Он молчал, держа ее перед собой и не отпуская, пока она все это воспринимала.
— Это правда? — прошептала она, моргая, чтобы понять, рай это или просто мираж.
— Да, дорогая.
Сделав шаг вперед и покрутившись вокруг себя, она перевела взгляд на цветы, затем на стеклянные стены, за которыми виднелся город. Это была небольшая оранжерея, наполненная множеством цветов на вершине здания. Захватывающий вид был не похож ни на что, что она когда-либо видела.
Она несколько мгновений осматривалась, прежде чем повернулась и посмотрела ему в глаза.
— Это ты сделал?
Глаза Лукки теперь были полностью ярко-зеленого оттенка.
— Для тебя, да.
Еще одна легкая боль пронзила ее сердце. Только эта боль была другой.
Когда она снова повернулась к нему, из нее словно выбили весь воздух, когда она смотрела на такого человека, как он, окруженного чем-то подобным.
— Это так красиво, — прошептала она.
Подойдя к ней, он снова обхватил ее своими сильными руками.
— Я начал работать над ним несколько месяцев назад, чтобы занять себя, чтобы не приходить за тобой. Я не был ни с одной женщиной с тех пор, как впервые увидел тебя. Я не мог. Ни одна из них не была тобой. Каждый раз, когда я хотел тебя так чертовски сильно, я приходил сюда, чтобы сохранить рассудок.
Боль в ее груди только усиливалась, поглощая все ее сердце. Тяжелые, старые цепи на ее душе начали дребезжать.
— Я не думал, что когда-нибудь буду способен любить, пока не появилась ты. — Он легонько потрепал ее по волосам, заставляя посмотреть ему в глаза. — Я люблю тебя, Хлоя. Ты — единственный человек, которого я любил или когда-либо буду любить.
Цепи разорвались, ее душа впервые за четыре года почувствовала свободу. Свобода длилась всего секунду, а затем ее снова захватили легкие и тугие цепи, требуя ее как свою.
Эти цепи могли держать ее в плену, но с ними можно было жить. Цепи, которые не отягощали ее тело, разум и душу. Цепи, которые были более постоянными. Цепи, которые никогда не могут быть разорваны… Даже в смерти.
Я твой навеки.
Сорок шесть
Вкус тебя… стоит целой жизни в аду
— Я думала, ты привез меня сюда, чтобы я осталась с Элль, — нервно призналась Хлоя, когда Лука помог ей спуститься с последней ступеньки винтовой лестницы после нескольких часов, проведенных в оранжерее.
Лука потерял улыбку от ее слов, остановившись, чтобы посмотреть вниз на ее склоненную голову.
— Хлоя, посмотри на меня.
Она заставила себя поднять взгляд, увидев смешанные эмоции на его лице.
— Когда-то я обещал тебе, что, когда закончится семестр, я позволю тебе уйти. Ты больше никогда не должна бояться Люцифера. Ты больше никого не должна бояться. — Он провел нежным пальцем по ее щеке и увидел, как дрогнули ее губы от любви, светящейся в его глазах, отчего они стали такими зелеными, какими она их еще никогда не видела. — Но я не могу сдержать это обещание. Я не могу позволить тебе уйти и выйти за эту дверь, потому что теперь я знаю, каково это — иметь тебя.
— Я не хочу, чтобы ты позволил мне уйти, — беспомощно вздохнула она. Никогда. — Я отдала себя тебе. Я сказала эти слова.
Лука поднял руку к ее горлу, его глаза снова стали сине-зелеными.
— Скажи слова, дорогая.
Ее грудь поднялась и опустилась с силой, точно зная, что она собирается сделать.
Зафиксировав свою судьбу в камне, она сказала.
— Я твоя… навсегда.
Он сжал ее нежное горло в своей хватке чуть крепче.
— Еще раз.
Она смотрела на пугающее существо, не боясь, ее сердце заколотилось.
— Я твоя навеки.
Его глаза на долю секунды вспыхнули голубым светом, прежде чем он поднял ее на руки и понес к своей кровати, где собирался доказать, что владеет ее телом так, как она всегда знала.
Хлоя уткнулась головой в его плечо, нервно представляя, что он собирается с ней сделать. К своему шоку, она не чувствовала страха, которого всегда ожидала. Наоборот, она больше нервничала, что разочарует его. Он ждал ее месяцами, ждал этого момента.
— Ты не будешь разочарован, если я ошибусь в первый раз? Ведь у тебя было много женщин…
— Дорогая, — Лука опустил ее на кровать, а затем начал срывать с себя одежду. — Это было бы чертовски невозможно.
Она хотела отвести взгляд, когда он расстегнул брюки, но не смогла. Его возбуждение было настолько очевидным, что ее тело не позволило ей этого сделать. Оно хотело видеть его всего.
Когда его длинный, толстый член оказался на свободе, она не знала, задыхаться ей или стонать.
Подняв ее с кровати, он не дал ей времени решить, кто из них кто. Он снял с нее одежду так же быстро, как и свою. Затем он уложил ее задницей обратно на матрас, заставив ее снова вздохнуть.
Наклонившись, чтобы поцеловать ее в губы, он положил руки ей на плечи и толкнул ее еще дальше.
Хлоя почувствовала огонь между ног, когда он уперся руками рядом с ней и начал целовать ее шею, спускаясь ниже, пока не поцеловал ложбинку между ее грудями.
Она напряглась, желая зажечь огонь, когда он спустился ниже, целуя шрамы на ее животе.
— Прекрасно, — пробормотал он, когда его язык стер все воспоминания о том, как Люцифер нанес ей эти шрамы. — Я больше никому не позволю причинить тебе боль, детка.
У Хлои перехватило дыхание от его вида и слов, которые он произнес. Как может существовать такой человек, как он?
— Я знаю, что не позволишь. — Ее доверие к нему было нерушимым.
Огонь разгорелся еще жарче, когда он опустил свой рот ниже, пока его губы не застыли над ее центром.