Илья Рейнер. У него даже имя — как скрежет металла. Как звон меча. Лязг хорошо закалённой стали.
Я таскалась за ним весь вечер, но так и не приблизилась: то момент не подходящий, то слишком много людей вокруг, а у меня деликатная просьба, которую я хотела бы изложить если не наедине, то хотя бы, чтобы поменьше народу при этом присутствовало.
А когда случай наконец-то подвернулся, я позорно струсила. Почувствовала вдруг, что ноги отказывают. Ещё немного — и я грохнулась бы в обморок. По крайней мере, мне так казалось.
Я решила, что мне нужна пауза, и свернула к туалетным комнатам.
Щёки пылали, перед глазами всё плыло.
Внутри прохладно и тихо.
Я открыла кран и плеснула в лицо холодной воды. Стало немного легче.
Надо бы вернуться в зал и сделать ещё одну попытку. Не для того я сюда пришла, попала правдами-неправдами, чтобы отсиживаться по туалетам.
Но в тот миг, когда я уже почти решилась, за дверью раздались мужские голоса.
Мужские?!.. В панике я заметалась по просторному помещению, что больше походило на зал элитного ресторана.
Писсуары у стены сказал о многом. Видимо, полуобморочное состояние сыграло со мной злую шутку: я попала не в женский туалет, а мужской.
Голоса приблизились.
Я заскочила в кабинку и заперлась, снова чувствуя, как бешено колотится сердце.
Я забралась на унитаз. Чтобы никто не увидел. Чтобы не опозориться.
Не знаю, что мной двигало. Наверное, ужас и паника.
Слышала, как открылась дверь.
Хорошо что ума хватило не надеть туфли на высокой и тонкой шпильке. Предпочла красоте комфорт и тихо радовалась этому. Если слово «радость» вообще можно применить к моему состоянию.
Я слышала уверенные шаги по помещению.
— Чисто, Илья Эдуардович, — глухой голос гулко звучал в большом помещении с высокими потолками.
И, наверное, всё обошлось бы, если бы не «Илья Эдуардович».
Глава 6
Я так часто повторяла это имя про себя, что стала его ненавидеть, и чувствовала лёгкую тошноту.
От неожиданности, а может, от испуга, я выронила сумочку из рук.
Та тяжело шлёпнулась на пол, раскрыла пасть, словно только этого и ждала, и злорадно вывалила из нутра почти всё, что в ней находилось.
Звонко цокая, покатилась по полу помада. Полетел неизвестно куда телефон. Что-то ещё рассыпалось и звенело, а я стояла на унитазе, раскорявишись, прижав руки к груди и закрыв глаза от ужаса.
«Только не это! Только не это!» — повторяла я в панике, услышав стук в дверь кабинки и грозный окрик:
— А ну выходи!
Охранник высадил дверь за три толчка плечом. Но я почти ничего не слышала из-за шума в ушах да галопа сердца, что стучало где-то в горле.
Затем меня сдёрнули с унитаза, грубо прижали к стене.
Чьи-то большие руки бесцеремонно облапали от шеи до задницы. Большая ладонь вклинилась между ног.
Я пискнула, придушенная, раздавленная, униженная.
— Что вы себе позволяете?
Голос звучал жалко и пискляво.
Расплющенная о стенку кабинки грудь мешала дышать.
По груди, животу и бокам чужие беспардонные руки тоже прошлись.
— Чисто. Ничего нет.
— А что вы хотели найти? — наверное, бесцеремонность всколыхнула в душе возмущение и вернула смелость. — Бомбу?
— Эта девка таскалась за вами весь вечер. Я заметил, — многозначительно произнёс охранник. — Я в её сумочке пороюсь. И в телефоне.
Девка. Я задохнулась.
— Да как вы смеете! — получилось тихо, наверное, от сдерживаемой ярости.
В ростовом зеркале напротив отражалась растрёпанная, с алыми щеками я. Скромное чёрное платье на бретелях показалось вульгарным. Может, он и прав. Я совсем не походила сейчас на учительницу. Скорее — да. На ту, кем он меня обозвал.
Моя цель, мой объект стоял рядом и разглядывал меня с искрой интереса в глазах. Взгляд оставался холодным и немного брезгливым, будто ему таракана под нос подсунули.
— Майская Анна Романовна, — прочитал он медленно данные из моего паспорта, что услужливо подсунул ему секьюрити. Изучал его вдумчиво, будто важный документ, поданный на подпись. — И чего вы хотели, Анна Романовна?
Вот он. Шанс. Пусть и в мужском туалете. Но шанс! Я не должна его упустить!
— Я… мне… — заблеяла, с ужасом понимая, что растеряла слова, словно вещи из сумочки.
И тут по закону жанра зазвонил мой телефон. Телохранитель — большая сильная горилла, сплошь в татуировках и кольцах, что торчали у него даже из ушей, — хмыкнул и нажал на «приём», одновременно включая громкую связь.
— Ну что, Сотникова, поймала своего супермена? — весело вещала Машка.
Я прикрыла глаза.
— Ань? — сразу же насторожилась Машка. — Ань, ты где?