― Почему ты мокрая? ― его взгляд теплеет, и он забрасывает себе в рот еще пару орешков. Я в курсе, почему толпа нас обходит.
― Мне нужно увидеть Джека, ― я перекладываю куртку в другую руку и окидываю быстрым взглядом клуб, ожидая встретить ледяной взгляд голубых глаз. Мой желудок делает сальто при мысли о том, что я увижу его. Эмоции, которые я отказываюсь анализировать, плавают слишком близко к поверхности.
Какая-то девушка с двумя бокалами в руках чуть не врезается в меня. Я отхожу с ее пути и оказываюсь слишком близко к Киану.
― Я здесь, ― ухмыляется Киан, и я знаю этот взгляд: он много раз смотрел на меня так. Это вроде «пойдем со мной, и я дам тебе все, что ты захочешь». Я немного отодвигаюсь от него. Киан привлекателен, но он О’Риган, и для меня этого достаточно, чтобы оставить отношения между нами платоническими.
― Так ты можешь мне помочь или нет? ― мои слова слишком резки, и Киан выпрямляется, снова возвышаясь надо мной во весь рост. Он не сводит с меня глаз, а я жду, пока он отправит в рот остатки арахиса.
― Иди за мной, ― дергает он подбородком на задворки клуба, и передо мной оказывается его широкая спина.
Я могу уйти в любой момент.
Я напоминаю себе эти слова, но следую за ним.
Мои джинсы намокли от дождя, и я не знаю, как выгляжу, но чувствую себя мокрой крысой. Киан приветствует по пути несколько женщин, каждый раз оглядываясь на меня через плечо, при этом нахально улыбаясь и подмигивая. Если бы мое положение не было настолько паршивым, возможно, его флирт и возымел бы на меня какое-нибудь действие, но все мои мысли заняты льдом голубых глаз и помощью моей семье.
Мы подходим к двойным дверям красного цвета, и Киан стучит три раза. Из-за грохота музыки я не слышу ответа по ту сторону двери. Киан толчком открывает дверь.
― Посмотри, кого я к тебе привел. Она искала тебя, ― Киан заходит в помещение, и на какой-то момент я не могу сдвинуться с места. От страха и неизвестности на затылке выступает холодный пот. Я рефлекторно тру его в то время, как Киан выжидающе пялится на меня.
Сердце бешено стучит, когда я делаю шаг в кабинет. Пушистый ковер под ногами вызывает желание снять ботинки, чтобы не испачкать его. Дверь закрывается, отрезая все звуки. Весь воздух вышибает из моих легких, когда я медленно поднимаю глаза на массивный стол из красного дерева и восседающего за ним Джека О’Ригана.
Он стал взрослее и свирепее, но оказывает все тот же эффект на мое сердце. Ярость разгорается в моих венах вместе с тоской, сжимающей горло. Мысли путаются. Его прозрачные голубые глаза на миг озаряет вспышка, но тут же гаснет. Это похоже на лампочку, которая едва включившись, тут же перегорает, ― вспышка узнавания поглотилась торнадо враждебности.
― Что тебе нужно? Я занят, ― его глубокий голос напоминает осколки разбитого стекла, но я рада, поскольку он выводит меня из оцепенения.
Киан все еще торчит позади меня, глядя на меня с весельем, которого во мне нет ни капли.
― Всего на пару слов.
Молчание.
Его взгляд пронзает меня насквозь, и, если бы это было нечто осязаемое, я бы уже истекала кровью на его кремовом ковре.
― Не знаю, помнишь ли ты меня. Я Мейв. Эээ… я подруга Даны, ― Джек откидывается на спинку кресла, и все силы, которые я собирала, чтобы прийти сюда, покидают меня.
― Киан, ты можешь нас оставить, ― он не сводит с меня глаз, но я устремляю взгляд на Киана. Не знаю, что видит тот в выражении моего лица, но он колеблется.
― Иди, я сказал, ― резко повторяет Джек, и Киан кивает мне, как будто заверяя, что все будет в порядке. Мне хочется крикнуть, что это не так.
