— Не хочу уходить, — посмотрел он с сожалением и на выпитую чашку кофе, и на часы.
— Но тебе пора, — снова улыбнулась ему я. — Не заставляй королеву ждать.
— Ура! Я победил! — улыбнулся он мне, как мальчишка, и я не сразу поняла, в чём дело.
Я просто сказала ему «ты». Не задумываясь. Не спотыкаясь. Не чувствуя дискомфорта.
Я начинала привыкать к этому мужчине — непростому, властному, жестковатому. Мужчине, который умел улыбаться и шутить над собой. Который ни к чему меня не принуждал и постоянно поддерживал. И словами, и делом. Который уважал меня, видел во мне личность, варил мне кофе и не хотел уходить…
— До встречи, Ань, — поцеловал он меня на прощание долго-сладким поцелуем, от которого рушились барьеры и слабели колени.
И я знала точно: встреча будет. И продолжение будет.
Я хотела рискнуть и впустить в свою жизнь другого мужчину.
Нет, не просто мужчину, а Илью Рейнера. Войти в незнакомые воды, которые либо вынесут меня куда-то в хорошее место, либо поглотят с головой и неизвестно — выплыву ли я.
Но больше мне не хотелось осторожничать и оглядываться, бояться и сравнивать. Я хотела жить и дышать. Видеть солнце и свет. Верить в лучшее.
Вот такая я неисправимая… Но ведь это не жизнь, если без конца ждать подвоха?
Глава 43
— Вы поговорили с Самойловыми? — атаковала меня Анаконда буквально на следующий день.
— Да, — кивнула я и почувствовала, как ледяные иголочки входят в сердце. Ещё немного — и я снова не выдержу, скажу что-нибудь резкое.
— Очень хорошо, — отчеканила эта женщина с грязными глазами. — Но, полагаю, вы пошли по пути меньшего сопротивления — пообщались с отцом ребёнка. Нужно с матерью. Отец там ничего не решает, а ребёнок всё же живёт с матерью, и поэтому именно там нужно находить точки соприкосновения. Это несложно. Даже если Самойлова будет возмущаться. Перешагните через это — они уйдут, и вы их больше никогда не увидите.
«Дай мне сил, Господи!» — взмолилась я мысленно.
К счастью, мне не пришлось отвечать и обещать то, что я точно не смогла бы исполнить. Разговор со скандально-склочной Лёлей я бы точно не выдержала.
— И ещё, — сделала Листьева значительную паузу и посверлила меня серыми буравчиками, — мне тут рассказали, что вы ведёте себя неподобающе. Позорите святое имя учителя да и женщины в том числе. Я закрыла глаза на ваши высокие отношения с господином Рейнером. Но, кажется, вы не остановились и подаёте знаки внимания господину Самойлову, который резко воспылал любовью к брошенному сыну и регулярно стал посещать школу. Полагаю, не ради ребёнка, а ради ваших прекрасных глаз.
Я смотрела на Анаконду во все глаза. У меня дар речи отнялся буквально, а не фигурально. Она сейчас серьёзно?
— Моральный облик моих подчинённых — это важно. Мы стоим в авангарде, на нас смотрят родители, нас оценивают, нам доверяют жизни и судьбы детей, — несла она какую-то пафосную чушь, будто на митинге выступала.
— У меня всё хорошо с моральным обликом, — решилась прервать её я, потому что выслушивать всё это — выше всяческих сил. — Если у вас всё, я пойду, у меня скоро урок, — посмотрела я на часы и покинула кабинет директрисы под зловещее молчание.
Она как-то резко заткнулась. Видимо, не ожидала, что я настолько обнаглею и дам отпор.
Впрочем я не солгала: как раз прозвучал звонок на урок. И вряд ли она посмела бы задерживать. Дисциплина же прежде всего.
Нужно дожить до конца рабочего дня. Я хотела сбежать домой, открыть старенький ноутбук и прошерстить вакансии.
Но жизнь внесла ещё одни коррективы в мои далеко идущие планы. Как только я села в машину, у меня зазвонил телефон.
Незнакомый номер. Но я даже не задумалась, а ответила.
— Здравствуйте, Аня, — вежливо поздоровался на том конце девичий голос. — Пожалуйста, не отключайтесь. Мне очень нужно с вами поговорить.
Я и не собиралась. Кто она?.. Чья-то родительница?..
— Меня зовут Наташа. Мы не могли бы с вами встретиться? Это… нетелефонный разговор.
— Хорошо, — согласилась я, понимая, что могла бы отказаться или назначить встречу на другой день.
— Я тут, неподалёку, — обрадовалась незнакомка и назвала кафе, где мы разговаривали с Самойловым.
Она меня знала, потому что, как только я вошла, помахала рукой.
Милая. Наверное, чуть старше — лет на пять. Но я точно никогда её не видела раньше.
— Здравствуйте, — улыбалась она, демонстрируя ямочки на щеках. Слишком дружелюбно, а поэтому не совсем естественно. — Я та самая Наташа, которая вам звонила.
— Добрый день, — присела я за её столик.
Она нервничала. Я видела это по рукам. По пальцам, что бесцельно порхали над столом и то поправляли приборы, то комкали салфетку.
— Пожалуйста, — подтолкнула я её к разговору, — если можно, то по сути. У меня нелёгкий день выдался…
— Да-да, конечно! — закивала она быстро, отчего белокурые локоны красиво рассыпались по плечам. — Я вас надолго не задержу.
Она вдохнула, выдохнула, пожевала нижнюю губу, а потом решилась.
— Речь пойдёт о Вадиме.
— О моём муже? — невольно сорвалось с губ. Наверное, от удивления. Я ждала чего угодно, только не этого. Но да, он всё ещё мой муж.
— Я всё понимаю, Анна, — засуетилась и зачастила она, — и я бы никогда вас не потревожила, если бы не обстоятельства…
— Чего вы хотите? — прервала я её, потому что уже, кажется, понимала, кто эта женщина.
— Оставьте его в покое, а? — жалко пролепетала она. — Я всё понимаю… За таких мужчин держатся… Но у вас не получилось. К тому же обстоятельства…
— Лезть в чужую постель — обстоятельства? — поинтересовалась я.
— Вы меня узнали? — мило потупила она глазки. — Не судите… Хотя судить легко, понять сложно… Мы с Вадимом давно… Он говорил, что у вас проблемы, что он не хочет вас ранить, потому что… В общем…
Я поднялась со стула, не желая выслушивать весь этот бред. Она что, моего благословения хочет? Уже разрушив всё? Или потоптаться по мне?
— Не уходите! — выпалила она. — Я… вот! — поднялась и она из-за стола.
И тогда я увидела. Небольшой, ещё практически незаметный, но животик. Округлившийся, натянувший платье, что уже было ей слегка маловато.