Опасалась, что это выжжет меня до остатка.
Не останется ничего — только боль, мрак, отчаяние.
Машка заставила меня поужинать.
— Ляжешь со мной. Вдвоём не так страшно.
Она понимала, что меня терзает. Понимала и видела насквозь.
Я уже лежала в постели, на раздвинутом диване, где и втроём было бы не тесно, когда зазвонил телефон.
Глава 4
Незнакомый номер. Но я так приучена, что отвечаю на все телефонные звонки.
— Приёмная господина Рейнера, — отрапортовал бодро девичий голос.
О, мама дорогая. Рейнер. Я надеялась, что даже в кошмарном сне больше никогда не услышу эту фамилию. Слишком свежи были воспоминания нашего знакомства и моего позора.
Я моргнула. Посмотрела на часы. Почти десять. Они там что, круглосуточно работают?
— Добрый вечер, Анна, — низкий, бархатный, чуть глуховатый голос заполонил, казалось, всё пространство.
Машка жестикулировала и округляла глаза, сбивая меня с толку ещё больше. Хотя куда больше.
— Я… э-э-э… — беспомощно мымрила я, пытаясь отыскать хоть одну мало-мальски приемлемую фразу. — Здравствуйте Илья Эду…
— А я уже подумал, что вы запамятовали нашу незабываемую встречу, — сквозила в его голосе ирония.
— Нет, что вы, как можно такое забыть? — не удержалась и я от сарказма.
Что мне терять? Великолепное завершение этого ужасного дня — беседа с язвительным Рейнером на сон грядущий.
— Вы всё ещё заинтересованы в лингафонном кабинете? — не стал тянуть он резину.
Это было именно то, ради чего я попёрлась два дня назад на закрытый приём.
Я могла послать его к чёрту, но если он решил всё же облагодетельствовать родную школу, то почему нет? Дети не виноваты в бедах и несчастьях взрослых.
— Да, конечно, — отчеканила я твёрдо.
— Тогда жду вас завтра к четырём часам в моём главном офисе. Думаю, вы знаете, где он находится. Выпишу вам пропуск. Просьба не опаздывать.
Да-да, я помню: он очень занятой, деловой, крутой, а я так — пыль под ногами.
Я даже ответить не успела: Рейнер отключился. Я без сил опустила руку. Телефон жёг мне руку.
— Что это было? — выдохнула под боком Машка. Я успела о ней забыть за короткие минуты.
— Рейнер позвонил, — перевела я на неё взгляд. — Встретиться хочет.
Машка издала какой-то победный клич-вой и потрясла сжатым кулаком.
— Это ж тот самый? Супермачо?
— Кукарача, — не сдержалась я, чтобы не плюнуть в сторону этого сноба ядом.
— Да ладно тебе, — толкнула Машка меня плечом и удовлетворённо хрюкнула, — главное — результат. А ещё — не зря ты мучилась.
Ну, хоть это успокаивало, да.
Я перевернулась набок и закрыла глаза, зная, что не усну. Но думала я не о неверном Вадиме, не о спальне, где он кувыркался с какой-то бабёнкой, а вспоминала то, что случилось несколько дней назад.
***
27 августа
— Майская, зайди ко мне! — голос директора школы звучал властно и свысока, а жест величественной руки указывал на дверь кабинета.
Анну Кондратьевну Листьеву дети за глаза называли Анакондой. И не только потому, что её имя и отчество благоволили к этому. Что-то в ней такое было — холодно-змеиное, вечно готовое к броску. Рядом с ней каждый, хоть взрослый, хоть ребёнок, ощущал себя жертвой.
Я не была исключением.
Задница чуяла неприятности.
— Нам нужен лингафонный кабинет, — заявила Анаконда без предисловий, — Хороший, высококлассный лингафонный кабинет. Наши дети достойны этого. Ваши дети, Анна Романовна.
Она вперила в меня немигающий взгляд. Я сжалась. По спине пробежал холодок.
Разговор о современном оснащении школы заводился не раз, озвучивался на планёрках и педсовете.
Сегодня Анаконда сделала бросок. Но не в пустоту, а имея конкретную цель — меня.
Я собралась с силами и выстроила в уме фразу. Главное не блеять. Я прекрасно понимала, на что она намекает. И отлично знала, что муж мой никогда не согласится выступить спонсором.
Но Анаконда удивила. Не дала рта раскрыть.
— Я в курсе, — ворковала она, — обстоятельства, не все могут быть щедрыми.
Это намёк на моего Вадима. Возражать я не смела.
— Но всегда есть люди, для которых какой-то там лингафонный кабинет — тьфу, семечки, — плюнула она, как бабка на лавочке. — И такой человек есть. Заметьте: я вас не посылаю на паперть милостыню просить. А нашла человека, который осчастливит школу, вас и ваших пятиклассников.
Внутренне я уже умерла. Представила, как придётся просить. Это хуже, чем на паперти.
— Отличный парень, Илюша Рейнер, наш бывший ученик, а ныне — воротила крупного бизнеса, связанного с высокими компьютерными технологиями, между прочим, — разливалась соловьём Анаконда и не сводила с меня цепкий взгляд серо-выцветших глаз.