— Ц-ц-ц, — покачала головой Анаконда, а в уголках её губ застряла злорадная улыбка, — будь у меня телефон, Анна Романовна, я б и сама позвонила. Как-то придётся выкручиваться, — развела она руками. — Подумайте, как вы дальше будете работать — и сразу задача станет легче.
Это уже не первый наезд на меня. Мягкий, впрочем. Анаконда умела бить больно. В самые уязвимые места.
Выгнать она меня не могла: я попала в её драгоценную гимназию по протекции свекрови. И, будь у меня чуть теплее отношения с матерью мужа, стоило б только пожаловаться — и Анаконда стала бы делать вид, что меня не существует. Такие люди в нашем коллективе были.
Но свекровь не тот человек, которому бы я хотела жаловаться. Поэтому время от времени ловила атаки, тычки, наезды от директрисы.
— Надеюсь, мы поняли друг друга и пришли к консенсусу, — поднялась из кресла Листьева, давая понять, что аудиенция закончена.
— Да, Анна Кондратьевна, — послушно промымрила я и тоже освободила стул.
Вышла я из её кабинета с пылающими щеками, клокочущей в груди беспомощной яростью и головоломкой: как найти какого-то Илюшу Рейнера, видимо, зарвавшегося молокососа, взлетевшего высоко, и как у него выгрызть зубами лингафонный кабинет, который жизненно необходим мне, моим пятиклассникам и доблестной школе. А если проще — Анаконде.
Я не питала иллюзий, что будет просто. Но в тот момент я ещё не понимала, как это сложно.
Глава 5
Анаконда не солгала: Рейнер действительно был крут. Я нарыла о нём много информации в интернете. Никакой он не молокосос, на десять лет меня старше.
Я листала страницу за страницей, вглядывалась в загорелое лицо, насмешливые светлые глаза и кривую ухмылку, что, наверное, намертво застыла на его губах.
Эдакий циник. Опасный хищник. И я сжималась лишь при одной мысли, что мне придётся с ним разговаривать.
Вычислить его офис труда не составило, а вот попасть внутрь оказалось непосильной задачей.
— Вы по какому вопросу? — допрашивал меня отмороженный секьюрити на входе.
— По личному, — блеяла я, то краснея, то бледнея, покрываясь холодным потом.
— У вас должен быть временный пропуск, — бесстрастно чеканил этот мускулистый чурбан, и ни одна эмоция на его лице не отражалась.
— Послушайте, — взывала я к его человечности, — я пыталась дозвониться, но мне не ответили. Может, вы поможете?
Бесполезно. Там лёд вместо сердца и мышцы вместо мозгов. Он долдонил свою инструкцию, и в этот «космический корабль» попасть у меня не было шансов.
Так я и ушла ни с чем, униженная и раздавленная собственной беспомощностью.
Наверное, я могла обратиться к мужу. Вадим не последний человек на этой земле, у него связи, бизнес, авторитет. Но я даже представлять не хотела, как с ним объясняться. Он бы никогда не понял, почему я должна встречаться с каким-то незнакомым мужчиной.
А если бы он услышал ещё, зачем мне нужно встретиться с Рейнером, тут же закатил бы скандал.
Он считал, что жена должна сидеть дома, печь пироги, а не корячиться в школе. К счастью, его мама, с которой мы, мягко говоря, не ладили, в этом вопросе его не поддерживала. Но всё, что касалось моей работы, лучше в семье было не обсуждать.
Оставался ещё один очень призрачный шанс. Я позвонила Машке.
— Ты должна мне помочь! — выкрикнула я в отчаянии, как только подруга ответила на телефонный звонок.
— Пф! — фыркнула она. — Женщина должна быть счастлива. А больше она никому ничего не должна. Я слушаю и внимаю.
И я поведала о своих злоключениях. Сбивчиво, перескакивая с одного на другое.
— Как ты понимаешь, лингафонный кабинет я тебе не придарю, — хохотнула Машка. — И Райдера твоего я не знаю.
— Рейнера, — поправила я на автомате.
— Один чёрт, как по мне, — я так и видела, как Машка пожимает плечами.
— А попасть на закрытый приём поможешь? — горько вздохнула я. — Ты же всё можешь, Маш, — просительно подлизывалась я.
Минута молчания. Внутренний мой метроном отсчитывал секунды.
— А попробуем! — наконец-то азартно заявила подруга, и я перевела дух.
Машка позвонила через день.
— Пляши, Сотникова! Ты родилась под счастливой звездой!
Я, правда, пять лет как Майская, но Машка по старой привычке так и зовёт меня девичьей фамилией.
Машка, естественно, не рассказала, как ей это удалось. А я, зная её характер, допытываться не стала. Главное — я попаду на чёртов закрытый приём, где смогу поговорить с Рейнером.
— Будешь держать меня в курсе, — приказывала подруга, — я бы с тобой пошла, но, увы. Твой лотерейный билет — это мужчина. А ему нужна только одна спутница.
Я чуть в обморок не упала. Мужчина. Если Вадим прознает — мне конец. Вадик всегда был очень ревнивым собственником. Я даже представлять не желала, что мне предстоит, если эта авантюра раскроется.
— Не дрейфь, подруга! — почувствовала Машка мои колебания. У неё там радар на меня очень чуткий стоит. Да и знает она меня лучше всех, наверное. — Пару часов покрутиться — и детям лингафонный кабинет!
Неплохой аргумент. С этим девизом я и отправилась искать приключения на свою задницу.
***
30 августа
Это было ужасно. Немыслимо. Не для меня.
И зачем я только согласилась на эту авантюру?
Машкин то ли знакомый, то ли знакомый знакомых, вился вокруг меня, как павиан.
— Не волнуйтесь, Анна, — сверкал он улыбкой заправского ловеласа, — Я в курсе вашей проблемы. Всё у вас получится.
Я даже имени его не запомнила.
Он проявлял показную заботливость, и видно было, что мои проблемы его не волнуют. Так, слова для галочки. Ну, хоть не отказал — и то ладно.
Мы почти сразу разделились. У него на этом приёме свои задачи, а у меня — одна цель.