Сотрудничество за жвачки.
К уроку практически все приходят со звонком. Только я прихожу раньше всех. Кабинет закрыт и мне приходится ждать в одиночестве.
Листаю ленту в социальных сетях, просматривая последние новости, и в рекомендациях, высвечивается фото Златы. Она в компании нескольких ребят фотографируется в зеркале. Они все улыбаются, и Злата строит рожицу рокерши в кожаном костюме. И ведь это только со мной она вчера даже не захотела разговаривать со мной! А вот с какими-то чужими людьми улыбается! Это меня злит, но я продолжаю просматривать все её последние фотографии.
— Привет, — обращается ко мне Игнат Пантелеев, и я отлипаю от телефона, поднимая на него глаза. Его рыжие волосы взъерошены. А в руке он держит учебник по математике. — Ты что-то рано, — делает вердикт он.
— Привет. Таськи нет, и автобус еще быстро ехал. В общем, все специально подстроено, чтобы я попала на математику.
Один сплошной ужас!
— Да уж, — отвечает он и открывает учебник, внимательно читая.
— Что учишь? — придвигаюсь к нему, облокачиваясь на светло-малиновую стенку. — Какие там формулы записать?
— Это я читаю тему, которую сегодня будем проходить. Так интересно!
— Очень, — не так радостно говорю.
— А тебе нужно повторить вопросы по экзамену. Мне кажется, я брал справочник.
Пантелеев начинает копаться в своём огромном рюкзаке. Серьезно, без преувеличения! Я замечаю, что он полностью битком. Когда в моём лежит всего лишь один учебник и две тетрадки. Может от объема тетрадей в рюкзаке я стану умнее?
— Вот! — протягивает он мне потертую тетрадку. — Тут все объяснения и формулы. Она тебе даст снова эту же контрольную.
— Уверен? — хотя к чему спрашивать. Пантелеев уверен во всем.
— Жалко, что мое место занял Антонов. Помнишь, как я делилась с тобой жвачками?
— Ага, — кивает он мне. — И твои рисунки на полях в моей тетради я отлично помню!
Я начинаю смеяться. Точно! Я любила побесить его и рисовать в его же тетради. Всю малину испортил Антонов! Теперь даже не быть мне в троечниках, похоже. Нужно только выиграть спор с Макаром. Иначе я лишусь дела всей своей жизни! И кто мне тянул за язык на этот спор? Я же сама его начала. А теперь еще и расхлебывать.
И как в воду глядел Пантелеев! Не успели мы даже начать урок, Екатерина Геннадиевна приказала нам с Журавлевым сесть на первую парту.
— Напишите еще раз, — проговорила она, давая нам разные варианты. — А ты Журавлев, тоже все списал что-ли?! — уставилась она на него.
— Нет, — махает он головой. — Я практически отличником был, — с гордостью отвечает. Высокомерие родилось раньше него.
— Ну и двоечников можно назвать практически отличниками, — смеется она. Кажется она в хорошем настроении сегодня. — У вас сорок минут. А класс сейчас будем разбирать новую тему. Открываем учебник на третьей странице, — обращается она уже к классу.
Несколько заданий я все же вспомнила из тетради Пантелеева. Решила, как обычно, все самое простое, а потом оставила время на тяжелые задания. Смотрю на часы, висящие над доской. До конца урока осталось 14 минут. Как долго идет время.
Проверять задания, уже даже сил нет! Остается только что, и делать овечек считать!
— Здесь сорок шесть, — тычет карандашом Журавлев в мой лист с заданиями. Я смотрю на учительницу и вижу, как она ходит по классу, объясняя новую тему. Не слышит! Увлеченно рассказывает.
— И с чего бы мне тебе верить? — тихо шепчу ему, придвигаясь ближе.
— Как хочешь, — пожимает плечами, и я смотрю на его ВСЕ решенные задания! Может он, и правда отличник был? И я необоснованно решила ему не верить?
Ничего не случится, если сейчас я ему поверю. Поэтому сразу же переношу ответ на бумагу. Надеюсь, он сейчас не шутил надо мной. А действительно разбирается в этом. Все равно выхода у меня нет.
— А здесь? — шепчу ему, толкая в руку. Руслан смотрит на меня, и я замечаю широкую улыбку.
