Абсолютной истины не существует.
Такова абсолютная истина.
(с) Д. Джеральд.
Вот так выглядит моя история. И сейчас, я сижу в своей комнате, и каждый день учусь жить заново. Нормально жить. Без лекарств. И главная моя цель — это выбраться из этой импровизационной тюрьмы. Осталось только придумать как. Ведь по документам, за меня отвечает врач и жить я должна в этом доме, а попытка к бегству, если такая случится, может привести к помещению меня в психиатрическую больницу. Этого совсем я не хочу.
Я посидела еще пару минут и услышала стук в дверь. Вошла Ксения:
— Танечка, пора завтракать. Ты выпила лекарства? — спросила она и подошла к тумбочке. Она увидела, что лекарств нет, а стакан пустой и осталась довольна. Домработница очень хорошо выполняла роль моего надзирателя, хотя делала вид, что она заботится обо мне. Но мне то было видно, как часто она за мной следит, очень тихо заглядывает в библиотеку, а ночью пробирается ко мне в комнату.
Ксения мне улыбнулась, и мы с ней пошли в столовую. За столом уже сидел Егор. Выглядел он, как всегда, безупречно: в деловом костюме, в галстуке и идеально гладко выбритый.
Я села за стол. Есть хотелось ужасно. У меня проснулся аппетит. Это хороший знак, ведь в последнее время я почти ничего не ела. И даже не хотела есть. Еда не вызывала у меня вообще никаких эмоций. И это при том, что я любитель вкусно поесть. И только почувствовав голод, я обратила внимание на то, как сильно я похудела: одежда на мне висела и мой небольшой животик пропал. Интересно сколько же я вешу?
Привычными движениями Ксения поставила передо мной стакан молока и положила свежую булочку. Я сделала пару глотков молока и несколько раз надкусила булочку. Именно столько я ела каждый день. Сейчас бы я съела все это целиком и навряд ли бы наелась. А еще я очень хочу кофе, горячий свежесваренный ароматный кофе. Но мне нельзя. Нельзя много есть, нельзя просить кофе — это будет слишком подозрительно. Никто не должен догадаться, что я не пью таблетки и соображаю.
На столе еще, как назло, было столько вкусного (Егор любитель сытно и вкусно завтракать): нарезки колбасы, сыра и ветчины. Егор пил свежесваренный вкуснейший кофе (так вот почему мне так кофе захотелось, я его почувствовала), ел бутерброд, читал газету и не обращал на меня никакого внимания, как будто меня нет. Весь завтрак прошел в тишине. Неужели так и проходили наши завтраки в последнее время? Я не помню.
— Спасибо, Ксения. — сказал Егор, встал, подошел ко мне и поцеловал в лоб, меня передернуло. Все — таки, он в курсе что я здесь. — Я на работу. До вечера Танечка. Отдыхай. Не забывай пить лекарства. А вечером тебя ждет сюрприз — он хитро улыбнулся.
— Егор, а могу я позвонить родителям? — спросила я — улыбка сползла с лица мужчины, он выглядит растерянным. Это наверно, потому что я заговорила с ним в первый раз за долгое время. Наконец, Егор собрался с мыслями и ответил — Этот вопрос мы непременно обсудим с твоим лечащим врачом, а пока отдыхай и не перенапрягайся — видимо, он остался доволен своим ответом, потому что улыбнулся и ушел, что — то напевая себе под нос.
Ни сказал ни да ни нет. На первую мою просьбу. Неужели все на столько плохо, что даже обычный телефонный разговор нужно обсуждать с психиатром? Или же это способ оградить меня от внешнего мира? Я ничего не понимаю, но рисковать пока больше не буду, спрашивая про родителей. А еще сюрприз. Какой еще сюрприз? Может меня выведут на улицу наконец то? А то сижу взаперти. Даже в тюрьме прогулки положены. Гадать смысла нет, остается дождаться вечера. Главное, чтобы сюрприз был хороший.
