Эмилия
Я в ванной, тру тело мочалкой. Мы в квартире, которую мы с Райли сняли, чтобы начать все сначала, пока все не пошло наперекосяк. Моя рука в гипсе, который, по крайней мере, розовый, а таблетки, которые я принимаю, совсем не помогают от боли. Вы с Райли сидите в гостиной и пьете шерри. Венера лежит у твоих ног, обессилевшая от всей этой суматохи. Ты коротко поговорил по телефону со своим отцом, который позаботится о Сете, с которым я покончила навсегда. Кто бы мог подумать, что Сет настолько сойдет с ума. Конечно, я знала, что расставание будет некрасивым — какое расставание бывает иным? Но чтобы вот так? Я всегда боялась, что ты в конце концов убьешь кого-нибудь из-за меня, но, когда это было важно, ты держал себя в руках, Мейсон. Ты не выстрелил в него, хотя хотел. Я видела это в твоих глазах. Так что теперь ты на правильном пути, мы на правильном пути. Это все, что имеет значение.
Я неловко надела футболку и босиком подошла к вам двоим.
— Райли, если мы тебя стесняем, мы можем остановиться в гостинице Мейсона или в моей комнате в общежитии. — Я вспоминаю сломанную кровать и думаю, где именно мы будем спать. Затем я вспоминаю свою крошечную комнату в общежитии и общие душевые и хмурюсь.
Вы двое все еще сидите там. Я не могу понять, ненавидите вы друг друга или любите. Вы всегда сохраняете определенную дистанцию между собой, но сейчас, по крайней мере, вы смотрите друг на друга, а не вцепляетесь друг другу в глотку.
Райли поворачивает голову в мою сторону.
— О, не говори глупости, у меня есть гостевая комната, ты же знаешь. Так что расслабьтесь, отдохните и хорошенько выспитесь, а завтра мы посмотрим, что к чему.
Я остаюсь стоять рядом, не решаясь что-то сделать. Я понятия не имею, как вести себя в присутствии Райли, ведь все еще так свежо и ново. К счастью, ты обхватываешь меня за ноги и целуешь в бедро.
— Как ты себя чувствуешь, детка? — То, как ты смотришь на меня… о, я готова на все ради этого взгляда. Я нежно провожу рукой по твоим волосам.
— А ты как себя чувствуешь? — хрипло спрашиваю я. Говорить больно с тех пор, как Сет сильно сдавил мне горло. Ты притягиваешь меня к себе на диван, и я смотрю на камин, в котором так красиво потрескивает искусственный огонь. Вообще-то я не хочу этого делать, но по какой-то причине мое тело прижимается к тебе, как только ты обхватываешь меня за плечи. Как только твой запах касается моего носа, я понимаю, что все будет хорошо. Боль почти сразу утихает, и я мирно засыпаю впервые за три года.
***
Мейсон
Твоя голова покоится на моих коленях, Эмилия. Мне неприятно видеть этот гипс на тебе, и я ненавижу то, что сделал этот ублюдок, поэтому выпиваю еще один бокал шерри, чтобы забыть об этом на несколько часов. Мой брат приносит одеяло и накидывает его на тебя. На улице уже темно. Мы провели четыре часа в больнице, медсестра смотрела на меня так, будто это я нанес тебе эти травмы. Слава Богу, что Райли, мистер Чистота, был рядом, иначе она, наверное, не позволила бы тебе уйти со мной. Теперь он сидит напротив меня и смотрит. Псих. Мое тело все еще переполнено адреналином. Я все еще не пришел в себя, Эмилия. Когда я вспоминаю лицо этого ублюдка, моя рука с отбитыми костяшками дергается, и мне хочется снова избить его. Я больше никогда не хочу оказаться в ситуации, когда не смогу тебе помочь, детка. Да, я хотел выстрелить, но взгляд твоих глаз остановил меня. Я хотел избить его до потери сознания, но в то же время не ранить тебя, так что я не убил его благодаря тебе. Боже, я больше никогда не хочу видеть тебя такой беспомощной. Ты всегда выбираешь не тех мужчин, Эмилия.
— Может быть, ты был бы лучшим выбором для нее, — медленно говорю Райли, но он прекрасно понимает, что я имею в виду.
— Возможно. — Он делает глоток. — Вообще-то, наверняка. Но ты же знаешь, какая она, когда ей что-то взбредет в голову. Она хочет тебя. Я видел, как она смотрела на тебя. Она любит и боготворит тебя. Причины больше не имеют значения. — Мне нравится слышать эти слова, Эмилия. Я тоже ее боготворю.
— Я тоже ее люблю, — говорю я.