— Ты же мне не веришь! — говорит он, и чувствую, как Екатерина Геннадиевна проходит мимо нас. Она подходит к доске и начинает что-то усердно писать, объясняя формулы.
— Теперь поверила, — говорю тихо Журавлеву. — Пожалуйста!
Руслан делает лицо, как будто я его уговорила и начинает считать на листке решение. Я замечаю, как Екатерина Геннадиевна несколько раз посматривает в нашу сторону, но я делаю вид, что-что увлеченно пишу.
— Вот решение, — указывает пальцем, и быстро переписываю к себе на листок.
— Спасибо. Можно еще 15 номер?… А у меня есть жвачка, — улыбаюсь я. — Ммм. Со вкусом банана и клубники! Ты такую точно не пробовал!
— Умеешь ты убеждать, Михеева! — и начинает писать на своем листке. Через несколько минут я снова переписываю на свой листок решение и ответ. И того на четверку похоже я уже набрала! Отлично! Живем! Со звонком мы с Русланом сдаем листочки.
— Я рада, что теперь вы реши самостоятельно, — Екатерина Геннадьевна начинает вытирать с доски, когда я подхожу ближе. Я долго собираю рюкзак, жду, пока все выйдут из класса, потому что хочу поговорить с ней наедине.
— Екатерина Геннадьевна, я …
— Даже не проси, Михеева, не уберу, двойку, — она оборачивается и смотрит мне в глаза. — Если так хочешь, можешь исправить на уроке по конспекту сегодняшнего урока.
— Спасибо большое, — улыбаюсь я. — И извините за прошлый урок.
— Иди уже, — произносит она и присаживается за стол. — В следующий раз не списывай. Поблажек не будет. И я не поведусь на уговоры твоего брата.
Уговоры! Так и поверю, что Макар за меня просил.
— Хорошо, — киваю я и выхожу из кабинета. Победа! Контакт налажен! Как тут же натыкаюсь на Руслана!
— Что? — удивляюсь я, на его принципиальный взгляд.
— Это ты сейчас перед ней извинялась? — приподнимает он брови. Я обхожу его и делаю шаги, идя по коридору. — Значит, мне не послышалось?
— Я и так на плохом счету у нее, — поясняю я.
— А как же подлизываться к учителю? Не ты ли на первом уроке мне про это говорила?
— Журавлев! — улыбаюсь я. — Это не твоё дело. А это твой приз, — я протягиваю ему обещанную жвачку с бананом и клубникой.
— Я рассчитывал на более утешительный приз.
— Мы договаривались на жвачку!
— Не помню такого! — прикидывается Журавлев. Все он помнит! — Хм… Может поцелуй?
— Значит, хочешь поцелуй?
— Ага.
Я смотрю в его глаза, и замечаю, как они начинают сверкать. А улыбка расплывается в несколько раз сильнее. И я начинаю придвигаться к нему ближе. Он не ждет этого совсем! Чувствую его дыхание все ближе и ближе. Кажется, мои ноги сейчас перестанут стоять, и я упаду, оттого что я сейчас делаю! Но придвинувшись слишком близко, говорю:
— Кто-нибудь тебя обязательно поцелует. Не кисни, Журавлев! — произношу ему и начинаю широко улыбаться. Журавлев усмехается, и я отдаляюсь на безопасное расстояние.
— Уверен, это будешь ты, — говорит Руслан, и я уже совсем не знаю, что ответь. Эля думай быстрее! Может нужно записаться на курсы: как мыслить быстро?
— Наглые парни не в моем вкусе. А пока можешь, Журавлев заесть эту утрату жвачкой, — я перемещаю взгляд на его руку, в которой лежит жвачка. — Можешь не переживать. Срок годности у нее не испортился. Так что ты не отравишься.
Я начинаю отходить от него.
— А может, стоило? Навещала бы меня? — кричит он мне.
— Ни за что!
***
Дорогой дневник,
сегодня у меня в гостях был самый неожиданный человек.
Следующий рисунок был в четверг, и то я заметила его после школы, когда летела домой к новым сериям нового сериала. Даже не успела толком попрощаться с одноклассниками, как сразу же полетела на остановку. Таська все еще болеет, поэтому приходиться мучиться одной за партой.
