровывать и свернули туда. Внутри ангара их встретил невысокий человек в военном френче с медалью на груди, он смотрел на них воспаленными, злобными глазками.
— Где остальные двое? — хрипло пролаял он.
— Отбыли к себе, — ласково улыбнулся энкаведешник. — На «Петроград».
— Куда⁈ — изменился в лице незнакомец.
— На «Петроград», — любезно повторил Небогатов, продолжая улыбаться, и потыкал пальцем вверх, чтобы не было сомнений в том, что он имеет в виду. — Это были инженеры оттуда.
Айянка обнажила и выпустила на полную длину клыки, отметив про себя испуганные взгляды, скрестившиеся на них. Значит, о вампирах, они слышали. И это хорошо, больше бояться будут!
— Суки краснопузые! — выплюнул незнакомец. — Один хрен вам не вырваться, говори, чего вам надо было!
— А на что вы рассчитывали, сорвав производство важнейшей продукции? — хмыкнул майор. — Что на это не обратят внимания? Тогда вы наивны, как ребенок.
— Ничего, прошлая комиссия взяла подношение и молчала, как рыба об лед, — оскалился недобитый то ли беляк, то ли националист. — Предупредили бы, суки, заранее, мы бы и вас порадовали, в баньке попарили да подарили чего. А так сдохнете, чекисткие твари, и упокоитесь в местном сортире, там вас никто не найдет.
— Ты дурак, дядя? — спросила полувампирша, сверкая клыками. — Не понял, на кого руку поднять собрался?
— Ничо, на тебя найдется осиновый кол!
— Точно дурак, мне похрену и на осиновые колья, и на святую воду, а чеснок трескаю за милую душу с борщом.
— Убейте их! — сорвался на визг незнакомец. — И пора рвать когти отсюда!
Стоявшие у дверей мужики достали пистолеты и принялись палить в Небогатова с Айянкой. Личные щиты не подвели, пули вязли в на мгновение вспыхивающем защитном поле и падали на пол. Зато полувампирша агрессорам второго шанса не дала и с дикой скоростью рванулась вперед. Бандиты, или кем там они были, разлетелись в стороны, как кегли от удара железного шара. Девушка не убивала, только оглушала, ведь этих сволочей потребуется допросить. Но Айянке пришлось ускориться, когда понявший, что все пропало, незнакомец начал подносить ствол пистолета к своему рту. Давать ему уйти на тот свет было никак нельзя, слишком много знает. И эту информацию из подонка надо вытащить любыми средствами. Она успела выбить пистолет и спеленала слабо сопротивляющегося мужчину, не предполагавшего в женщине такой силы, и теперь пребывающего чуть ли не в ступоре.
Тем временем в ангар ворвались коломенские энкаведешники, о чем-то переговорили с майором и начали вязать заговорщиков. Последним предстояли долгие, обстоятельные разговоры со следователями. Требовалось выяснить как и под чьим рукводством они смогли взять под контроль целый завод и не допустить производства челноков на нем. След из-за границы тянулся четкий, и следовало узнать чей именно. Скорее всего, англичане. Но могли и американцы подсуетится.
— Я отмечу в рапорте ваши отличные действия, — подошел к отдыхающей Айянке Небогатов. — От себя тоже благодарю!
— Это мой долг, — улыбнулась, не обнажая клыки, девушка. — Меня взяли в клан, я теперь своя среди своих. И за Советский Союз порву любого!
— Что ж, удачи вам, — улыбнулся майор. — Сейчас вас переправят к вашему управлению в Питер. Всего доброго! Рад был работать вместе.
— Я тоже, — кивнула Айянка. — Всего доброго!
Мир в ее глазах расплылся искрами, и вскоре она уже стояла перед входом в родное управление. Надо подняться к Петру Ефимоыичу и сообщить об аресте Костика. Она взхдохнула и вошла в дверь, улыбнувшись постовому милиционеру. Дел на сегодня предстояло еще много.