— Ты не похожа ни на одну другую девушку, которую я знаю, Хлоя. — Он сделал вдох, чтобы успокоиться, прежде чем прошептать, почему она должна… почему она должна остаться здесь с ним: — Я люблю тебя.
Хлоя выскочила из машины и побежала к своей входной двери.
— Блядь, подожди! — Амо бежал за ней. Она должна была выслушать. Она должна была остаться!
— Мы друзья, Амо. Если я останусь… Я не могу. Я никогда не стану той, кто тебе нужен. Тебе нужна девушка вроде Элль или Лейк. Даже такая девушка, как Кассандра, была бы лучше меня. Ты любишь быть со своими друзьями, а я люблю быть одна. Вот почему я ухожу.
Это была очевидная ложь. Он понял это в тот момент, когда это сорвалось с ее губ. Она уезжала, потому что боялась. Боялась этого города. Боялась того, что случилось с ней четыре года назад. Боялась его. Боялась, что впервые в жизни ее могут полюбить.
Его голос стал мягким.
— Никто не любит быть одиноким.
— Я ненормальная, я ненормальная.
Тогда он понял это. Он сделал то, чего боялся сделать. Он отпугнул ее.
— Ты сам так сказал.
Сердце Амо упало в желудок, он вспомнил первый курс, когда она пришла в столовую со свежими шрамами.
«Чертова уродина!» — заорал он, заставив обеденный зал разразиться хохотом от эха слова «уродина».
Теперь он не мог смотреть на нее, стыдясь поступка своего молодого «я». Он даже не понял, что она это помнит, и что это он выкрикнул. Она поверила ему, простила его за тот больной комментарий, хотя он еще не простил себя.
— Почему ты ничего не сказал?
— А что я должна была сказать? — Хлоя начала открывать дверь, готовая закрыть ее. — Пока, Амо.
Он почувствовал, как она ускользает.
Со слезами на глазах он сказал ей:
— Я не хотел этого.
— Все в порядке, Амо. Мы квиты. Я назвала тебя зверем. — Ее голос прозвучал спокойно, когда она вошла в дом, хотя он видел, как слезы начали проступать на ее глазах.
Когда она начала закрывать дверь, он в глубине души понял, что видит ее в последний раз. Однако он не знал, что это также будет последний раз, когда он услышит ее милый голос.
— Меня не исправить. Ни ты. Ни кто-либо другой. Я просто сломана.
Закрывая перед ним дверь, она закрывала ее навсегда.
Слезы катились по его щекам, и он не знал, о ком он плачет больше: о себе или о ней, потому что он не смог ее спасти…
Амо не хотел, чтобы слезы падали из его глаз, как в ту ночь. Она ушла, но не навсегда. Я спасу ее.
Двадцать один
На ее тело претендовал Бугимен
Хлоя сидела, застыв на месте, когда ее мир медленно рушился вокруг нее. Она знала, что ей чего-то не хватало последние семь месяцев, и теперь все обрело смысл. Это было похоже на головоломку, которую она не могла решить, потому что ей не хватало последнего кусочка, и Мария только что дала ей его.
Она знала все. Как все началось с Элль, как они столкнулись в мире мафии.
— Все это время все знали, кроме меня? — прошептала она, предательство ударило ее по лицу. — Амо знал…? Элль знала, и она не сказала мне?
— Она защищала тебя. Мы все пытались защитить тебя, Хлоя. Мы не были уверены, что ты справишься с этим, — сказала ей Мария.
Услышав, как внизу хлопнула дверь, Хлоя вскочила.
Мария встала с края ванны.
— Лука знает, что я тебе рассказала, и, судя по тому, как хлопнула дверь, он недоволен.
Подчиненный босса…
Ее тело дрожало, когда она пыталась встать.
— Не оставляй меня с ним наедине.
— Я же сказала тебе, он не причинит тебе вреда, Хлоя. Я не думаю, что ты понимаешь, что ты для него значишь.
Они могли слышать, как он поднимается по ступенькам, и от этого страх проникал в нее еще быстрее.
— Ты должна сказать Элль, что он держит меня у себя. — Но, черт возьми, после того, как она узнала, что представляет собой Лука, Элль не сможет ее спасти. — Амо, скажи Амо. Он спасет меня. Пожалуйста, Мария!
Покачав головой, Мария не поддалась на ее умоляющий взгляд.
— Я не могу.
Нет, ты можешь! Ей хотелось встряхнуть ее. Это должна была быть ее подруга, но девушка перед ней не была ею.
— Что значит «не можешь»? Он держит меня в заложниках.
Дверная ручка начала покачиваться.
— Это не то, что ты думаешь. Ты здесь не просто так, Хлоя, — прошептала Мария.
— Открой дверь, Мария, — раздался мрачный голос Луки с другой стороны двери.
— Что это значит? — прошептала она в ответ.
Его голос стал опасно темнее.
— Открой эту дверь сейчас же, Мария.