—Кто тебя обидел? Ах, понял, понял, ты проголодалась!
Девочка внезапно замолчала и круглыми мокрыми глазами внимательно посмотрела на чужого дядю. Он ей понравился. Девочка улыбнулась и шмыгнула носом. Махкам-ака развязал поясной платок и вытер ей нос. Мехриниса не выдержала и тоже подошла к девочке, присела на корточки возле мужа.
—Как тебя зовут, доченька? — спросила она.
Девочка переводила взгляд с Махкама-ака на Мехринису, но ничего не говорила.
—Скажи, как тебя зовут? Почему ты молчишь? — повторила вопрос Мубаракхон.
—Дзидра,— безучастно ответила девочка, снова насупившись.
Мехриниса достала из кармана горсть урюка и протянула ей. Но Дзидра не взяла лакомство. Она только пристально вгляделась в Мехринису, потом вдруг зажмурилась, вскрикнула «мама!» и закрыла лицо руками. У Мехринисы сжалось сердце, она крепко обняла девочку.
Вокруг них уже образовалась толпа из взрослых и детей.
—Ничего не случилось. Вспомнила девочка мать и плачет. Расходитесь, пожалуйста,— тихо говорила Мубаракхон собравшимся.— И мы пойдем. Идем с нами, Дзидра.
Но Дзидра продолжала всхлипывать и, казалось, ничего не слышала. Махкам-ака гладил спутанные светлые волосики девочки и уговаривал ее не плакать.
—Пойдем, пожалуйста,— настойчиво сказала Мубаракхон.
Махкам-ака взял Дзидру на руки и направился прямо в кабинет директора.
Мубаракхон окликнула воспитательница, и она задержалась в коридоре.
—Дай-ка я вытру тебе лицо.— Мехриниса вынула чистый платочек.— Хочешь быть моей дочкой? — спросила она, улыбаясь.
Девочка нахмурилась и отчужденным взглядом, словно что-то вспомнила, обвела комнату.
—У тебя будут сестренки и братишки, они веселые, все вместе играют,— ласково, спокойно убеждал девочку кузнец.
Дзидра не отвечала.
—Пойдем к нам. Если соскучишься или не понравится, придешь обратно,— терпеливо продолжал Махкам-ака.
Вместо ответа Дзидра спрыгнула со стула и подошла к чайнику.
—Можно попить воды?
—Я дам тебе чаю,— обрадовалась Мехриниса, налила в пиалу чай и подала девочке.
Дзидра неумело обхватила двумя руками пиалу и торопливо отхлебнула. Чай был горячий, девочка раскрыла рот, часто задышала, из глаз у нее опять брызнули слезы. Мехриниса быстро выхватила у Дзидры пиалу:
—Что ж ты не подула, доченька? Не привыкла ты к чаю. Ну, ничего, сейчас я тебе остужу.— Мехриниса начала переливать чай из одной пиалы в другую.
Не отрывая от Мехринисы глаз, Дзидра высунула обожженный язык, чтобы охладить, и вдруг засмеялась.
—Я уже раз вот так обожглась, когда пила молоко,— бойко, с приятным, певучим акцентом сказала она неожиданно.
— Так, доченька, еще не раз будет, если не станешь дуть.— Махкам-ака широко улыбался: наконец-то девочка заговорила!
—Пей, уже остыл.— Мехриниса подала Дзидре пиалу.
Дзидра залпом выпила чай и сразу повеселела. Глаза у нее засияли, на щеках появились ямочки.
—Ну как, доченька, пойдем домой? — Махкам-ака отряхнул пыль с платьица Дзидры.
—Пойдем,— робко согласилась Дзидра, но взгляд ее опять стал настороженным и боязливым.
В это время со двора донесся чей-то голос: «Дзидра! Дзидра!» Девочка подбежала к открытому окну, высунулась по пояс.
—Саша, я здесь! — крикнула она.— Саша, Леша! — Дзидра принялась кому-то махать рукой.
Супруги тоже выглянули в окно и увидели, что через двор к Дзидре бегут два как две капли воды похожие друг на друга мальчика. Удивленные Махкам-ака и Мехриниса переглянулись: в первый момент им показалось, что у них в глазах двоится.
—Это Саша и Леша,— объявила Дзидра, обернувшись.— Они мои друзья.
—Вот как! Очень хорошо,— приветливо заулыбалась Мехриниса. Она поняла теперь, что перед ней близнецы.
—А мы тебя ищем, уже испугались, что потеряли.— Саша и Леша заговорили наперебой, пытаясь влезть на подоконник.— Пошли, что ты здесь стоишь?
Дзидра молчала. Она смотрела то на супругов, то на мальчиков и не знала, что сказать.
—Послушай-ка, Саша,— сказал Махкам-ака, обращаясь к мальчику, вскарабкавшемуся на окно прежде брата.
—Я Леша, а не Саша,— хитровато усмехнулся тот.
—Ну, пусть Леша. Пойдем вместе с Сашей к нам жить, ладно?
Леша повис на подоконнике и с недоумением уставился на незнакомого человека. У него были добрые черные глаза, крупные, сильные руки и широкие плечи.
—Ты что, Дзидра, стала их дочкой, да? — заволновался внизу Саша.— Ты же говорила, что обязательно найдешь маму...
—Если найдет, как будет хорошо! Мы даже поищем ее вместе. Верно, доченька? — Мехриниса наклонилась к Дзидре.
—Обязательно поищем. И наверное найдем,— убежденно сказал Махкам-ака.
—Саша, Леша, пойдемте и правда с нами! Ну, пойдемте,— умоляла Дзидра.
Саша и Леша согласились. Дзидра ринулась к двери, выскочила во двор и поочередно обняла мальчиков.
Радость детей растрогала Мехринису.
—Вот тебе и на, не хватало только твоих слез,— негромко проворчал Махкам-ака, пряча и свои увлажнившиеся глаза.
Они вышли в коридор. Увидев взволнованные лица супругов, Мубаракхон извинилась перед собеседницей и заспешила к ним.