Опустив руки в ледяную воду, я отскребаю грязные тарелки.
― Горячей воды нет, ― говорю я пене.
― Те, что отдавали тебе всю одежду.
Я сжимаю кулаки под водой. Дана всегда отдавала мне свою ненужную одежду. Став постарше, я перестала ее брать. Я чувствовала себя так, будто беру подачки.
― Ты же знаешь, что ее семья владеет «Гадюкой», ― продолжает отвлекать меня от работы мама.
― Ты откуда знаешь? ― бросаю на нее взгляд через плечо и тут же отворачиваюсь. Она выматывает меня, даже когда я просто смотрю на нее.
― Я была там несколько раз, ― она встает, забирает грязную тарелку со столешницы и переставляет рядом с собой на стол.
Я пытаюсь отогнать картинки того, как она обжималась с незнакомыми мужиками, возникающие в моем воображении.
― Дана в Италии, ― отвечаю я, тут же пожалев о сказанном. Часики тикают. Мытье тарелок и болтовня с мамой не помогут нам выбраться из этой передряги.
― Поменьше негатива, Мейв. Ты всегда нравилась ее матери.
― Негатива? ― переспрашиваю я, вытирая мокрые руки о свои джинсы и поворачиваясь к маме.
Она тушит сигарету в тарелке.
― Да, в тебе слишком много негатива. Даже Деклан так считает.
От ее слов мне становится больно. Я не хотела, чтобы она упоминала его имя.
Я молча выхожу из кухни, подхватив по пути свою сумку. Достаю из бокового кармана сумки ключ от своей спальни, открываю дверь и захожу внутрь. Запах благовоний и свежести встречает меня. Я оставила окно приоткрытым, но шторы были задернуты. Уезжая, я всегда закрываю дверь, иначе моя мать может продать все мои вещи. В действительности, продавать почти нечего. Но в моей комнате есть хоть какая-то мебель, и здесь чисто.
Стараясь ни о чем не думать, я достаю из шкафа черный облегающий топ. Он идеально льнет к моему телу ― как разлившиеся чернила. Надеваю чистые черные джинсы и распускаю длинные светлые волосы, позволяя им свободно спадать по спине. Если хочу попасть в «Гадюку», мне нужно выглядеть подобающе.
При мысли о встрече с Джеком О’Риганом, у меня все сжимается внутри, но я знаю, что он работает там и днем, и ночью, как сказала мне Дана. А еще она сказала, что там работает ее кузен Киан, который не такой засранец, как Джек.
Я смотрю в зеркало, уже собираясь попытаться отговорить себя от этой затеи. Если у меня и есть хоть какой-то шанс достать эти деньги достойным способом, то только с помощью О’Риганов. Я могла бы поработать в клубе или что-нибудь убирать для них, чтобы потом расплатиться с долгом.
Дана рассказывала мне бесчисленные истории о том, как их семья помогала людям. Если я попрошу, она даст мне эти деньги, но я знаю, что она не позволит мне их ей вернуть. А это не та сделка, которую я бы хотела заключать. А еще я не хочу отдавать Ленни двести процентов.
Я натягиваю кожаную куртку и достаю клатч. Затем снова закрываю свою комнату на замок. Проверяю, заряжена ли батарея телефона, и замедляюсь возле двери в комнату Деклана. Приоткрываю ее и вижу, что он спит.
Тиски, сдавившие мою грудь, немного ослабевают, когда я выхожу из нашей маленькой хибары и похожу по дорожке вдоль нашего заросшего сада. Несколько соседских парней провожают меня взглядами. Я киваю в знак приветствия и продолжаю путь.
Держать рот на замке и не высовываться. Благодаря этим правилам я научилась выживать в нашей райончике.
Я подумываю о том, чтобы взять такси, но решаю прогуляться двадцать минут, чтобы попробовать отговорить саму себя.
Передо мной вырастает «Гадюка», освещая тремя этажами неонового света улицу внизу. Толпа уже начинает собираться перед входом. Еще рано, и я присоединюсь к ним. Мы постепенно продвигаемся вперед, и, когда наступает моя очередь, я собираюсь пройти мимо охранника, у которого лицо похоже на морду питбуля.