У меня за спиной грохочет музыка, и я уже подумываю о том, чтобы опустить руки и выйти вслед за Кианом в эту дверь. Я могу даже напиться и провалиться в ту бездну, в которой, похоже, поселились мои мать с братом.
Дверь закрывается, и воздух становится разреженным. Мой пульс учащается, когда я поворачиваюсь к Джеку, который наблюдает за мной. В моем теле бурлит слишком много крови, и я знаю, что, если не смогу успокоится, потеряю сознание и рухну на пол.
― Мне нужны деньги взаймы, ― выпаливаю я, но Джек не реагирует. Я подхожу ближе к столу. Расстояние между нами приличное, но я сокращаю его, потому что это, вроде как, уменьшает панику, сдавливающую мне горло. ― Я бы ни за что не пришла, но мне больше не к кому обратиться.
Никакой реакции. Он просто молча смотрит на меня, как будто я говорю на иностранном языке. Меня снова так и подмывает умчаться отсюда со всех ног, но я остаюсь.
― Я все верну, до последнего пенни. Я могу убирать, работать в баре…
Джек, наконец, проявляет реакцию, вставая с кресла. Он выше ростом, чем я помню. Его плечи шире, и я стараюсь не ерзать, когда он, обойдя стол, прислоняется к нему с другой стороны, скрещивая руки на своей широкой груди. Темно-синяя ткань рубашки натягивается на его руках.
― Что заставило тебя думать, что я дам тебе деньги? ― в его словах сквозит насмешка, а его заносчивость заставляет меня прикусить щеку изнутри. Кое-что не изменилось у Джека О’Ригана: он так и остался высокомерным козлом.
― Дана говорила мне, что вы помогаете людям.
Не в силах выдержать его взгляд, я смотрю на стол позади него, а затем мое внимание привлекает мусорная корзина, из которой торчит мужская рубашка, перепачканная кровью. По моей влажной коже от страха бегут мурашки.
― Я бы не пришла, но у меня нет другого выхода.
― Сколько тебе нужно? ― он отталкивается от стола и делает шаг ко мне. Комната уменьшается с каждой секундой, и мне кажется, что вокруг меня сжимаются стены.
― Двенадцать тысяч.
Он кивает и продолжает на меня наступать.
― Предположим, я дам тебе эти деньги. Каким образом ты собираешься мне их отдавать? ― что-то, похожее на довольный блеск, вспыхивает в его глазах, и я заставляю себя думать о своем брате, истекающем кровью на полу. Это единственное, что удерживает меня здесь, и будь все иначе, у меня бы было, что ему сказать.
― Я могу убираться, работать в баре или в офисе. Все, что угодно.
Он останавливается меньше, чем в полуметре от меня, запах его одеколона и чего-то еще, присущего только Джеку, обволакивает меня и заставляет сжаться мой желудок.
― Все, что угодно?
Я замечаю жестокий огонек в его опасных глазах и поднимаю повыше голову, ожидая, когда он скажет мне, чего хочет. Я не смогу причинить кому-то вред, даже если он прикажет.
― Джек…
Он вскидывает голову.
― Не говори со мной так, будто знаешь меня, ― тихо рычит он.
Его реакция заставляет меня отшатнуться. У него всегда был взрывной характер, но я никогда не боялась его. Теперь же тревожные колокола звонят оглушительно громко.
― Я дам тебе двенадцать штук.
Меня бросает в жар, весь адреналин, удерживающий меня в вертикальном положении, устремляется мне в ноги. Я испытываю облегчение. Хочу поблагодарить его, но опасный блеск в его глазах, никуда не делся. Мой желудок сжимается, и я задаю вопрос, от которого сердце снова пускается галопом.
― Как я верну тебе долг? Я могу работать по выходным. На неделе я учусь в колледже.
― Я хочу, чтобы ты провела одну ночь в моей постели, ― он не смеется и не улыбается. В выражении его лица нет ничего, что говорило бы о том, что это шутка.
― Что? Зачем?
Его лицо расплывается в хищной ухмылке, и Джек подходит ко мне еще ближе.