— Я знаю.
— Откуда? Ты все время говорил, что я просто трахаю и пользуюсь ею. Что изменило твое мнение сейчас?
— Мейсон, на протяжении многих лет твой путь приводил тебя к ней. Сколько бы дерьма ты ни натворил, она тебя прощала, и теперь вы снова нашли друг друга. Я вижу, как ты смотришь на нее. И именно из-за любви к ней ты не сошел сегодня с ума и не пристрелил придурка.
— Боже, как я ненавижу, когда ты прав.
— Это всегда было твоей главной проблемой со мной. Ты не мог смириться с тем, что я не злопамятен и следую правилам, что моя главная цель — порадовать маму, делая все, что она хочет. Если ты ее беспокоил, то я хотел показать ей, что все не так уж дерьмово… и старался снять бремя с ее плеч.
Я фыркнул.
— Ты хоть понимаешь, каково это — жить в твоей тени? Ты, солнечный свет семьи, вундеркинд. Отличник, уроки фортепиано, представитель студенчества, лучший в классе, красивая женщина, хорошая квартира, хорошая работа, и я… ошибка в подвале. Ты знаешь, каково это было — конкурировать с тобой все эти годы?
— О Боже, Мейсон, ты не понимаешь? Ты думаешь, это тебе приходилось со мной соревноваться? Все внимание было приковано к тебе с самого твоего рождения. Я был так сфокусирован на тебе только потому, что ты был проблемным ребенком, а я хотел получить свой кусок пирога. Как только ты появился, все внимание родителей сосредоточилось на тебе, и так до сих пор. Разве ты не видишь? Как часто я звоню папе, потому что у меня проблема, и как часто звонишь ты? Как часто мама плачет из-за меня и как часто она плачет из-за тебя? Как часто тебе что-то нужно, и как часто это нужно мне?
— Что ты мне хочешь сказать? Что я не могу справиться самостоятельно со своими проблемами?
— Я просто говорю, что все всегда вертится вокруг тебя, Мейсон, и, может быть, тебе стоит попробовать взглянуть на это с моей точки зрения. И да, черт возьми, ты действительно должен уверенно стоять на ногах. Папе тоже нужен отдых. А Эмилии нужен мужчина, который стабилен и может ее поддержать.
Я поднимаю бровь.
— Я больше не живу дома.
— Да, но… ты все еще дома. Ты работаешь с ним, ты ешь с ним, ты берешь его машину, если хочешь уехать. Ты звонишь ему, когда у тебя возникают проблемы, и в глубине души ожидаешь, что он всегда прикроет тебя, и поэтому у тебя есть свобода действий. Но это не так. Представь, если бы ты сегодня застрелил парня, отец не смог бы тебе помочь.
— Я этого не сделал.
— Это начало. — Мы оба делаем по глотку.
Потом он говорит:
— Я вовсе не хотел тебя ненавидеть, я просто хотел мирно уживаться с тобой.
— Пока я не отнял у тебя девушку.
— Женщину, которую я люблю, а не просто девушку. — Мы оба смотрим на тебя, ты так мирно спишь, одна рука на моем бедре, твоя голова на моих коленях, и я глажу твои волосы. Я представляю себя на его месте, наблюдая, как ты спишь на коленях у кого-то другого. И, наверное, впервые понимаю его.
— Она выбрала темноту, а не свет, и это было ее решение. Но мне жаль тебя. Я не хочу представлять, каково это. — Когда я смотрю на него, он кажется немного удивленным. Он никогда не слышал от меня таких слов. Но я хочу покончить со старым дерьмом — для тебя.
— Ты должен наконец отпустить ее и найти кого-то нового, Райли. Потому что наверняка есть та, кто может дать тебе все, что тебе нужно, и все, чего ты заслуживаешь.
— Отпустить ее нелегко. Ты знаешь это.
— О да, я знаю. — На мгновение мы замолкаем и смотрим на тебя. Я знаю, что никогда не хочу снова потерять тебя, детка, и никогда не хочу снова иметь возможность отпустить тебя.
Я глубоко вдыхаю и смотрю на Райли. Он смотрит на меня, Эмилия, но впервые в его глазах нет горького выражения.
— Пойду спать, я устал. — Я осторожно вытаскиваю себя из-под тебя и поднимаю тебя на руки.
Но я снова поворачиваюсь к Райли.
— Эй, спасибо за помощь, — говорю я, проходя мимо него.
Он взбалтывает свой херес в бокале и смеется.
— Ты все еще мой младший брат.
Мы оба ухмыляемся, и я несу тебя наверх, зная, что все будет хорошо.