Теперь рядом с Биллом из «Граффити Фолз», зайчихой и лисом из «Зверополиса», и Матроскиным из «Трое из Простоквашино» были нарисованы: Глория и Мелман из «Мадагаскара[4]». Мне придется составлять карту, если на стене пополнится еще несколько рисунков. Желтый жираф в пятнышках обнимает пухленькую гипопотамиху. Вверху над ними пририсовано небольшое розовое сердечко.
Восхищенно вздыхаю и тянусь к мобильному телефону, чтобы в очередной раз запечатлеть этот рисунок. Придется даже создать отдельный альбом со всеми граффитями.
— Я дома! — кричу я маме. — У нас есть что покушать? Проголодалась очень сильно, — кидаю рюкзак на полку, а сама начинаю разуваться.
— Я на кухне! — воскликнула она в ответ. Вешаю кожанку на крючок и даже не замечаю, что в прихожей стоит чужая обувь. Закидываю рюкзак в свою комнату и не слышу, что мама говорит мне дальше.
— Мам, ты видела рисунок в подъезде? — интересуюсь, как только начинаю подходить к кухне. И слышу чей-то женский голос. А после вижу самого не ожидаемого человека!
Злата сидит напротив мамы. На стуле висит ее розовая кожаная куртка, которая дала бы мне знак, что в доме она. Но вот так спонтанно мы оказались на моей территории. И почему люди, которые были лучшими друзьями, теперь делают вид, как будто даже не знакомы? Как будто берут и просто выдирают общую страницу из жизни.
Розовые пряди девушки чье имя называть нельзя аккуратно уложены в небольшие кудри. Что придает объем. Белая объемная рубашка говорит о том, что сразу после школы она поехала к нам. Наши глаза пересекаются, но я первая разрываю зрительный контакт и смотрю на родительницу.
— Я не вовремя? — спрашиваю я, видя, как отвлекла их от разговора. С чего бы ей заявляться к нам домой? Никогда не замечала, что она общается с моей мамой.
— Я, наверное, пойду. Спасибо теть Тань, — спокойно произносит Злата и начинает вставать.
— Как пойдешь?! Посиди с нами! — начинает уговаривать мама. — Мы еще чай до конца не допили!
— Еще уроки делать, и пока до дома доеду, — она накидывает на себя кожанку. — Спасибо вам, до свидания.
— Да хватит. Обращайся, конечно, — Злата берет свой рюкзак со стула и, посмотрев в мою сторону, обходит меня в дверном проеме, направляясь в прихожую.
— Чего стоишь? — спрашивает у меня мама, приподнимая брови. А что я должна делать? — Проводи Злату, — я закатываю глаза и иду ее провожать.
Подхожу когда, Злата обувает белые кеды, которые я совсем не заметила. Моя невнимательность меня погубит. После внимательно смотрит в телефон и что-то печатает. Уверена, что это из-за моего присутствия. А после поднимает на меня глаза.
— Можно тебя попросить? — начинает говорить она, а после качает головой. — Хотя нет, не надо.
— Что случилось?
— Ничего, — махает отрицательно головой и кладет телефон в карман черных брюк с высокой талией. — До свидания! — еще раз кричит она моей маме с прихожей, а после наши взгляды снова пересекаются.
Серьезно мы как совсем чужие люди, которые совсем, не знают можно ли попрощаться? Хотя когда-то были лучшими друзьями.
— Если тебе, что нужно, то говори, — произношу я.
— Забей, Эльвира.
И столько непонятности в ее словах. Кто говорит начало, а потом не договаривает? Злата открывает дверь и выходит из квартиры. Никто из нас не говорит прощальных слов. Она просто разворачивается и уходит. А в голове так и крутятся мысли о том, что хотела попросить. И вдруг это было действительно важно?
— Что-то случилось? — захожу я на кухню и присаживаюсь за стол, где совсем недавно сидела Злата. — Зачем она приходила?
Мама стоит около раковины и моет посуду.
— Зачем еще люди ходят в гости, Эль? Чай попить, поговорить.
— На другой конец города? — удивляюсь я. Мама выключает кран и вытирает руки о вафельное полотенце.
— С родителями она поссорилась. Просила совета.
— От тебя?
— Эль, — улыбается мама. — Я довольно хороший переговорщик.
