― Все очень плохо, ― слова Шейна заставляют меня осесть на землю, в то время как я жду последнего удара. Что Финн мертв.
ГЛАВА 3
МЕЙВ
Я долго сижу возле Деклана, просто наблюдая за тем, как он спит. Поправляю небольшое одеяло на его костлявых плечах. В комнате слышен бит со словами рэперов. Слова о стрельбе и о том, что кто-то умирает, заставляют меня подняться и закрыть окно.
Я оставляю брата и тихонько прикрываю дверь, чтобы его не разбудить.
― Почему ты заботишься о нем больше, чем обо мне? ― голос матери обрушивается на меня миллионом крошечных булавок.
― Почему ты больше заботишься о выпивке, чем о нас с ним? ― парирую я и, скрестив руки на груди, смотрю ей в глаза. В моих словах нет злости. Я чего-то подобного от нее и ожидала.
― Это нечестно, ― доставая из кармана пачку сигарет, отвечает она.
Я опускаю руки и подхожу к ней. Сквозняк из открытой двери напоминает мне о бардаке на кухне.
― Что нечестно, так это бардак, что творится на кухне, ― я тычу в сторону кухонной стенки. ― Что еще более несправедливо, так это то, в каком состоянии находится мой брат.
― Я не заставляю его принимать наркотики, ― она зажигает сигарету, а я прижимаю подушечки пальцев к векам. Это давняя битва, и я поверить не могу, что снова в нее ввязываюсь.
― Это неважно. Прямо сейчас, ― показываю на свою грудь, ― мне нужно придумать, где достать двенадцать штук.
Мама отводит глаза и выпускает дым из уголка рта. Она ― ходячая реклама того, как не надо жить. Я не пью и не курю, потому что все это делает она. Я поклялась, что никогда не стану такой, как она.
― Не горишь желанием мне помочь? ― спрашиваю, проходя сквозь клубы дыма, зная, что не дождусь от нее ответа. В какой-то момент, возвращаясь на кухню, я подумываю о том, чтобы поднять с пола свою сумку и выйти через заднюю дверь. Мне стоит оставить разгребать этот бардак ей. Единственная причина, по которой я все еще здесь, спит в соседней комнате.
Закрываю заднюю дверь и начинаю уборку, собираю все пустые бутылки и пакеты, складываю их в мусорный бак. Сложив все тарелки в раковину и вымыв все столы, останавливаюсь, устало прислонившись к столешнице.
Передохнув, отталкиваюсь от столешницы и возвращаюсь в комнату к брату. Достаю телефон и набираю номер Ленни, нацарапанный на стене.
В последний раз, когда Деклан занял у него деньги и не отдал вовремя, тот сломал ему обе ноги. На этот раз под угрозой мои ноги.
Я возвращаюсь на кухню и звоню.
― Что? ― его хриплый голос лишает меня дара речи.
― Ленни, это Мейв Рейли, сестра Деклана, ― меня передергивает от того, насколько тихо звучит мой голос, и я прочищаю горло.
― Чего тебе? ― рявкает он, а затем обращается еще к кому-то. Он звучит приглушенно, как будто закрывает рукой трубку.
― Деньги взаймы, ― я жду, и, когда он молчит, повторяю, на этот раз громче.
― Сколько? ― его голос все так же приглушен, но сам факт того, что мы еще говорим, вселяет в меня надежду, и уверенность во мне растет.
Я смогу это сделать.
― Двенадцать штук.
Его смех заставляет меня убрать телефон подальше от уха. Я жду, пока он перестанет смеяться, и прикладываю телефон обратно.
― Возьму две сотни процентов.
― Это грабеж!
― Ну так позвони в свой ебучий банк, ― похоже, он собирается повесить трубку, а я не могу позволить этому случиться. Я не могу позвонить в банк, потому что уже брала деньги для того, чтобы сохранить крышу над головой, и теперь с трудом выплачиваю этот кредит.
― Сколько времени есть на то, чтобы вернуть?
Он тяжело вздыхает.
― Два месяца.
― Два месяца? ― повторяю, поворачиваясь спиной к груде тарелок в раковине. ― Тридцать шесть штук за два месяца, ― говорю я, встречаясь взглядом с матерью.
Она стоит, прислонившись к дверному косяку, с чашкой в руках и внимательно наблюдает за мной.
― Дай мне немного подумать, ― отвечаю я, но уже знаю, что это невозможно.
― Ага, подумай об этом, ― издевательским тоном говорит он и вешает трубку.
― Ну? ― спрашивает мать, глядя на меня осоловелыми глазами.
― Ты сможешь выплатить тридцать шесть штук за два месяца?
Она отводит кружку подальше от себя и роняет подбородок себе на грудь.
― Это не мой долг.
Я качаю головой и долго смотрю на телефон, а затем сую руки в карманы.
― Ты что, не слышала, что сказали эти мужики? Они отправят тебя в бордель.
― Не говори ерунды, ― ее плечи расслабляются, и она отпивает из кружки.
Я не могу сейчас с ней об этом говорить. Это бессмысленно. Других ростовщиков в окрестностях нет. Моя семья сожгла слишком много мостов.
― А что насчет твоей богатенькой подружки?
Мой желудок сжимается от чувства вины.
Я так часто вспоминала о Дане. Но я не могу. Она путешествует по Италии со своими друзьями.
― Ты о ком? ― притворяюсь, что не поняла ее и наполняю раковину водой.
Мама выдвигает стул и садится на него. Через какое-то время мне начинает казаться, что она уже ушла, но затем я слышу щелчок ее зажигалки.