Глава 13
— Если ты сейчас это сделаешь, никогда в жизни тебе не прощу, — ворвался в разум сердитый голос, скребя слух, словно иголка по пластинке. Потапов замер от неожиданности и в недоумении уставился на Катю. — Я не хочу целоваться с подругой. Да я же потом с ней общаться не смогу, всегда вспоминая это…
Она рывком попыталась освободиться из его рук, да не тут-то было — не убежать ей, пока не объяснится. Сейчас взору Кирилл предстало перевоплощение незнакомой ему нежной Кати в привычную фурию. Она нахмурилась, сердито глядя на него из-под ресниц, хотя уголки губ все так же были опущены из-за боли, руки упирались в его плечи, а покрывало было наполовину сброшено с ног. Момент помутнения был эффектно развеян.
— Все, все, успокойся, — попытался воззвать Кирилл. — Прости меня за этот импульсивный порыв. Сам не знаю, что на меня нашло. Просто ты такая… другая, одним словом. Ты и не ты одновременно. Не сердись на меня. Я знаю, что тебе сейчас плохо. Позволь мне остаться с тобой.
Катя недоверчиво посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц, но, видимо, от того, что ей действительно было нехорошо, просто молча кивнула ему вместо ответа. Лишь только отстранилась подальше, что все же не помешало Кириллу тихо приобнять ее сзади и бережно укрыть одеялом. Катя не выразила протеста, и он только порадовался этому в глубине души. Так и лежали в полном молчании, а ему все никак не хотелось ее выпускать из рук, такую притихшую, слабую и невероятно ранимую. Именно сейчас были сброшены все маски, и именно в этот момент он с удивлением понимал, что все его чувства и поступки были лишены всякой ширмы, оголены до уязвимости. Их хрупкое перемирие было необычайно удивительным и в то же время желанным. Все казалось до того правильным, что даже спорить не хотелось. Было лишь одно желание: не отпускать. Никогда. И Кириллу на мгновение пришла крамольная мысль: как хорошо, что он сейчас был не в своем теле, иначе заложенные природой инстинкты точно не дали бы рационально осмыслить ситуацию.
Катя расслабилась в его руках, и сковывавшая ее напряженность исчезла. Ее тихое и ровное дыхание говорило о том, что она уснула. Должно быть, и боль отступила. Кирилл все так же прижимал к себе спящую девушку, а в голове из чехарды мыслей уже созревало одно единственное правильное решение.
— Эй, соня, просыпайся.
Смотреть на попытки урвать хотя бы еще несколько лишних секунд для сна было довольно забавно, если бы не нужно было торопиться. Сегодня был решающий день. Во смыслах этого слова. Сперва надлежало попасть в офис и выслушать, к какому заключению пришла комиссия в отношении Иры и Кати. И уже от этого зависело все остальное.
— Потапов, ты изверг, — протянула Катя из-под натянутого до самого носа одеяла. — Мы две безработные недопрактикантки, куда нам торопиться. И я полночи промучилась из-за адской боли… Имей сострадание.
— Сострадание я имел ночью, — обезоруживающе улыбнулся он. И видя, как густо покраснела Катя, да еще и отвела взгляд, понял, что слова его попали прямо в цель. Равно как и ночь, проведенная вместе. Он все еще отчетливо помнил, каким смущением горел румянец на ее щеках, едва только заспанные глаза открылись и встретились с ним. Будь он самим собой в тот момент, за себя бы не смог поручиться, а так, скрыв свое собственное смущение вопросом о ее самочувствии, поспешил удалиться. — Отстранение от работы не повод к опозданию. Нам нужно держать лицо перед этими снобами.
На кухне Кирилл успел приготовить чай со свежими тостами, то и дело прислушиваясь к доносившимся из ванной звукам. Признаться, вчера он ужасно волновался из-за Катиного состояния, и беспокойство это не оставляло его до сих пор.
— Как ты? — вновь задал он вопрос, едва только девушка появилась в дверях кухни.
— Ты уже спрашивал. За прошедшие полчаса ничего не изменилось.
