Мой первый рабочий день не в школе прошёл странно. Все рассматривали меня под лупой буквально. Кидали взгляды, не спешили заводить приятельские отношения.
У меня ещё документов на руках не было, но Евгений Николаевич, главный по кадрам, и глазом не моргнул. Видимо, Илья его хорошо предупредил на счёт меня.
И я точно знала: не вытяни он меня сегодня, я бы вряд ли решилась на подобный шаг. Он достаточно хорошо меня изучил и сработал на опережение, применяя тактику внезапности, когда я не успевала подумать и взвесить свои решения, как это делала всегда.
Глава 47
Был всего лишь один человек, которому пришлось по душе моё внезапное появление.
— Ну, наконец-то! — воздела она руки вверх и вздохнула с облегчением, когда я переступила порог комнаты, которая гордо звалась «отдел переводов». — Какие языки?
— Английский и немецкий, — ответила я на автомате, с ужасом подумав, что с немецким всё плохо.
— Замечательно! — улыбнулась мне она и представилась: — Я Лола, а вон та мышь в углу — Лена.
Лена головы не подняла, лишь кивнула.
— А это будет твой стол, и у нас много работы!
Лола оказалась очень предприимчивой и шустрой. Моментально подключила компьютер, завалила меня работой, так что переживать и расстраиваться было некогда, хотя поначалу я пыталась собраться в кучу и вспоминать былое: технические тексты, особая специфика.
— Привыкнешь и втянешься, — прокомментировала моё состояние Лола. — Или нет. Но платят здесь хорошо. Так что… лучше привыкнуть и втянуться.
И я старалась, как могла. По крайней мере, это не улицы мести и не ходить из школы в школу с протянутой рукой, зная, что откажут: машина образования работала исправно, связи и личные звонки никто не отменял. Как и того факта, что не везде дотянутся руки Майской, и мне однажды могло повезти. Большой город — большие возможности.
Рейнер лишил меня отчаяния и ощущения, что дно где-то близко. Он давал мне слишком много, но делал это как-то легко. Я даже не задумывалась, что чем-то ему обязана.
Точнее, задумывалась, но принимала и его заботу, и его помощь. И верила, что если однажды мы разбежимся в разные стороны, он не станет мелочиться и не будет мстить и отбирать то, что уже дал.
Точно так же он не стал дистанцироваться и делать вид, что мы не знакомы. Ему было плевать на условности.
— Пойдём, Анна Романовна, — зашёл он в конце рабочего дня.
Лена поперхнулась чаем. Лола тихонько присвистнула, а я выключила компьютер и, попрощавшись со своими новыми коллегами, оделась и вышла.
Всё это время Рейнер стоял у двери и подпирал плечом дверной косяк. Наблюдал за моими действиями, не выказывая нетерпения.
— Я соскучился, — потянулся он за поцелуем, как только мы сели в машину.
— По-моему, мы всё делаем неправильно, — пробормотала я, но от поцелуя не уклонилась. Глупо как-то строить из себя недотрогу, когда мы уже две недели практически не расстаёмся по ночам.
— Наплюй на условности. Не оглядывайся на толпу. Забей на то, кто что скажет. Всё равно будут сплетничать, строить догадки, выдвигать теории, шептаться по углам и придумывать то, чего и не было. Я именно так и поступаю: делаю то, что считаю нужным и важным для меня. А всё остальное может хоть ядом захлебнуться — меня это не трогает.
Хотела бы и я так же. Но пока у меня не получалось.
— Не хочу расставаться, — вздохнул Илья, когда мы подъехали к моему дому.
Он хмурил брови и о чём-то напряжённо думал. Держал меня за руку и не отпускал. Казалось, ещё немного — и он передумает. Плюнет на всё и останется.
— Езжай, делай свои очень важные дела, — погладила я его пальцы.
— Благословляешь? — снова заиграла на его губах кривая ухмылка.
— Если надо, то да.
— Я позвоню. А утром заеду.
— Не стоит. У меня машина, я и сама прекрасно доберусь. А ты лучше поспи подольше.
— Я сам решу, что мне делать, — упрямо сжал он губы. — Я заеду.
На том мы и расстались. Уже в лифте я поняла, что всё сложилось удачно: у меня разболелся низ живота. Месячные пришли чётко по графику. Так что сама природа поставила на паузу наши ночные встречи.
***
Рейнер
Всё катилось под какой-то откос. Я летел в пропасть и радовался. Дела мои осложнились. С сыном мы вошли в режим холодной войны. И только встречи с Аней давали возможность дышать и держаться наплаву.
Ромку я сдал в школу. Как и обещал — в простую, ту, что поближе к дому. На третий день он подрался. Меня вызвали к директору.
— Послушайте, Илья Эдуардович, — душевно улыбался директор, — я хочу понять: почему именно наша школа?
А когда вы его брали, лысый ты хрен, вы не спрашивали. С восторгом смотрели на его оценки.
— Я тут изучил документы мальчика, кхе-кхе, — кашлял он как шакал, — я догадываюсь, наверное… воспитательные цели и всё такое прочее… Но вы же и сами знаете: вашему мальчику тут делать нечего. Стыдно сказать, но он, по всей видимости, умнее некоторых моих учителей. А что делать? Нехватка хороших кадров, — всплёскивал он короткими пухлыми ручками, — А когда ребёнку скучно, он начинает заниматься не тем. А вашему здесь точно скучно.
— Выкинем его на улицу? Чтобы и ему, и всем было весело? — холодно поинтересовался я.
— Ну что вы! — скуксилось пухлое личико старого пупса. — Я просто хотел, чтобы вы понимали… всю трагедию, так сказать.
— Я понимаю, — смотрел я на него своим фирменным взглядом, и старый шакал, кажется, уже подссыкал в штаны, — но задача школы не только учить, а ещё и воспитывать?
— Не поймите меня неправильно, — зачастил этот интриган, — но ваш мальчик уникальный, можно сказать.
— Как и все остальные дети, — надавил я и поймал грустный взгляд трагического клоуна.
Наверное, он вздохнул с облегчением, когда я перевёл Ромку в другую школу. Снова в простую, но с хорошими традициями. И чтобы не было недоразумений, предварительно провёл беседу с директрисой.
— Трагедии детей, у которых есть всё, — понимающе кивнула она. Вообще она мне понравилась. Баба с яйцами, но в меру. Настоящая училка в классическом понимании этого слова. — И трагедии детей, которые чуточку умнее сверстников. Я попрошу грузить его по полной, чтобы некогда было вздохнуть.
— Сделайте милость, — благосклонно склонил я голову. — А я проконтролирую, чтобы и дома ему было чем заняться.
Дома юный бунтарь смотрел на меня ясными глазами.
— Я разве виноват, что мне скучно? Они ж даже по роже дать не могут, дилетанты.