Когда двери лифта открылись и он поднялся на этаж пентхауса, Ангел позволил всем выйти первыми. Когда Адалин вышла последней, он сказал:
— Я могу отвезти тебя домой, когда ты будешь готова. Просто постучи в мою дверь.
Она колебалась, глядя на Лейк, которая тихо говорила ей продолжать. Не прошло и секунды, как она вернулась в лифт, не желая пока оставлять Ангела.
— Уже довольно поздно. Нам пора идти.
— Вообще-то, я отвезу тебя. — Винсент двинулся, чтобы вернуться в лифт, но Лейк крепко держала его за руку.
— Нет, ты мне нужен.
— Зачем? — резко спросил он, больше сосредоточившись на том, что Ангел отвезет его сестру домой. Но когда Лейк прошептала ему на ухо и начала тащить их в сторону их комнаты, Винсент больше не сопротивлялся.
— Пока! — рассмеялась Адалин, помахав рукой своему отвлеченному брату, пока дверь начала закрываться.
Ладно, может быть, то, что Лейк встречается с моим братом не так уж и плохо, в конце концов.
Когда дверь закрылась, и они с Ангелом остались одни, она смотрела, как цифры начинают уменьшаться. Теперь между ними было что-то другое. Он не был обязан встречаться с ней, и она не была просто работой сегодня. Это изменило ситуацию и почти перевернуло их отношения, заставив ее задуматься, пошел ли он только для того, чтобы вернуть кольцо, или потому, что ему действительно нравится ее общество.
Все, что ей оставалось сделать, это… узнать.
Не в силах удержаться от улыбки, она продолжала наблюдать за уменьшающимися цифрами.
— Спасибо, что пошел с нами. Я прекрасно провела время сегодня вечером.
— Я…
Адалин вскрикнула, когда лифт погрузился в темноту и резко остановился. Когда она от толчка упала в объятия Ангела, он поймал ее и удержал. Напуганная до смерти, она не собиралась его отпускать.
— Что, черт возьми, случилось?
— Я понятия не имею. — Держась за нее а случай, если она снова заработает, он нажимал какие-то кнопки, но это было бессмысленно. Казалось, что к лифту не поступает электричество.
Он достал свой мобильный телефон и быстро набрал номер, прежде чем приложить его к уху. Телефон зазвонил всего пару раз.
— Лука, ты меня слышишь? Лука…? Мы застряли в лифте… — Положив трубку, он выругался: — Черт.
— О Боже. В чем дело?
— На том конце было слишком много помех. Я не мог его услышать. Я не уверен, что случилось.
Шатаясь, она достала свой телефон, пытаясь отправить Винсенту текстовое сообщение, но оно не доходило.
О, черт. Вот дерьмо. Вот дерьмо.
— О, черт. Вот дерьмо. О, черт.
— Все будет хорошо, Адалин. — Он крепко сжал ее руки, пытаясь заставить ее сосредоточиться на нем. — Я думаю, что в отеле только что отключили электричество. Оно должно скоро вернуться.
Она сделала долгий, глубокий вдох, пытаясь успокоить свои нервы. Оглядев тесную, темную коробку, в которой они находились, она надеялась, что он прав. Только застряв в подвесном лифте, понимаешь, что, возможно, боялась его с самого начала.
— Садись, милая. — Ангел помог ей спуститься на пол, чтобы помочь ей почувствовать себя более приземленной.
Несколько минут они сидели в тишине, ожидая, когда лифт снова начнет двигаться. С каждой минутой пространство становилось все меньше. Когда прошло тридцать минут без движения или помощи из внешнего мира, она сделала единственное, что могла сделать в этот момент. Она опустила голову и быстро коснулась лба, груди и каждого плеча, совершая крестное знамение.
Господи, это не то, о чем я просила, когда хотела проводить больше времени с Ангелом. Ни один мужчина не стоит этого…
— Что ты делаешь?
— Молюсь нашему Господу и Спасителю, чтобы он не позволил этому лифту упасть на пятнадцать этажей и погибнуть.
Смеясь, Ангел обхватил ее за плечи.
— Я обещаю тебе, милая, все будет хорошо.
— Какого черта ты сейчас такой спокойный? — Она прижалась к нему, размышляя о том, какой еще болезненной дрянью он, должно быть, наслаждается, раз это явно на него не действует. Казалось, что стены практически смыкаются с ней, хотя она знала, что это твердые, неподвижные объекты.
Пожимая плечами, казалось, что его ничто не беспокоит.
— Ты должна помнить, что я уже некоторое время сижу в крошечном гостиничном номере.
— Правда?
— Я вроде как был в плену, милая, — напомнил он ей.
— Ого. — Она посмотрела на него, полностью осознавая всю глубину его положения и то, что он должен был чувствовать, если эта ситуация не казалась ему такой уж плохой. — Иметь дело с этой семьей, быть вдали от своей, а потом иметь дело со мной… Мне жаль. Должно быть, для тебя все это довольно дерьмово.