— Отрадно это слышать. Тогда давай-ка быстренько подкрепимся и в бой. Силы нам сегодня еще понадобятся. Пора заканчивать уже этот фарс.
Катя заметно напряглась и натянуто выдавила из себя:
— Это ты о чем сейчас?
— Конкретно сейчас — об этой вашей злополучной практике. Но и в общем пора тоже заканчивать всю эту канитель. Нужно только связаться с Иркой сегодня, чтобы для нее возвращение не стало неожиданностью. Ну и для меня тоже.
— Да, конечно, — тихо ответила Катя и поспешила отвести взгляд, оставив его гадать, что же это такое было сейчас.
В огромном офисе их уже ждали. Как и полагается, театрально выдержав напряженную паузу, двух стажерок-практиканток пригласили в конференц-зал, где чуть ранее уже собрались все руководители, даже их замы. Ждали лишь только президента компании.
— А мы неплохо разворошили их улей, — не удержался Кирилл, шепнув Кате. — Вон, даже верхушки лично к нам решили выйти.
— Именно поэтому мне как-то не по себе. С чего бы вдруг?
Минутой спустя в зал вошел высокий пожилой мужчина в темно-сером костюме, застегнутом, что называется, на все пуговицы. Да и сам этот человек, казалось, был застегнут для всех окружающих. Этакий «человек в футляре». Он оглядел всех собравшихся колючим синим взглядом и, заняв место в центре трибуны, разложив перед собой бумаги, жестом дал понять, что можно начинать.
Для начала собравшиеся уточнили, не требуется ли переводчик, но Кирилл с Катей, прекрасно владевшие английским, сражу же отказались. Кирилл совершенно спокойно слушал, как их недавний руководитель практики зачитывал перед собравшимися итоги защитной работы по проведенной практике, давал полную характеристику девушкам. Чего нельзя было сказать о Кате. С виду она, так же как и он, была совершенно невозмутима, но стоило только взглянуть на пальцы, беспрестанно вертящие колпачок от ручки под столом, и сразу становилось понятно, что на самом деле творилось у девушки на душе. Казалось, еще немного, и она начнет отстукивать ногой по полу. Кирилл едва заметно положил руку поверх Катиной ладони, пытаясь хоть немного приободрить свою соседку. Не вышло: Катя вздрогнула от неожиданности и лишь только больше напряглась.
А меж тем, разбор полетов все еще продолжался. Бла-бла-бла… Кирилл вполуха прислушивался к монотонному чтению. Бла-бла-бла… Суть работы… Производились расчеты… Выполнялись поручения… Сохраняя на лице отстраненную заинтересованность, Кирилл думал совершенно о другом. Ему нужно было во что бы то ни стало вернуться в собственное тело. Хватит, насиделся уже тут, побыл Иркой. Пора бы уже вернуться. Он уже предвкушал тот момент когда будет самим собой, а там уже… Катя крепко сжала его ладонь. Давая понять, что лекторы подошли к самой важной части сегодняшней встречи.
— Комиссия не нашла нарушений правил прохождения практики, равно как и внутренней дисциплины, а потому пришла к единому мнению об аттестации мисс Зубенко и мисс Волковой. Через два дня вы сможете забрать свидетельства в отделе кадров. Ваша практика в нашей компании считается успешно оконченной.
А дальше их пригласили пройти к комиссии для ознакомления с результатами проведенной проверки, дали подписать акты, после чего принесли свои извинения за доставленные переживания, благодаря которым, однако, их практика закончилась неделей раньше положенного срока. И все. Миссия Кирилла, по сути, закончилась. Что еще он мог сделать для своей подруги, будучи в ее теле? От грязных ухаживаний непорядочного руководителя практики он ее избавил, профессиональное будущее ей обеспечил. Оставалось только наладить личную жизнь? Искать жениха сумасбродной девчонке самому, скитаясь по городу и присматривая нужный экземпляр? Но нет же, она сама себе уже нашла жертву и, должно быть, ждет не дождется, когда сможет самой собой охмурять несчастного. А ему самому в этом отводилась роль свахи. Пусть так. Поскорее бы только вернуться. Интересно, сколько раз за день он уже об этом подумал?
