Она верила вместе со мной, и это трогало до слёз.
Хорошо, когда у тебя есть верный друг, который тебя всегда поддержит и поймёт.
— Спасибо тебе, Маш.
— За что? — удивлённо приподняла брови подруга.
— За то, что ты у меня есть.
— Ты есть. Я есть. А вместе мы — сила, — потеплели её глаза. Не скучай, я скоро.
Она отвела меня в постель, взбила подушку, помогла поудобнее усесться. А потом умчалась в магазин. И в аптеку за тестами.
Я полежала, прислушиваясь к себе. Как ни странно, после завтрака мне стало легче. И решила, что нужно собираться в кучу.
Я не могу бесконечно пользоваться её добротой. Надо двигаться дальше. Пусть понемногу и потихоньку. От чего-то отталкиваться в моей новой жизни, в которой не было Вадима.
Я искала съемное жилье, усевшись за Машкин старенький компьютер, но очень быстро устала.
Плохо, что в начале года пришлось уйти на больничный. Я всегда переживала и нервничала, если болела. Вадим вечно злился, что школу я люблю гораздо больше себя и уж подавно больше, чем его.
Это неправда, хоть я и не променяла возможность работать на непочётное, по моему мнению, звание домохозяйки. Но что теперь об этом?
Настало время любить себя больше, чем Вадима, больше, чем работу.
Нет, не себя. А то чудо, что зародилось во мне вопреки всему!
Глава 15
— Ну, что, Ань? — Машка сияла. Глаза блестели, щёки розовые. — У меня кое-что есть для тебя!
Она трясла тестами для беременности, будто выиграла в лотерею миллион.
— Может, утром?
Я всё же отчаянно трусила. Это не первый раз, когда я проверяю тесты. Их было очень много за последние три года.
Я ещё училась в институте, когда мы с Вадимом поженились. И первый год не стремились к детям. Вадим хотел пожить для себя. И, раз уж я такая примерная ученица, то лучше окончить вуз. К тому же, на этом настаивала и свекровь.
— Молодые ещё, куда спешить? — поджимала она губы. — Вся жизнь впереди. Вот я лично никогда и никуда не спешила — и всё успела! И вуз закончить, и карьеру сделать, и замуж выйти, и сына родить.
О себе она могла рассказывать часами. И вечно ставить в пример. Какая она замечательная. Всем бы так.
Через год я сказала Вадиму, что было бы неплохо, если б у нас родился ребёнок. Вадим не отмахнулся.
— Раз хочешь — значит будет!
Ему не нравилось, что я вышла на работу. Он без конца намекал: его жена должна сидеть дома. Создавать уютное гнездо. Встречать уставшего мужа после работы. Тут даже свекровь не согласилась, встала на дыбы.
— Нормальная жена всё успевает! — заявила она и продавила своего любимого Вадичку. Впрочем, как всегда. Она умела надавливать на нужные рычаги. — Вот родит ребёнка, посидит в декрете — и будет тебе счастье. А пока нечего на шею себе сажать иждивенцев! Успеешь ещё!
Как-то обидно было слушать эти слова. Но я молчала. С Ларисой Сергеевной спорить — себя не уважать. Тем более, что из таких вот перепалок, она всегда выходила победительницей.
Но с детьми у нас не получилось ни через год, ни через три…
Сколько раз во мне загоралась надежда! И сколько раз тух огонёк веры, что вот в этот раз — обязательно! — я забеременею.
И вот я снова стою с тестами. И снова страх сковывает меня по рукам и ногам.
— Нет, не утром, — покачала Машка головой. — Сейчас.
И я подчинилась. Тяни не тяни… Какая разница, когда порадоваться? Какая разница, когда оплакать, если снова все надежды ложные?
Я не выходила из туалета слишком долго.
— Ань?… — поскреблась в дверь Машка.
Беззвучные слёзы текли по щекам. И я никак не могла выйти, потому что это случилось снова.
Боль. Обида. Разочарование.
Каких-то три часа назад я уверовала в чудо. Но чудо не захотело посетить меня и на этот раз.
— Нет, — покачала я головой, как только нашла в себе силы выйти. — Наверное, это никогда не случится. Всё напрасно.
— Ой, да перестань! — сверкнула глазами Машка и ладошками вытерла слёзы с моих щёк. — Всё ещё будет! Может, это даже хорошо. И, наверное, дело не в тебе. Я тебе как медик говорю. Ты столько прошла обследований. И тебе давно сказали: ты здорова и можешь забеременеть и родить ребёнка.
— Неправда, — шмыгнула я носом. — Я лечилась. У меня были проблемы.
Машка закатила глаза.
— Да у каждой второй женщины есть проблемы. У кого больше, у кого меньше. Кто лечится, а кто и не подозревает. Беременеют и рожают. А у тебя игра в одни ворота. Ведь твой Майский так и не обследовался?
Нет. И Машка знала об этом. Он заявил, что абсолютно здоров и всё у него в порядке. Тем более, его мать тоже неоднократно это подчёркивала:
— Дело в тебе, Анечка. Только в тебе. Об этом не принято говорить, — доверительно понизила она голос, — но если уж на то пошло, то в молодости, когда Вадимчик только школу закончил, у него девочка была. Любовь и всё такое. Забеременела от него. К счастью, там ничего не получилось. Ни в отношениях, ни с ребёнком. Девочка сделала аборт и уехала. И очень жаль, конечно, что у тебя проблемы. Но сейчас медицина далеко пошла вперёд. Я уверена: всё получится. Просто всему своё время. Так бывает: все здоровы, а дети появляются в срок, а не по нашим хотелкам.
Вот уж кто никогда не печалился и не унывал. Она жила по каким-то своим железным принципам и стандартам и никогда от них не отступала.
— Я, наверное, плохая подруга, — усадила меня Машка на стул, — но я так зла на твоего мужа. Так и хочется сказать: плюнь и разотри! И пусть в твоей жизни появится другой мужчина. Может, не сразу, но это и шанс забыть, и узнать наверняка: твоя ли в том вина, что он до сих пор не смог сделать тебе ребёнка?
Я знала: Машка прямая. И часто говорит то, о чём думает. И не всегда эта прямота на пользу. Ни ей, ни окружающим.
— А ты смогла забыть? — вырвалось прежде, чем я подумала. Слишком уж сильные эмоции распирали меня изнутри.
Машка дёрнулась, словно я выстрелила и попала в сердце. Посмотрела на меня долгим взглядом. Побледнела, а затем тряхнула головой.