— В гости пришёл, — смотрел он отцу в глаза прямо и чисто-чисто. Невинно, можно сказать. — Мы тут с твоей ба… то есть девушкой знакомимся. Ты ей обо мне не рассказал, как я погляжу. Сидит, как рыба, оглушённая динамитом.
Они сверлили взглядами друг друга, как дуэлянты. Рейнер отвёл глаза первым. Но не потому что проиграл.
— Знакомьтесь, Анна Романовна, это мой сын Роман. Шестнадцать лет, десятиклассник, заноза в любой заднице. Очаровательный негодяй.
— Мы уже познакомились, — прочистила я горло и ответила почти нормально. Даже сама удивилась.
— Вот и хорошо. А теперь о главном.
Глава 49
— Нам предстоит поездка за границу. Поедешь в качестве моего переводчика.
Это он мне. Пацан фыркнул, но поймав взгляд отца, ничего не сказал.
— С немецкого, — продолжил Рейнер, и я уставилась на него с немым ужасом.
Боже правый! Но я лучше язык откушу, чем буду блеять при его сыне и, заикаясь, объяснять, что не гожусь на эту роль совершенно. Без практики я вообще сомневалась, что способна переводить живую речь. Английский — да, но не немецкий!
— А ты тоже поедешь со мной, — обратился он к Роману.
— А мне с какого переводить? — поинтересовался он, покачивая ногой.
— С человеческого. Твоя задача — быть примерным сыном и вести себя подобающе. А так можешь даже рот не открывать, я не обижусь.
— А, понял. Это мы типа семейно по делам? Ты я и наша мамка?
— Типа да, — не моргнул и глазом Рейнер. — И жду, что ты перестанешь ёрничать и строить из себя дурачка.
— Да понял я, понял, — взъерошил ещё сильнее волосы рейнеровский отпрыск и легко вскочил на ноги. — Ну, я пошёл, да? А вы, Анна Романовна не переживайте так сильно. Я вообще догадливый. Ну какой папке переводчик? Он и без вас бы прекрасно обошёлся. Он пять языков в совершенстве знает. Так что… не расстраивайтесь, ага? А с ролью мамки вы справитесь. Будете мне улыбаться, гладить по головке, а папка вас по коленке — и все будут счастливы. Адиос, мис падрес!
Он выскочил за дверь, прежде чем Илья успел его настичь.
— Не надо! — крикнула я.
Он обернулся ко мне резко. Глаза метали молнии.
— Черт! — провёл он рукой по волосам точно так же, как только что делал его сын. — Прости.
— Всё нормально, — пыталась я, чтобы зубы не выдали позорную дробь: внутри меня буквально трясло. — Почему ты мне не рассказал?.. Впрочем, не надо. Не моё дело. Я всё поняла. И я тоже буду вести себя подобающе.
— Ань, — шагнул он ко мне.
— Лучше не надо, — протянула я руки вперёд, словно защищаясь. — Не сейчас. Пожалуйста. И я, пожалуй, поеду домой. Сама. Мне надо… всё переварить.
— Я никуда тебя не пущу, — ещё один шаг ко мне. Я вскочила на ноги.
— Ты никогда не давил. Не делай этого и сейчас.
— Чёрт, чёрт, чёрт! — стукнул Рейнер кулаком в стену, а я тем временем благополучно выбралась из его кабинета, вернулась на своё рабочее место, молча оделась и под любопытные взгляды коллег позорно свинтила.
Это неправильно. Непрофессионально. Но сидеть до конца рабочего дня и пялиться в монитор я не могла.
Я вызвала такси и была такова.
Илья приехал часа через три.
— Ань, открой, пожалуйста, — стоял он под дверью и нажимал на кнопку звонка. Глупо как-то, по-детски я себя повела, но открыла ему не сразу.
Не злилась, нет. Скорее, струсила, спряталась. Но он приехал ко мне. Стоял у двери мрачный, как демон. А глаза… виноватые.
Я посторонилась. Он вошёл.
— Ань, Ань, Ань, — бормотал, как сумасшедший и целовал так исступлённо, что я дрогнула — обняла его за шею, поймала его облегчённый стон, позволила ему уволочь себя на диван.
Мы раздевались молча, словно сражались с одеждой. Он неистовый, я решительная, как никогда. Казалось, нам это нужно — воссоединиться хотя бы телами, уж коль в душах — столько тайн и недомолвок.
Это было бурно, пронзительно, глубоко. Я кричала. Он стонал, сдерживаясь, позволяя мне получить разрядку.
Я впивалась в его крепкие плечи пальцами, обвивала ногами. Растворялась, чёрт побери, в этом мужчине, что стал мне необходим, как воздух. Отдавалась ему так яростно, будто это в последний раз.
Он всколыхнул во мне такие глубины, о которых я и не подозревала. Не думала, что может быть вот так — до остатка, до беспамятства, когда есть только он и больше ничего не существует вокруг.
Я подстёгивала его и заставляла терять голову. Я чувствовала свою власть и упивалась его открытой беспомощностью.
Мы будто поменялись местами. Это я сейчас вела, а он поддавался. Я заставила его кончить вместе со мной и почувствовала удовлетворение, когда он, застонав, излился в меня.
Я пригвозила его ногами к себе и гладила мускулы предплечий и спины, успокаивая, убаюкивая, позволяя отдышаться.
Он в моих руках. В моей власти. И я ощущала своё превосходство, свою силу. И в то же время хотела отдать всё, что есть во мне. Это немного пугало.
Голова кружилась. Где-то томительными толчками вычерчивало зигзаги моё сердце. Сердце, которое влюбилось в мужчину — по-настоящему, по-взрослому, осознанно и бесповоротно. И я пока не знала, что мне со всем этим делать.
— Почему ты не рассказал? — спросила его, как только он пришёл в себя.
Илья поцеловал меня в висок.
— Я хотел. Сразу же. В тот самый день, когда мы стали близки. Ты тогда сказала, что… у тебя не может быть детей. И я решил, что будет неправильно, если я заявлю: а у меня есть сын. Больше всего на свете я не хочу тебя ранить или обидеть. Я… не самый лучший человек на этой земле. И не самый чуткий. И, наверное, да нет — наверняка — буду ещё не раз тебя чем-то задевать, что-то делать не так. Не со зла. Просто я вот такой. Не отталкивай меня, Ань. Ты… мне бесконечна дорога.
— Где его мать?
— Умерла, — Рейнер встал и слепо пошарил по одежде. Чертыхнулся. — Давно. Ромка знает. Мы не говорим на эту тему.
— А может, надо?..
— Я бы сейчас закурил. Чёрт, — подошёл он к окну — большой и сильный, как бог. Я любовалась им украдкой, разглядывая красивое тело, крепкие мускулы, длинные ноги, поджарый зад. — Если можно, давай мы поговорим с тобой об этом позже, ладно? Я всё расскажу, дай мне время.