— Не замечала этих способностей, — смеюсь я и вижу серьезный взгляд мамы. — Ладно, шучу.
— Ты бы с ней поговорила. Завязывайте уже в войну играть.
— Наша война холодная. Так что раненых нет.
— Это потому что в твоей семье два родителя — врача. И все равно ее поддержать нужно. Она сейчас совсем одна. Оксана с Толиком хотят разводиться, — вываливает мама на меня.
Тетя Оксана и дядя Толик мне всегда казались примером самых лучших отношений во всем мире. У них прекрасная работа, свой бизнес, дочь, очень красивый дом и даже есть кот — Леон. Кажется, что еще нужно для счастья.
— В смысле? — не понимаю я. Наверное, она пошутила, потому что такого не может быть.
— Вот так, — пожимает она плечами. — Сама вчера узнала.
— И мне даже ничего не сказала? — удивляюсь я.
— Интересно когда? Между тем как ты смотрела сериал и просила тебя не отвлекать, или когда ты рисовала и просила тебя не отвлекать? — да, у меня вчера был продуктивный вечер. Сама в шоке!
— Мы же завтра идем к ним на день рождение. Они будут вместе?
— Элька, ты вообще меня слушаешь?! Какое день рождение, когда тут такое!
И тут до меня доходит, как все довольно удачно складывается. Как раз я не горела особым желанием идти на день рождение. И его, похоже, отменяют. Если я все правильно понимаю.
— Значит, его не будет? — еще раз уточняю.
— Нет, Элька! Ты меня пугаешь! Ты утром хорошо поела? Может температура? — мама демонстративно прикладывает руку к моему лбу.
— Мам перестань, — убираю ее руку. В нашей семье только Макар маленький! Так что так делать можно только ему.
— Сейчас две тарелки борща налью! Чтобы все съела! — машет передо мной указательным пальцем.
Так и получается, мама наливает борщ, но к счастью только одну тарелку. А я все думаю, о том, как теперь тяжело будет Злате Симоновой. Может, конечно, она плакала не поэтому поводу в туалете, но мне становится ее даже жалко.
— Это странно, — начинаю говорить я, уминая ароматную тарелку борща. — Мне казалось, они были очень дружные. В голове не укладывается.
— Нам всем так казалось…
***
Мой блокнот с наклейками, похож на те, что я приклеивала в автобусе на первое сентября, расписан на каждой странице. Я пытаюсь перерисовать героев из «Мадагаскара», но явно получается не так симпатично как в оригинале. На фоне в телефоне играет песня от Сплина «Орбит без сахара».
Хотела под настроение найти жвачку, но, кажется, они закончились. Растрачиваются по щелчку пальца! Не успеваю за ними уследить. Если посчитать, сколько уходит денег в месяц и плюс дорога до школы, мне кажется, от увиденной суммы я посинею. Хотя даже не я, а родители.
От процесса рисования меня отвлекает Макар. Он заходит в мою комнату, и я нажимаю на телефоне стоп. Брат загадочно смотрит на меня, придерживая одной рукой дверь.
— Что? — отрываюсь от своего блокнота с рисунками, поднимая на него голову. — Чего хотел?
Макар оглядывает мою комнату, а после переключается на меня.
— Не видела мою зарядку от телефона? — интересуется он.
— Я за ней не слежу!
— Уже заметил.
Брат уже хочет закрыть дверь, как продолжает говорить.
— Ты еще не забыла о нашем споре? — напоминает он.
Как о таком забыть, когда это касается меня? Хотя я бы с удовольствием вычеркнула это из памяти. Нужно смотреть на вещи реально: где я и отличница? Мне бы хотя бы на хорошистку вытянуть.
— Отлично все помню! — не отрываюсь, говорю. — У меня нет проблем с памятью.
— Это тебе пригодится, — Макар ехидно улыбается. — Особенно когда на кону все твои рисунки.
— А у тебя твоя репутация в семье.
— Мама меня поддержит, — говорит Макар, и я начинаю в голос смеяться.
— Именно поэтому они до сих пор не знают, где ты на самом деле работаешь?
— Я могу в любой день рассказать. А ты готова выбросить свои рисунки? — вот же подлец! Давит на самое больное! И ведь про рисунки предложила я!