— Ура! — не сумела сдержать ликования Катя, едва только они с Кириллом оказались дома. Все то время, что они провели в офисе компании, подписывая какие-то кадровые бумаги и забирая свои вещи, а также по пути домой, она все никак не могла поверить, что все уже позади. Чего стоила ей эта практика, Катя будет помнить всю свою жизнь: сперва чуть ли не с боем вырванное право (между прочим, заслуженное право, а не купленное) ехать стажироваться, затем Иркина несчастная любовь, а потом ее сумасбродная выходка, стоившая нервов всем троим.
— Мы это сделали! — подхватил тут же Кирилл, и оба счастливо обнялись, безудержно веселясь.
— Ты это сделал. Если бы ты не наехал на них, то ничего бы не получилось.
— Ты и сама бы так смогла. Просто в первый момент растерялась.
— Не смогла бы. Устраивать такие разгромы — не моя стихия.
— А мне помнится случай, когда как раз такой погром в одном офисе ты устроила.
Они уже не прыгали и не кружились в объятиях друг друга, а стояли на месте, но так и не отрывались друг от друга. Стояли глаза в глаза и оба жутко робели, понимая, что с этого момента нужно было возвращать все на круги своя.
— Мне нужно позвонить Ирке, рассказать ей все.
Катя лишь молча кивнула. Конечно, ему нужно было все рассказать, к тому же нужно было подготовить подругу к тому, что возможно в ближайшие дни они вновь поменяются телами. К ней вернется ее прежняя Ирка, а Потапов вновь станет тем невыносимым парнем, с которым она опять не сможет общаться. Он еще не ушел, а она вдруг почувствовала, что будет очень скучать по этим последним дням, проведенным вместе.
Она не стала мешать разговору Кирилла с Ирой. Хотелось побыть немного одной. В тишине и печали. Часы неотвратимо отсчитывали секунды до расставания — Катя чувствовала это. Отчего-то моменты расставания всегда чувствуются очень чутко, остро, заполняют собою душу, застилают все остальные чувства. Апатично и чисто на автомате она натирала и так до блеска начищенную кухню, просто так, потому что нужно было себя чем-то занять и отогнать от себя внезапную печаль.
— Ну вот и все. Все проблемы улажены, пора возвращаться.
Катя вздрогнула от неожиданности, хотя голос Кирилла и прозвучал очень тихо.
— Пора? — Она обернулась и в нерешительности застыла. Несмотря на внешний облик Ирины, перед ней стоял Кирилл, тот самый, что с детства не давал ей покоя, подтрунивал и насмехался. Тот, что так ослепительно улыбался, и от этого в его живых глазах плясали чертики. За эти несколько дней, проведенных вместе, она разучилась видеть перед собой Иру. Чужое лицо и голос не могли скрыть того, кто стоял рядом. Его присутствие вызывало особенный трепет, особенные чувства. И это до безумия пугало Катю. Потому что она уже осознавала причину этих своих ощущений.
— Да. Нет смысла больше тянуть. Ира тоже не против поскорее вернуться в свое тело.
— Ты… — Катя замешкалась с вопросом, боясь услышать в ответ то, что сейчас слышать не хотелось. Хотя еще каких-то пару дней назад она бы с радостью встретила эту новость. — Ты подготовил все для перемещения?
— Да.
Не сумев побороть свои желания, Катя подошла к Кириллу и остановилась совсем близко от него. Настолько близко, что ей казалось, будто она слышит биение его сердца. Или это ее собственное так гулко билось в груди? Ей не хотелось его отпускать, но и просить остаться она тоже не имела права. Божечки, да что ж такое с ней творилось-то? Отчего так тяжело было от мысли, что сейчас она в последний раз открыто смело могла смотреть в его глаза, находясь на предельно близком расстоянии от него, говорить то, что шло от души, не выдумывая ответных колких фраз? Катя с болью осознавала, что больше не желала возвращения в их прежнее прошлое, куда больше ей понравилось простое незатейливое общение, построенное на взаимопонимании. Но смогут ли они прийти к этому, когда все встанет на свои места?