― Удостоверение личности, ― говорит он, глядя поверх моей головы на улицу.
Его жвачка не такая белоснежная, как его зубы. Я протягиваю ему свои документы, и он внимательно их рассматривает. Девушка позади меня громко покашливает, как будто это моя вина.
Я забираю документы из рук громилы, а он оглядывается и делает двумя пальцами знак проходить девушке, стоящей за мной. Я загораживаю ей проход, и его взгляд останавливается на мне.
― Проход запрещен. Отойдите в сторону.
От охватившего меня смятения перехватывает горло и стираются все логические мысли. Девушка позади меня проходит мимо и улыбается. Ее короткие фиолетовые локоны подпрыгивают при каждом шаге, когда она исчезает в дверях «Гадюки». Это мой единственный шанс. Это лучший выход для меня, и я не могу позволить себе так легко его упустить
― Почему?
Вышибала несколько раз моргает, жуя жвачку. Меня так и подмывает пощелкать пальцами возле его лица, но по его позе понимаю, что это бесполезно.
Моросит дождь, и охранник делает шаг назад под фиолетовый навес. Поток людей проходит мимо меня, и я отступаю на несколько шагов назад, наблюдая, как с каждой секундой пропадает мой шанс сесть в последний вагон уходящего поезда.
Я отступаю все дальше назад, пока не натыкаюсь на стену. Прижавшись к ней спиной, закрываю глаза и пытаюсь взять под контроль сбившееся дыхание. Воспоминания о грубых пальцах лысого мужика заставляют меня сжать ноги в попытке изгнать прочь от себя ощущения, вызванные в памяти его образом. Картинка рассыпается, и я отлипаю от стены.
Дождь льет все сильнее, и я закутываюсь поплотнее в куртку, двигаясь дальше по переулку, пытаясь найти какое-то укрытие и придумать, что делать дальше.
Из открытой двери на тротуар льется свет и доносится шум. Выходит парень с мешком мусора, и я, приняв решение за доли секунды, проскальзываю внутрь.
ГЛАВА 4
МЕЙВ
― Эй! ― я быстро двигаюсь по коридору. Вдоль стены выстроились пустые ящики из-под бутылок. Позади меня лязгает железная дверь, и я ускоряюсь, направляясь к приоткрытым двойным дверям. Меня притягивает к ним приглушенный ритм музыки.
― Эй! Тебе нельзя здесь находится, ― мужской голос разносится по пустому коридору, но, когда я приближаюсь к двойным дверям, музыка становится громче. Я почти на месте.
Не оборачиваясь, прохожу вперед. От толчка моих ладоней двери распахиваются, и я вхожу в клуб. Стоящие рядом люди оглядывают меня с головы до ног. Я стягиваю куртку, когда оказываюсь в толпе. На влажной от дождя коже танцуют огни, и я улучаю момент, чтобы оглянуться через плечо. Парень все еще преследует меня. Пирсинг в его ухе отражает свет софитов. Я быстрее протискиваюсь сквозь толпу. Несколько человек недовольно смотрят на меня, но я не могу попасться теперь, когда я уже так близка к цели.
Я впечатываюсь в чью-то твердую грудь как раз в тот момент, когда парень дотягивается до меня и хватает за руку.
― Мейв, ― я узнаю этот голос.
Меня оттаскивают от Киана и его накачанной груди и разворачивают в другую сторону.
― Ты не можешь здесь находиться! ― я пытаюсь высвободить руку, но парень держит слишком крепко.
― Я разберусь с ней, ― Киан наклоняется ко мне и убирает пальцы парня с моей руки.
Тот смотрит на меня так, будто впервые видит, и пожимает плечами.
― Она прошла через черный ход, ― он переводит взгляд на меня, и я опускаю плечи и сую кожаную куртку подмышку.
― Я же сказал ― я разберусь с ней, ― Киан отворачивается, игнорируя парня. ― Черный ход? ― обращается он ко мне, приподнимая бровь. С его лица не сползает ухмылка, даже когда он закидывает в рот арахис. ― Что ты здесь делаешь? ― он наклоняется, и его дыхание обжигает мне ухо.
Сейчас идеальный момент, но я не могу произнести имя Джека. Оно застревает у меня в глотке и отказывается ее покидать.