Брат демонстративно закрывает дверь в мою комнату. А я перевожу взгляд на блокнот с рисунками. Времени еще полно! Успею все исправить! Тем более семестр только начался!
***
Нас следующий день — утром, неожиданностью было встреть на площадке Зою Максимовну. Только на третьем этаже. Сегодня мы с Макаром спускались по лестнице, потому что лифт сломался. Даже не стоит просить брата меня ущипнуть, чтобы понять, что это она.
Её бежевое осеннее пальто и постоянно уложенные волосы в пучок ни с чем не перепутаешь. Она пытается закрыть входную дверь, но дергает за ключ, а он не вытаскивается. Как будто тянет за удочку, но крючком уцепилась за корягу.
— Здравствуйте, Зоя Максимовна! — громко произношу я и немного пугаю ее. Она быстро оборачивается на нас. — Извините, если я напугала.
— Здравствуйте, — оглядывает она нас с Макаром. — Ммм. Что вы здесь делаете? — не понимая спрашивает она, отпустив руку от ключа.
Я поднимаю голову на брата и улыбаюсь.
— Макар подрабатывает в службе спасения в свободное время от работы учителя. Пришел заказ, что ключ застрял. Макар может помочь, — сочиняю на ходу. — Он еще тот специалист.
— Серьезно? — удивляется она. — Вы в службе спасения? Но я никого не вызывала.
— Это они запустили новую функцию, — серьезно говорю я, но уже улыбка на моем лице начинает проявляться. — В двери встроен чип. Он сам определяет, когда ключ застревает в замке.
— Эльвира, шутит так. Не верьте ей, — обрывает всю мою выдуманную историю Макар. — Давайте я посмотрю, — указывает он на дверь рукой.
Никакой фантазии! И что у меня за брат? Ни себе, ни людям.
— Да, кончено, — Зоя Максимовна отходит от двери, и он начинает дергать за ключ. Тянись большая и маленькая!
— Так вы здесь живете? — спрашиваю у моей классной руководительницы. Что до сих пор остается для меня шоком!
— Да. С конца августа снимаю эту квартиру. А вы? — оглядывает она нас двоих, оборачиваясь посмотреть, получается ли у моего брата справиться с ключом.
— Мы на пятом живем, — говорю я.
— Ого. И мы до сих пор не пересекались. Удивительно.
— Значит мы теперь еще и соседи? — не унимаюсь я, как с Зоей Максимовной слышим громкий щелчок.
Макар оборачивается на нас, в руке он держит в дребезге сломавшийся ключ. Его глаза тут же округляются, а мимика говорит о том, что он сожалеет. Конечно! Кто же за ключ дергает? Вот и сломался!
— Сломался, — произносит он, показывая кусочек ключа.
— Как сломался? — оглядывает она ключ и подходит к дверному замку. — Что же теперь делать? — она смотрит на часы, висящие на руке. — Скоро первый урок начнется уже. — Придется специалистов вызывать теперь.
— Может ножом попробовать вытащить? — предлагаю я.
— Да нет. Уже не вытащится, — бубнит Макар. Ну, никакой помощи! Еще и ключ сломал! — Придется вызывать. У меня нет первого урока. Если хотите, могу остаться, подождать.
— Не хочу вас задерживать. Мне как то неудобно.
— Да ладно вам, — махаю я рукой. — Макар сломал. Макар и поможет. Да, Макар? — спрашиваю у него, смотря в его сторону.
Он положительно кивает.
— Конечно. Давайте я с вами подожду.
— Но мне, правда, как то неудобно. У вас, наверное, дела были.
— Да какие дела, — смеюсь я. — Косыночку он и дома может разложить.
— Эля! — обрывает меня Макар. Хотя да, загнула! Эта игра устарела. Что там сейчас в моде? Танчики и стрелялки? — Мне совсем не трудно, — переключается он на мою учительницу.
— Хорошо. А номер телефона, где посмотреть?
— В интернете есть все, — предлагаю как вариант. — Там теперь точно есть! — Зоя Максимовна достает мобильный телефон и начинает печать по клавиатуре. — Нашла!
— Ну, вы тогда чините, а мне в школу пора! — говорю им. — До свидания, Зоя Максимовна. Хотя, наверное, еще сегодня увидимся.