Как всегда, после завтрака, я отправилась в библиотеку. Сижу я, читаю, а слова не складываются в предложения. Очень уж хочется есть. Подожду, пока Ксения завершит все свои дела и совершу набег на холодильник. Главное сделать это не заметно.
Минут через 20 я начала пробираться на кухню. Из кухни не доносится никаких звуков. Я очень аккуратно приоткрываю дверь, и вдруг слышу голос Ксении (она все — таки на кухне):
— Успокойся дорогая. Осталось подождать совсем чуть — чуть и все будет как раньше и даже лучше. И будете вы с Егором снова вместе. Главное, чтобы все закончилось хорошо. — Она замолчала, видимо слушала своего собеседника — После свадьбы все будет иначе, и мы будем счастливы. — И она снова замолчала.
Дальше подслушивать я не стала, боясь быть замеченной. Очень тихо я закрываю дверь и возвращаюсь в библиотеку, переваривая услышанное. Имя Егор я слышала четко. Но с кем это он должен жить? И после чьей свадьбы все закончится? И что закончится? С кем же говорила Ксения? Много вопросов и ни одного ответа. Может быть, у Егора есть ребенок — девочка? Да, дочка. Просто он мне об этом не сказал. А почему не сказал? Боялся, что я не захочу жить с чужим ребенком? Может быть, он вечером мне хочет именно об этом сообщить? В голове вертелись мысли, но больше ничего вразумительного придумать я не смогла, а потому решила, что меня ожидает встреча с ребенком Егора, а может с двумя. Но, если честно мне было все равно, я не собираюсь жить дальше с Егором, а уж тем более принимать его детей. Я просто уйду или сбегу, как только будет возможность, но для этого мне необходимо забрать все свои документы. А для начала необходимо набраться сил.
Сегодняшний день тянулся невероятно долго. До обеда мне так и не удалось ничего стащить из кухни. Зато я наткнулась на одну очень интересную книгу. По психиатрии и про препараты, применяемые в психиатрии. А вычитала я интересную вещь. Есть категория препаратов, при приеме постоянном приеме которых, у здорового человека могут возникать такие побочные эффекты как раздражительность, озлобленность, головные боли и даже состояние, схожее с нервным срывом. И мне пришло в голову только одно. Кто — то мне подсыпал такие препараты в еду или воду. Ну не могла я на ровном месте сорваться. Да еще и так сильно сорваться. А ведь до моего срыва у меня были моменты злобы, агрессии, перепады настроения и головные боли. Если порассуждать логично, то похоже, что препараты мне подсыпала Ксения. И не только мне и Егору тоже. Оттуда и его странное поведение… Только зачем это Ксении? Какую цель она преследует? На что она рассчитывает? Я очень долго обдумывала эти мысли. Но могу ли я доверять им. Доверять себе? Я со злостью захлопнула книгу. Сейчас я подозреваю каждого в том, что он мне враг. А где же правда? А есть ли такой вариант, что я действительно больна? Ведь меня осматривал психиатр и поставил диагноз. Только я верить в него не хочу. А ведь говорят, что психически не здоровые люди практически никогда не признают своей болезни.
Из тех же книг, я узнала, что у пациентов с диагнозом шизофрения может быть бред. То есть пациенту может казаться, что его преследуют, хотят ему навредить или даже убить. Вот уж действительно бред. В моей голове каждая мысль противоречит следующей и что с этим делать я даже не представляю…
За весь день, Ксения ко мне зашла всего один раз. Принесла лекарство и стакан воды. Что меня очень радует. Мне совсем не хотелось с ней общаться. По какой — то непонятной мне причине я перестала испытывать к домработнице добрых чувств и ее присутствие рядом раздражает меня. Интересно, а чье присутствие меня не раздражает? Я подумала, и решила, что комфортнее всего мне, когда я нахожусь одна. Тогда я спокойна и не чувствую напряжения и не жду никакого подвоха. Может быть, дето в том, что я перестала доверять этим людям? Людям, которые были мне так близки. Ну, или, я снова возвращаюсь ко второй версии — я действительно больна.