— Ты не так уж плоха. Я не могу сказать то же самое об остальных… — Когда он закончил фразу, она прозвучала уже другим тоном: — Но я выживу.
Увидев решимость в его темных глубинах, она впервые заметила что-то в нем. Его присутствие чем-то напоминало Хлое. Каждый раз, когда она смотрела на девушку со шрамом, ей на ум приходило одно слово. И сейчас, в этот момент, глядя на Ангела, это слово снова пришло ей на ум. Выживший.
Она не знала его истории, и не думала, что такой человек, как он, может довериться кому-то настолько, чтобы рассказать ее, особенно девушке Карузо, но, возможно, он может позволить ей узнать что-то.
— Ты скучаешь по ним?
Ему потребовалось некоторое время, чтобы ответить.
— Да, — наконец признался он в крошечном пространстве, которое они делили.
— Ну, я надеюсь, что ты скоро вернешься домой. — Ее слова прозвучали немного хрипловато.
Ей было трудно их произнести, она не знала, потому ли, что не хотела, чтобы он уходил, или потому, что именно этого она хотела для себя — пойти домой и выбраться из этого лифта. Чем дольше она задерживалась в нем, тем больше ей казалось, что она задыхается и ей не хватает воздуха.
Ангел потянулся в карман джинсов и достал кусок конфеты, плотно завернутый в обертку.
— Пососи это и постарайся не жевать. У меня есть еще несколько кусочков, если это поможет.
— Ты держишь при себе конфеты? — спросила она, находя это странным. Обычно женщины держали их в сумочке.
Пожав плечами, он ответил просто:
— Привычка.
Развернув сладкую конфету и положив ее в рот, она обнаружила, что это, как ни странно, помогло, даже если это было совсем немного. Когда она дала соку стечь в рот, она задумалась, откуда он знает, что это поможет. Она только хотела, чтобы он снова запустил лифт, так как в металлической коробке становилось прохладно.
— Я не знаю, сколько еще я здесь протяну, Ангел. — Когда ее грудь поднималась и опускалась, пространство стало казаться еще меньше. — Это действительно начинает пугать меня до чертиков…
Он сильно и быстро прижался губами к ее губам, заставив ее мгновенно забыть о том, что она застряла. Она предполагала, что это было его целью, но она, черт возьми, была уверена, что возьмет то, что сможет получить, и выжмет из этого все, что можно.
Этот поцелуй был именно таким, какого она ожидала от него. Он был требовательным, грубым и бесстыдным, заставляя ее открыть рот. Она с благодарностью сделала это, позволив его языку проникнуть внутрь и поиграть с ее языком. Ее холодное тело мгновенно нагрелось изнутри, и она почувствовала, что вот-вот сгорит заживо.
Ангел точно знал, что он делает с ней. Отыскав ее рот, он поймал маленький кусочек сладкой конфеты, который она еще не успела высосать до конца, и взял его в свой, украдкой.
Схватив конфету чувственным движением языка, она почувствовала вкус вишневой сладости в его горячем рту. Не в силах сдержаться, она застонала, что эхом отозвалось в металлической коробке, усиливая ощущения.
Пытаясь прижаться к нему ближе, Адалин хотела большего. Очень сильно.
Он помог ей, переместив ее на колени, чтобы облегчить им обоим доступ.
О Боже. Падение лифта теперь волновало ее меньше всего.
Пропустив язык в его рот, она стала искать конфету, подражая тому, что делал он, щелкая языком и захватывая ее. Однако он не собирался так просто ее отпускать. Но прежде чем он попытался забрать конфету, она игриво прикусила его язык, заставив его отстраниться.
Улыбаясь ему, она наконец откусила конфету.
— Я выиграла.
Не прошло и секунды, как он перевернул ее на спину, и его твердое тело нависло над ней.
— Ты укусила меня, милая. — Он схватил ее за подбородок, его горячие глаза буравили ее. — Это было не очень умно.
Затаив дыхание, она почувствовала, как напряглись все мышцы.
— Я могу взять тебя прямо здесь, — он поднес руку с чернилами к ее горлу, слегка сжав его, — и никто не сможет меня остановить. — Скользнув рукой вниз, он начал расстегивать пуговицы ее верхней одежды, медленно дотягиваясь до каждой, обнажая легкий свитер под ней. — Никто не может услышать, как ты стонешь, — продолжал он, поднимаясь по теплому материалу и проводя холодной рукой по ее нижней части живота. — Или кричишь.
Она расплавилась под ним; это было именно то, чего хотела ее извращенная сущность. Но, как всегда, он знал это.
— Ты этого хочешь? — Он двинул руку вверх, скользя по ее миниатюрной талии и ребрам, и положил ее прямо под грудью.
Да, блядь.
Ей удалось только кивнуть.
Рукой с чернилами он проник под тонкую кружевную ткань, обхватив ее правую грудь. Ее загорелые соски стали еще тверже под его рукой.
— Тогда скажи это, — жестко потребовал он.
— Д-да! — вскрикнула она, когда он стал тереть ее сосок между пальцами.