— Ну чего ты приуныла? — улыбнулся Кирилл и сам сделал последний шаг к сближению, крепко обняв и прижав ее к себе. А Катя готова была разрыдаться в этот момент.
— Как ты думаешь, когда это произойдет? Я имею в виду, когда подействует это снадобье?
— Кто знает. Может сейчас, может спустя несколько часов. А может и через день-два. Только все-таки хотелось бы верить, что колдунья эта не обманула.
— Ты что-нибудь чувствуешь? Ну может быть что-то необычное.
— Неа. А учитывая, что и в тот раз я ничего не ощущал, то тут вообще сложно что-либо сказать.
— Выходит, ты в любой момент можешь уйти? — Она и сама слышала, как предательски дрожал голос, выдавая ее с подноготной.
— Выходит, да. Эй, ну чего ты?
Кирилл легко повернул за подбородок к себе лицо Кати и так тепло улыбнулся ей, что даже по позвоночнику прошлась волна жара.
— Что ж, раз так, давай прощаться, а то вдруг не успеем.
— Ты так говоришь, словно мы больше не увидимся. Ну что с тобой сегодня происходит? Ведь все благополучно завершается: практика твоя успешно завершилась, да и я должен вот-вот вернуться в себя. Разве не этого ты хотела?
Нет, он точно усмехался над нею. Чертики в его глазах так и говорили об этом.
— Не люблю прощаться. От слова "совсем". Мне кажется, что в такие моменты я расплачусь. — И чуть помедлив, Катя тихо добавила. — Скажи, ты будешь скучать по этому времени?
— Что? — не понял Кирилл. — Катюх, какое прощание? Можно подумать, мы больше не увидимся. Ты это мне брось.
— Ладно, забей, не обращай внимания, — засуетилась девушка в его руках, но он сумел заставить ее замереть и поймать ее взгляд. — Я, наверно, снова чепуху всякую несу.
Несколько минут полнейшего молчания, лишь только глаза в глаза. И когда Кирилл прервал эту звенящую тишину, оба затаили дыхание.
— Катюш, побудь со мною в эту ночь, — едва слышно попросил Кирилл.
Она не смогла ему отказать. Вместе с ним устроилась на кровати в Иркиной комнате, обняла сзади и переплела их пальцы. Оба боялись: Кирилл предстоящего колдовства, а Катя своих разгорающихся чувств. Ей казались правильными и одновременно запретными эти объятья. Скоро все пройдет. Вернется на свои места и вытеснится реальностью жизни. Когда Кирилл уснул, она нехотя выскользнула из кровати, в последний раз оглянулась на спящего друга и ушла к себе с острым ощущением того, что в эту ночь Кирилл вернется в свою жизнь.
Промаявшись в своей постели почти полночи, она лишь к утру забылась чутким сном. Удивительное дело, насколько легко можно чувствовать себя в сне, словно она пушинка, подхваченная ветром и несомая неведомо куда бурными потоками бытия. А утром, едва понимая собственное тело и совершенно не разбирая ничего вокруг, Катя сонно прошлепала в ванную, где в отражении зеркала она увидела… Кирилла. Нервно отшатнувшись, она неверяще стала ощупывать лицо руками — отражение в точности повторяло за ней каждое движение. "Быть того не может", — пронеслось в мыслях. И тут ее накрыла самая настоящая паника. А где-то из глубины комнаты раздался радостный Иркин вопль:
— Катька, Катя, я вернулась! — и влетевшая в ванную комнату Ирка радостно запрыгнула на нее, грозя удушить в своих объятиях.
— Катька! Катька! — продолжала верещать подруга, и с каждым мгновением она ощутимее придавливала ее к полу, отчего дышать становилось труднее. — Я вернулась!
Вернулась, как же. А ей самой что теперь делать-то? В теле Потапова.
— Ура! Я вернулась! — выплывал в сознании голос Ирки, от отдаляясь, то вновь звуча громче, уже над самым ухом. — Да проснись же ты, соня!
