— Заходи, — кивнул он приглашающе, и я переступила порог.
Он и впрямь собрал чемоданы, что стояли в коридоре, как два больших корабля. Я прошла мимо них равнодушно. Мне действительно уже ничего не нужно. Всё это ерунда.
— Хочешь, я заварю тебе чаю, Ань?
— Нет, спасибо, — выдохнула я и открыла дверь спальни. — Если ты будешь не против, я хотела бы забрать альбомы.
— А, да. Точно! — ударил он себя рукой по лбу. — Я о них и не вспомнил. Забирай, конечно. Конечно, они твои, безусловно, — бормотал он.
Я открыла ящик комода. Пусто. Обернулась.
— Кажется, я переложил их в другое отделение, ниже.
Я наклонилась, чтобы открыть, и с ужасом почувствовала, как сзади ко мне прижался Вадим.
Глава 51
— Анька, любимая моя, — вжимался, тёрся об меня мой почти бывший муж.
— Отпусти, Вадим, — попыталась я вырваться, но он сдавил меня в объятиях так, что стало нечем дышать.
— Ну что ты как неродная, а? Ну что ты? Я ж так долго ждал тебя, Ань, а ты всё не шла и не шла.
Он больно прикусил меня за шею и с силой сжал ладонями грудь.
— Отпусти! — взвизгнула я почти истерично, но куда там…
Я боролась, как могла. Но что может сделать маленькая женщина против почти двухметрового сильного мужчины?
«Ошибка, ошибка!» — билось в мозгу одно-единственное слово. Я повторяла его, когда он рвал на мне одежду. Я кусалась и царапалась, но Вадим только ещё больше зверел, и я знала: его не остановить.
Он завалил меня на кровать. На ту самую, где когда-то, в другой жизни, трахал любовницу. Вклинился между ног и уже трахал меня. К счастью, недолго.
— Какая ты сладкая, Анна, какая ж ты сладкая, — бормотал Вадим, содрогаясь.
Он обмяк и навалился на меня всей тушей. Я выползала из-под него, глотая слёзы, и чувствовала себя использованной и грязной.
— Ой, какие мы нежные, — ударил он меня в спину издевательски. — Прям царевна-недотрога! Пять лет подмахивала и не жаловалась, а тут строишь из себя невесть что! Я, между прочим, всё ещё твой муж по закону! И попробуешь пасть открыть — пожалеешь! Я не только тебя урою, но и твоего хахаля уничтожу! Так и знай! У меня все рычаги вот здесь! — сжал он кулак и посмотрел на меня с торжеством. — Скоро твой Рейнер превратится в ничто. Останется с голой задницей. И если ты думала, что он тебя содержать будет, то просчиталась. Сядешь на хлеб и воду, будешь с протянутой рукой под мостами клянчить.
И я понимала: он не лжёт. Он бахвалится, потому что… чувствует свою силу и превосходство.
— Какая же ты тварь, Майский, — содрогнулась я от омерзения. — Бумеранг никто не отменял. И однажды он прилетит и по твою душу!
— Давай, вали уже, Кассандра хренова! — наливался кровью Вадим, и я поняла: нужно уносить ноги, пока не случилось ещё худшей беды.
Я так и вылетела из квартиры — снова с порванными колготами, с саднящей болью между ног и с ещё большей дырой в груди. Лучше бы он снова меня ударил по лицу…
Я приехала домой, скинула с себя все вещи, упаковала их в мусорный пакет, а потом долго-долго торчала в душе, пытаясь соскрести с себя кожу.
Дура. Какая же я дура. Наивная и глупая, как пробка.
И нет. Я никому и ничего не расскажу. Не смогу. Это выше моих сил. Ни Машке, ни Илье. Никому. Переживают это как-то другие, переживу и я. Но то, что Майский переступил черту, я понимала. И больше не собиралась ему прощать.
Развод получился быстрым и тихим. Вадим больше не претендовал на сохранение семьи. Я не претендовала на совместно нажитое имущество, а поэтому из зала суда я вышла уже незамужней женщиной.
— Зря вы, Анна Романовна, — покачал головой человек Самойлова.
— Всё закончилось, — посмотрела я ему в глаза. — А для меня это главное. Спасибо большое за поддержку и помощь. Передавайте привет Владимиру.
«Прости, что не смог быть с тобой рядом, — пришло смс от Ильи. — Через день я вернусь. Очень соскучился. Отпразднуем?»
Сердце сжалось в груди. Заболело так, что я даже испугалась.
И тогда я набрала его номер. Позвонила.
— Ань, у тебя всё хорошо? — он чувствовал, наверное. Мой мужчина, который считал, что не очень чуткий.
— Да, всё нормально. Ты пока не приезжай, ладно? У меня… снова критические дни, — соврала, мельком поглядывая в календарь. Если и вру, то не очень сильно.
Я пока что физически не могу. И рассказать язык не повернётся.
— Приеду — разберемся. Прости, Ань, сейчас не совсем могу говорить. Потом, ладно?
Да, конечно. Я не хотела ему мешать. Не хотела тревожить. И как-нибудь уж сама разберусь со всем, что со мной случилось. Я сама виновата. И втягивать его во всё это права не имею.
Илья, конечно же, приехал. Позвонил в дверь. И я открыла.
Он поцеловал меня на пороге, но в этот раз я не оттаяла. Слишком сильную вину чувствовала перед ним…
— Эй, ну что ты, моя очень скромная девочка, — погладил он меня по щеке. — Не бойся. Я всего лишь к тебе приехал и не трону. Просто побуду рядом, не гони меня, ладно?
И я расплакалась. Навзрыд. Взахлёб. Обняла его за шею, прижалась крепко-крепко.
— Это просто гормоны, Ань, ну что ты, что ты… — обнимал и гладил меня Илья. — Я рядом, девочка, рядом. С тобой. И никуда не уйду.
Я выгнала его через час — отправила к сыну. Он вздохнул и подчинился. А я без сил прислонилась к двери, как только та за ним закрылась.
Надо как-то это пережить. Перешагнуть через себя. И, может, Илья поможет мне забыть кошмар. То, что меня всё же сломало…
К счастью, Илье было некогда. Что-то происходило вокруг него, и я вспоминала бахвалистые слова Майского. О том, что Илье что-то угрожает.
Так прошло почти две недели. Рейнер снова уехал. Стыдно сказать, но я этому даже радовалась.
А потом позвонил Андрей.
— Я приезжаю завтра, сестра. Встретишь меня? Очень-очень хочу тебя увидеть.