Затем он освободил руку от ее груди, но переместил ее к поясу джинсов. Она тяжело сглотнула, когда он расстегнул верхнюю пуговицу, обнажив край ее шелковистых черных трусиков.
Переместив свои губы в сантиметрах от ее губ, он сделал последнее предупреждение, готовый провести кончиками пальцев вниз, где они уверенно покоились под шелком.
— Ты уверена в этом, сладкая?
Сделав последний вдох, не зная, пожалеет ли она об этом, пока не стало слишком поздно, она подняла рот навстречу его рту, давая свой ответ, откусив еще один кусок и потянув за нижнюю губу.
Он был быстр, скользил своими длинными пальцами внутри нее, заставляя ее быстро отпустить его губы с громким стоном, который вырвался у нее.
Она была мокрой, горячей и готовой, что только облегчало его задачу. Единственное, что его беспокоило, это ее узкость.
Адалин казалось, что она видит звезды от ощущения его внутри себя. Она раздвинула ноги как можно шире, пытаясь помочь ему почувствовать себя лучше, но все было так тесно.
Видя ее страдания, он замедлил движение пальцев, вводя и выводя их из ее смазанной киски по сантиметру за раз. — Как получилось, что ты все еще девственница, когда ты практически умоляла меня трахнуть тебя?
На самом деле это был не вопрос, а утверждение, поскольку Адалин никогда не скрывала, что ее привлекает мужчина. А с ее вкусом к ним, было удивительно, как ей удавалось оставаться девственницей так долго. Однако, когда она витала в облаках, единственное, что вырывалось из ее рта, было ее горячее, тяжелое дыхание.
На этот раз, когда Ангел вынул палец, он ввел еще один, растягивая ее стенки. На этот раз она почти вскрикнула от боли, но затем он положил большой палец на ее чувствительный клитор, превратив это в удовольствие.
Он не пытался спрятаться от нее, показывая ей, кем и каким любовником он является. Не было ни притворства, ни сладости, ни чистоты. Вместо этого он был требовательным, грубым, греховным… но до безумия приятным.
Адалин держалась за его плечи, чувствуя, как огонь разгорается глубоко внутри нее с каждым движением его опытного большого пальца и погруженных пальцев, но он никогда не позволял ей сгореть, только подливал еще больше бензина в огонь.
— Пожалуйста… — хныкала она.
— Ты хочешь кончить, сладкая? — прошептал он ей на ухо грубым голосом.
Виляя бедрами, она пыталась сделать это сама, но он все еще не позволял ей, забавляясь с ней, словно она была пушинкой в его руках.
— Да, пожалуйста!
Ангел подарил ей еще один крепкий поцелуй, обратив внимание на ее тяжелую нижнюю губу, прежде чем прикусить чувствительную плоть. Затем он вытащил свои пальцы из нее и высунул руку из ее джинсов.
Одарив ее извращенной улыбкой, он посмотрел на нее сверху вниз и дал ей последнее предупреждение:
— Ты не сможешь победить, Адалин. Я буду побеждать каждый раз.
Когда она открыла рот, в лифте включился свет, и земля под ними пришла в движение.
Он встал с нее одним быстрым движением.
Что за…
Она смотрела на цифры, звенящие над дверью лифта, и наблюдала, как они поднимаются все выше и выше, добираясь до самого верха.
Не имея времени на раздумья, она быстро застегнула джинсы, затем начала застегивать пальто, пока Ангел лениво стоял с ухмылкой на лице.
Все было как в тумане. Она даже не знала, было ли это на самом деле.
Неужели я просто…?
Он просто…?
Выражение его лица и огонь, все еще пылающий внутри нее, сказали ей, что это действительно произошло.
— Ах ты задница.
Двери лифта открылись, и Лука стоял там, терпеливо ожидая.
О, черт.
Шока, ужаса и смущения на ее лице было достаточно, чтобы она пожелала, чтобы лифт упал на двадцать этажей и она погибла.
— В городе отключили электричество, — сказал Лука, блокируя двери и не давая им выйти из лифта.
Громко сглотнув, она не знала, что сказать, когда Ангел просто кивнул.
Несколько мгновений демонические глаза Луки перемещались между ними.
— Адалин, оставайся сегодня с Лейк.
По его приказу она, не теряя времени, выскочила из лифта и проскользнула мимо него.
— Хорошо.
— Ангел, следуй за мной.
Она остановилась на месте и повернулась, чтобы посмотреть, как Лука направляется к своему кабинету.
Когда Ангел прошел мимо нее, переступив порог лифта, она увидела не испуганного, обеспокоенного или сожалеющего мужчину. Она увидела мужчину, который был доволен.
Взяв два своих длинных татуированных пальца, он положил их в рот, облизывая те, что были глубоко внутри нее, а затем отошел, предоставив ей свою спину.
Она наклонила голову в сторону, вспоминая выражение его лица, когда он облизывал их, чтобы попробовать ее на вкус. Боже… черт.