Как оказалось, первый сюрприз ждал меня уже после обеда. Я сижу и читаю в библиотеке. Делать то больше нечего, к тому же, книги по психиатрии, найденные мной, оказались очень интересными. Тем более, после обеда, я смогла стащить пачку печенья. Песочное печенье, покрытое темным шоколадом. Ну очень вкусно, но я бы сейчас предпочла огромный кусок хорошо прожаренного мяса с жареной картошкой и большим количеством овощей. А на обед меня покормили легким овощным супом и дали кружку зеленого чая. Разве на такой еде можно долго продержаться?
Я с удовольствием сижу, читаю и грызу свою добычу. Так увлеклась, что даже не услышала шагов за дверью. Услышав, как резко открылась дверь в библиотеку, я еле успела спрятать печенья.
В библиотеку вошла Ксения с не знакомой мне девушкой.
— Добрый день, Татьяна. Меня зовут Алина и сегодня я буду вашим стилистом — сказала девушка. Прозвучало это не много смешно, как слоган из рекламного ролика. Я, если честно, не поняла зачем мне стилист, но мне стало интересно. Тем более Алина — это первый человек, которого я увидела за все это время (не считая моих надзирателей). Этот факт меня очень радует.
— Приятно познакомится. — совершенно искренне ответила я.
— Девочки, я Вас оставлю. Вы уж тут сами разбирайтесь, а мне еще ужин готовить. — сказала Ксения, и даже не посмотрев на нас вышла.
— И так, в какой комнате будем наводить красоту? — поинтересовалась Алина, и я предложила пройти ко мне в спальню. Алина очень молоденькая лет 19, с искренней улыбкой и очень красивыми зелеными глазами. Откуда она взялась? По объявлению нашли? Или она одна из знакомых Егора? Но спрашивать я не стала.
Интересно, а Алина в курсе, куда она пришла? Что она будет делать макияж психически не уравновешенному человеку, которого держат взаперти? Виду она не подает.
Мы перебрались в мою комнату (кстати, именно в мою, ведь с тех пор, как я «заболела», наша с Егором спальня стала моей комнатой, а Егор спит в гостевой. То есть мы поменялись местами. (Под предлогом, что мне нужен покой). На кровати лежало платье, а рядом записка. Я подошла, взяла записку и прочитала: «Выбирал платье с любовью. Надеюсь, тебе понравится. Твой Егор». Ну что сказать, платье было действительное очень красивое: длинное, черного цвета, с высоким вырезом сбоку, без рукавов и с неглубоким декольте. Очень элегантное и, видно, что дорогое: ткань на ощупь очень приятная, мягкая. Егор хорошо постарался. Но для чего? Я понимаю, что из меня хотят сделать конфетку и, что сегодня я должна выглядеть безупречно, но что за повод? Вряд ли так я пойду на прогулку.
— Я так понимаю, что макияж и прическу мы делаем под это платье? — спросила Алина, и я вздрогнула. Я, разглядывая платье, на минуту забыла о ее присутствие.
— Видимо, да. — ответила я, продолжая любоваться платье.
Примеряя платье, я очень удивилась: оно сидело идеально, как будто было сшито специально для меня.
Колдовала Алина над моим образом около 5 часов. Она сделала мне макияж, прическу и маникюр. Все это время мы непрерывно болтали о всякой ерунде: обсуждали косметику, новые тренды в одежде, моду и стиль. Алина оказалась очень умной девушкой, способной поддержать любую беседу.
И вдруг, я, не подумав спрашиваю,
— А какое сегодня число? — и тут же замолкаю. Глупо, наверное, это звучит, но Алина не удивилась, или не подала виду.