И только сейчас до меня доходит! И как я не подумала об этом сразу! А вдруг это она рисует в подъезде рисунки? И по срокам все сходится! Только если честно её я представляю в роли художницы меньше всего. Да и зачем взрослой женщине рисовать каких-то мультяшных героев? Могла хотя бы цитаты, все-таки как-никак учитель литературы и русского.
— Таська, срочно! — звоню ей в автобусе.
— Что случилось? — сонно бормочет она в трубке. — Я еще сплю.
— Хватит спать соня! Представляешь, что я узнала?!
— Что тебя перепутали в роддоме? — хохочет в трубку она. Вроде спит, а время на шутки остается.
— Я серьезно!
— Еще восьми нет? — громким голосом спрашивает она. — Ты с ума сошла.
— Ты там, на курорте что ли? Ты каждый день так в школу ходишь если забыла.
— Я болею, мне можно дольше спать.
— Ты уже давно не болеешь, — напоминанию я. — А просто прохлаждаешься дома.
— Так чего ты хотела рассказать? — переводит Таська быстро тему.
— Зоя Максимовна моя соседка и…, — не успеваю договорить, как она тут же меня перебивает.
— Что? Зоя Максимовна твоя соседка? Как такое возможно?
Вот-вот! Как такое возможно? Еще бы вчера я бы об этом даже и подумать не могла! А тут тебе такое.
— Да, она с третьего этажа, — я протягиваю кондуктору деньги и выхожу на нужной остановке.
Меня обдувает холодный осенний ветер, и я сильнее заматываю шарф, который хоть как-то пытается меня согреть. Чего сегодня так холодно то? В этом году крайне холодная осень.
— Но это сейчас не важно! — продолжаю разговор с Таськой. — Это она рисует те граффити в моем подъезде! — озвучиваю свою мысль подруге.
— Какие граффити? — не понимает она.
— Как какие? Ты чем слушала, когда я тебе рассказывала про граффити в моем подъезде с героями из мультфильмов.
Порой мне кажется Таська меня совсем не слушает. Делаю ставки, что в этот момент она думала о своем Антонове. Её ненаглядный.
— Да слушала я! — обрывает она. — А с чего ты взяла что она?
— Все сходится. Она с конца августа живет здесь. А рисунки начали здесь появляться с сентября. Это точно она! Больше некому.
В моей голове не сходится только одно. Она учитель. Остальное мне кажется вполне допустимым.
— А как же другие соседи? Или может это просто прохожий, которому понравился ваш подъезд? У вас же нет домофона.
Точно. У нас же нет домофона. Может зайти кто угодно и нарисовать. Тем более, когда ей, между уроками или проверке домашнего задания рисовать?
— Блин, Таська! Ты зачем это сейчас все портишь!
— Ничего я не порчу. А говорю как есть.
— Заметно.
— И что ты теперь будешь делать?
— Буду выяснять кто это, — честно говорю я. — У меня предчувствие, что он с нашего подъезда. Иначе когда он спит?
— Днем. А вдруг он вампир? — предлагает подруга.
— Таська заканчивай смотреть фильмы. Они на тебя дурно влияют!
— У меня времени теперь полно до понедельника! Сегодня кстати иду за справкой.
— Класс! Тогда спишемся. Я уже подхожу к ларьку, — произношу я.
— Может, ты по почте тоже мне вышлешь? — предлагает она.
— Ага, — с сарказмом говорю я. — Чтобы ты точно уже не вышла никогда учиться? Нет уж!
— Вредина!
— Пока! — говорю я Таське, и я нажимаю завершить вызов. И как теперь выяснить, кто рисует граффити? Перед тем как начать думать, нужно купить жвачки. Тогда все точно встанет на свои места.
[4] Мадагаскар — прим. Автора — Четверо изнеженных животных из Центрального зоопарка в Нью-Йорке — лев Алекс, зебра Марти, жираф Мелман и гиппопотамиха Глория — решаются на побег. Оказавшись после кораблекрушения на экзотическом острове Мадагаскар, населенном лемурами и поедающими их фоссами, путешественники с ужасом понимают, что с городскими привычками им придется распрощаться. Здесь нет людей, любимых клеток, вкусной кормежки.