Пижон вышел из машины и жестом остановил охрану.
— Удалить абсолютно все доступы для Карины. Немедленно, — обычным ровным голосом сказал Пижон.
Мужчины в костюмах поспешили обратно к лифтам.
— Хороший удар. Вы в порядке?
Мне показалось, или в голосе Пижона появилось что-то человеческое?
— Эмм… Да… Вы… Простите за машину, я… У меня был тяжелый день, как бы банально это ни звучало, — я попыталась взъерошить себе волосы, но пальцы запутались в нечесаных с самого утра прядях.
— Вам спасибо, — я увидела намек на улыбку, — Вы меня выручили. Вот Ваш телефон.
Он протянул мне мой гаджет. Я взяла телефон и тут же с криком выронила его на пол!
— Что случилось? — Пижон был явно обеспокоен.
Правда, мне было на это плевать, потому что левую кисть пронзила жуткая боль.
— Садитесь в машину! — скомандовал Пижон, — если это перелом, лучше не медлить!
Я хотела было возразить, но разрастающаяся боль в руке заставила прикусить язык, и я юркнула на переднее сиденье.
Мы быстро оказались на улице.
— Пристегнитесь, — скомандовал Пижон, перестраиваясь в крайний левый ряд.
Я попыталась одной рукой затолкать заглушку в паз, но ремень выскакивал. Тогда Пижон, нагнувшись ко мне, правой рукой подхватил ремень и легко его защелкнул.
На то мгновение, когда его рука слегка коснулась моего подбородка, я услышала легкий аромат его духов! По телу пробежали мурашки, и я провалилась в секунду блаженства: это парфюм моего отца! На какие-то доли секунды мне стало легко, спокойно и как дома.
Я закрыла глаза.
— Позвони Бердяеву, хирургу, и скажи, что я приеду через двадцать минут, понадобится рентген кисти, — голос Пижона вырвал меня из неги воспоминаний, — нет, это не мне, но приеду я… Нет, не перебивай. Проконтролируй, чтобы Карину полностью отрубили от всего. От всех программ… Да, на вход тоже. Полная блокировка… Выясни все ее контакты, вскройте почту, изучите переписку. Проверьте все компьютеры, к которым она имела доступ. Она могла заходить в личную почту или создать новую. Проверьте все. Она на кого-то шпионила — я должен знать, на кого.
Голос Пижона был абсолютно спокоен. Как у робота. По звуку его речи, казалось, что он читает в книжке описание природы. А вот по содержанию — я недоумевала, какие заковыристые идеи приходили ему в голову.
Боль усиливалась, и я уже не могла вникать в постоянные разговоры по телефону моего водителя, хотя вроде он говорил что-то про меня. Я начала погружаться в туман: от боли, усталости и, вероятно, голода (я ведь ничего не ела за весь день, только воды попила, когда документы по этой несчастной Жанне разбирала) — я отключилась.