Катя резко подскочила… и села на постели, едва не скинув с себя радостную подругу. Она лихорадочно стала ощупывать свое лицо, взглянула на свои руки и тело — фууух, это был просто сон. Она не стала никаким Потаповым. Просто расшалившееся воображение нарисовало такой красочный и очень реалистичный сон.
Все утро и весь день прошли под веселое щебетание Ирки.
— Ты только посмотри, до чего он довел мое бедненькое тело, — сокрушалась подруга перед зеркалом. — Я так долго приводила себя в форму, а он за две недели умудрился прибавить мне несколько кило. Я стала толстой.
— Ты стала похожей на саму себя, а не на скелет, — безынтересно отреагировала Катя, вертя в руках пустую кружку, из которой еще вчера пил свой кофе Кирилл. Ей казалось, что расставание она переживет легче, а выходило совершенно не так. Она скучала. Ужасно. Ей уже не хватало этих подтрунивающих разговоров и беспечной потаповской улыбки с неизменным
— Катя, — встрепенулась вдруг Ира, — а что между вами было?
Катя на мгновение застыла от неожиданного вопроса.
— Что ты имеешь в виду?
— Даже так?! — сделав свои заключения, оживилась подруга. — Все! Давай рассказывай!
— Да, собственно, нечего и рассказывать.
— Ты хочешь сказать, что вы тут друг друга не поубивали, — девушка демонстративно вновь оглядела себя перед зеркалом, — даже телесных повреждений мне не оставили, и тебе нечего рассказать? Кир нам практику вытащил, и тебе нечего рассказать? Да в жизни не поверю! Давай, подруга, колись.
— Да сказано же тебе, нечего рассказывать. — Взорвалась Катя. И сама себе удивилась — отчего столько нервозности. — Нам пришлось заключить временное перемирие, чтобы помочь тебе, между прочим, тоже. А в остальном все так же.
— Ой, подруга, что-то ты темнишь, — покачала головой Ира, но благоразумно решила пока не приставать. Потом со временем все разузнает.
— Ир, пойду я прогуляюсь немного. Устала за эти дни. Нужно проветриться.
— Тебе составить компанию?
— Нет, не нужно. Я хочу одна немного побыть.
Катя не любила одинокие прогулки по городу. Ей всегда казалось, что так она становится не просто одинокой, а неприкаянной душой среди тысяч мелькавших лиц. Странное дело, ей бы стоило сейчас вдыхать свободно воздух и радоваться, что все позади, но упрямое сердце никак не желало успокаиваться. Тихая мелодия телефона вывела ее из раздумий. На экране высветилось знакомое, привычное до боли лицо, и Катя никак не могла решиться ответить. Что еще она могла бы сказать, кроме банальных "привет, как дела"? И пусть сейчас ей как никогда хотелось услышать настоящий голос Кирилла, она все еще мешкалась в нерешительности, так как страх неопределенности сковывал ее. Мелодия прекратилась, но спустя пару секунд повторилась. Пусть лучше все будет так, как было прежде. Так проще. Им обоим. Нажав на отбой, Катя с сожалением спрятала телефон обратно в карман куртки. Глубоко втянув в себя холодный воздух и устало тряхнув головой, она пошла вперед, куда глаза глядели. А на душе отвратно скреблись кошки. Правильно ли поступила?
Ну а вернувшись домой, первым делом наткнулась на сердито глядевшую на нее Иру.
— Кирилл хочет с тобой поговорить.
— Не вижу смысла. Вы вернулись на свои места, чему я безмерно рада. А с меня хватит.
Вот и все. Точка. Ничего путного из их общения не выйдет. Катя просто не видела для этого возможностей. Да и не хотелось ей больше ни его колкостей, ни благодарности за помощь. Все не то уже. Большего быть не может. Временное перемирие окончилось, пора вернуться в привычное состояние и не тешить себя наивными мечтами.
До самого их отъезда домой Катя запрещала себе даже думать о Потапове. Он, конечно, еще предпринял несколько попыток поговорить с ней, но все они были столь же решительно пресечены ею, как и в первый раз. Скорей всего, этого ему хватило, и звонки прекратились.