— 13 августа ответила. — девушка, видимо на моем лице она что — то увидела, потому что сказала — понимаю, я тоже очень часто теряюсь в датах, особенно когда клиентов много. Это конечно не идет мне на пользу, ведь я должна всегда быть у клиентки вовремя и желательно оговорённого числа — и она хихикнула. Я тоже улыбнулась. Август. А это означает, что из моей жизни выпало целых две недели. 2 недели. Много это или мало? Смотря с какой стороны посмотреть, для отпуска мало, для времени проведенного с любимым мало, а вот для нахождения в беспамятстве много. Очень много. И я ничего не помню из этих двух недель. Совсем. Никаких событий.
Мы продолжали не принужденно разговаривать, я старалась отвлечься от своих тяжелых мыслей, а Алина мило щебеча делала свою работу. Было только одно, но: к нам постоянно заходила Ксения с проверками. Ее поведение очень сильно меня раздражало. Она так часто нас проверяла, как будто боялась, что мы делаем что — то противозаконное.
Когда, наконец, Алина закончила колдовать над моим образом, снова зашла Ксения и уже не вышла.
Надо сказать, честно, выглядела я великолепно. Образ получился строгий и в то же время романтичный. Алина сделала мне вечерний макияж, с акцентом на глаза, маникюр решено было сделать без излишеств: французский маникюр нежно розового цвета. Все очень хорошо сочеталось с высоким пучком волос, из которого в хаотичном порядке были выпущены локоны. Элегантно, стильно, модно. Я осталась более чем довольна. А, с тем учетом, что я заметно похудела, мне кажется, что выглядеть я стала еще лучше. Портит весь образ только моя очень уж бледная кожа. Я же практически все лето просидела в доме и даже ни разу не загорала. Походить бы в солярий, но пока, к сожалению, мне это не доступно. И о походах в солярий, кинотеатр или кафе мне можно только мечтать.
Алина начала собирать свои вещи, а Ксения очень пристально за ней наблюдала. Уж очень она странная. И даже ничего не сказала о том, как я выгляжу. Нет, я, конечно, не жду, что она рассыплется в комплиментах, но хоть что — ни будь могла бы и сказать.
— Ну что же Танечка, надеюсь тебе все понравилось. — говоря это, Алина подошла ко мне и обняла меня. И вдруг она шепнула мне на ухо:
— Я помогу тебе!
Затем она взяла меня за руку со словами:
— Дай, я на тебя еще раз взгляну — и при этом вложила мне в руку кусок бумаги. Что это за шпионские игры такие? Но виду я не подавала.
И вдруг заговорила Ксения:
— Спасибо большое, Алина. Все просто шикарно. Пойдем я с тобой рассчитаюсь и провожу тебя, скоро придут гости. Нам с Танечкой надо их встречать. — и она увела Алину из комнаты.
Я развернула клочок бумаги, который дала Алина, там был номер телефона. Я быстро спрятала бумажку под крышку своего старого сотового телефона, который бесполезно валяется у меня в комнате. Ведь в нем нет сим карты, а пароль от домашнего вай фая мне никто не говорит. Как — то я потратила около 3 часов пытаясь подобрать пароль, но сдалась. С тех пор, телефон я даже не заряжаю, и он просто валяется. А нашла я его в гостиной, где он без дела лежал на столе. С этим телефоном я ходила до знакомства с Егором, а затем он мне подарил новый. Конечно, гораздо дороже. Сказав при этом, что у меня должно быть все самое лучшее. Правда, на этом его подарки закончились, но я не жаловалась, ведь я была с ним не из — за подарков. Вот сегодня — платье — это второй подарок, и тоже совсем не дешёвый.
По телу пробежали мурашки. Чем мне хочет помочь Алина? Что она имеет ввиду? Что она знает? Навряд ли она говорила про макияж или прическу…