Марсель
Пижон стукнул в дверь и сказал, что будет ждать меня внизу.
А я все никак не могла заставить себя одеться. Прижимая мамино платье, я словно боялась совершить святотатство, надев его на себя.
Отложив платье, я замотала гипс на руке и нырнула под душ — и плевать, что придется заново краситься! Хотя, почему заново? Я вспомнила, что косметичка все еще ждет на дне одного из пакетов: можно свободно подставлять лицо под теплые струи воды, не опасаясь, что тушь разъест глаза.
Черт! А где полотенце? Я встала на кафель ванной комнаты, оставив лужу стекающей с меня воды и тут же вспомнила, что полотенца, аккуратно свернутые, остались лежать на кровати. Хорошо, что Пижон уже вышел!
Я открыла дверь и на всякий случай выглянула из-за нее. Убедившись, что комната пуста, я голышом прошмыгнула к кровати. И именно в этот момент дверь в коридор распахнулась, и передо мной предстал Пижон! Вместо того, чтобы закрыть дверь, он встал как вкопанный и во все глаза таращился на меня!
Не знаю, сколько времени прошло (кажется, вечность), но мне удалось выудить полотенце из-под пакетов с одеждой, разбросанных на кровати, и кое-как завернуться.
— Насмотрелся? — со злостью спросила я у Пижона.
— Я за зарядкой вернулся. Сеанс эксгибиционизма не анонсировался, — буркнул он, взял зарядку и добавил, — все так же жду внизу. Если ты закончила спать, купаться и разгуливать голышом, надеюсь, ты все же соизволишь спуститься.
С этими словами он закрыл дверь, я прыснула от смеха, припомнил его обиженное лицо и вернулась в ванну.
Мне стало как-то веселее и легче после инцидента в комнате и я проворно нырнула в платье. Предварительно все же зажмурившись.
А когда я открыла глаза, то увидела… Насколько я похожа на маму!
Кончики моих пальцев тронули гладь зеркала — это я. Не она. Но…
Яркие рыжие волосы, зеленющие глаза в пол-лица. Это ведь мама!
Вторая рука потянулась к зеркалу — гипс стукнулся о чуть запотевшую поверхность. Нет. Это все же я.
— Ты часть меня, мамочка, — прошептала я своему отражению, — ты всегда будешь со мной!
Я сходила за косметичкой и с воодушевлением, которого я не испытывала от контакта с косметикой уже много лет, начала делать макияж. Я помнила, как с улыбкой наблюдала за мамой, которая, смеясь, говорила, что «достает лицо из косметички». А теперь, лишь надев ее платье, я почувствовала, как мамины любовь и забота расцветают во мне. Так, будто она сейчас здесь, рядом. И будто это она своей нежной, но твердой рукой наносит мне макияж.
Закончив, я широко улыбнулась своему отражению.
И мама улыбнулась мне в ответ.