Заботы заботами, дела делами — а личную жизнь тоже никто не отменял. Хотя от моего прежнего положительно-восторженного отношения к Ангелине не осталось и следа — слишком уж частыми стали совпадения неприятностей в делах и наших с ней свиданий. Однако все же наши с ней отношения я продолжал. Во-первых, подозрения — не доказательства, и мне хотелось или безоговорочно убедиться в том, что мы повстречались не просто так, или же вздохнуть с облегчением. А во-вторых, если я прав и она — посредница между мной и бандитами, то мое внезапное исчезновение могло бы напрячь этих обитателей криминального мира и неизвестно еще, с какими последствиями. А так, глядишь, удастся нащупать какую-то интересную информацию. Хотя больше всего мне хотелось, чтобы Ангелина не имела к криминалу никакого отношения — слишком уж хорошо мне было с этой смешливой девчонкой.
После очередной нашей близости у нее дома Ангелина угостила меня вкусным обедом (он же, в общем-то, был и завтраком — просто до этого нам было не до еды). Она оказалась еще и хорошей хозяйкой — если, конечно, не врала и действительно приготовила все сама. Я проявил осторожность, и усадил ее есть рядом со мной, напрягло малость, что поначалу она отказывалась. Но когда итого согласилась, я начал с аппетитом поглощать мясной суп с хлебом вприкуску и нахваливал ее стряпню:
— Слушай, где ты так научилась готовить? Я боюсь съесть все прямо с ложкой!
— Женщина должна уметь удивлять своего мужчину не только в постели, — кокетливо промурлыкала Ангелина, глядя на меня и хлопая ресницами. — Ты же помнишь, через что лежит путь к мужскому сердцу?
— Ну, считай, что к моему ты путь уже проложила, — улыбнулся я, придвигая к себе тарелку со вторым.
— Ешь, ешь, это я прямо перед твоим приходом сделала, совсем свежее, — она взяла тарелку из-под супа и встала, чтобы поставить ее в раковину. — Кстати, как ты там с этими бандюганами-то? Все уладил? Опасность миновала?
Я замер от неожиданности, остановив вилку на полпути ко рту. Дело в том, что мы никогда не говорили с Ангелиной о моих проблемах и уж точно она не могла знать о стрелке в кафе. Об этом вообще знали только я, Илюха да Петька — в этом я был уверен, поскольку от разработки плана до его реализации мы находились друг с другом вместе, а вернувшись оттуда, свистеть на весь свет о том, что мы сделали, дураков не было.
— Какая опасность? — настороженно, но не подавая виду, спросил я. Может быть, она меня с кем-то спутала, а я вообразил себе невесть что?
— Ну как какая? Ты же урыл этих, которые твоего брата убили, — как ни в чем не бывало продолжала Ангелина.
— С чего это ты взяла?
— Ну как с чего? — девочка недоуменно уставилась на меня. — Что ж я, дурочка, что ли, совсем? Да весь город только и говорит, что уничтожена банда, на счету которой и то, и это… и в том числе называют убийство коммерсанта Сергея Данилова. А твоя фамилия Данилов, и ты мне рассказывал, что твоего брата убили бандиты за какие-то коммерческие дела. Тут уж совсем надо головы не иметь, чтобы дважды два не сложить!
Я задумался. Вроде бы все выглядело логично. Да и Ангелина действительно была барышней неглупой, невзирая на «кукольный» образ. И при желании, конечно, такие выводы напрашивались сами собой. Но все-таки, все-таки… Несмотря на всю «гладкость» ее доводов, меня не покидало ощущение, что я участвую в каком-то спектакле. Иногда так бывает — внешне все практически идеально, но интуиция смутно подсказывает: что-то здесь не то, жди подвоха. И впоследствии он не замедлит возникнуть, причем именно в тот момент, когда ты меньше всего его ожидаешь.
Я еще раз посмотрел ей в глаза. Ни тени смущения от того, что ляпнула что-то невпопад, ни капли кайфа от того, что поймала на неожиданном. Стоит, смотрит на меня спокойно, как будто так и надо. Спорить и переубеждать ее я не стал. Просто переключил тему. Хотелось посмотреть, как дальше будут развиваться события.
— О, заходи! — приветственно махнул рукой участковый Павел, когда увидел меня на пороге своего кабинета. С тех пор, как мы с ним познакомились и закрепили наши доброжелательные отношения моим пожертвованием на ремонт его кабинета, мы периодически встречались и болтали о том, о сем, попивая чай или что-нибудь другое, покрепче. Помимо приятного общения, я надеялся, что в случае какой-либо опасности, которая может мне грозить, я узнаю о ней первый — прямо или опосредованно. — Тут прямо вся компания в сборе!
С Пашей в кабинете сидел еще один незнакомый мне человек. Интересно, какая компания, в каком еще сборе?
— Вот, Володя, познакомься, — участковый торжественно показал рукой на второго гостя. — Оперуполномоченный Гуденко Алексей Викторович, имел честь возбуждать уголовное дело по факту беспощадного уничтожения членов преступного сообщества в подмосковном кафе.
— Очень приятно, конечно, а я-то тут при чем? — я приподнял бровь.
— При чем вы, гражданин, или не при чем — это следствие установит, — с суровым выражением лица произнес опер гробовым голосом советского диктора. Но через секунду расхохотался: — Да шучу я, шучу, расслабься, чего так булки напряг. Но вообще тебе надо бы поаккуратнее, конечно. Косвенные улики все на тебя показывают.
— Поаккуратнее что? — я приподнял бровь еще выше.
— Ну смотри: я-то понимаю, что ты в этом деле никаким боком не замешан, — объяснил Алексей. — Это даже смешно: ты один на толпу этих быков, да всех сразу завалил, как в голливудском боевике… Но все-таки, согласись, мотив у тебя самый непосредственный: отомстить за брата — это тебе не деньжат срубить, один вон даже революцию из-за этого устроил в семнадцатом году.
— Так если даже ты говоришь, что я никаким боком, кого и зачем мне тогда бояться-то? — я на всякий случай старался показать, что понимаю меньше, чем это было на самом деле.
— Тут видишь ли, какая история, — Гуденко закурил, выпустил дым и посмотрел внимательно на меня. — Те, кого завалили в том кафе, на самом деле — так, шестерки самые обыкновенные. Мальчики на побегушках. Только строили из себя крутых, знаешь, как дети во взрослых играют, так вот они также. За ними была торговля наркотой по всему району, ну и всякие мелкие поручения — кому-нибудь по башке настучать, где-то что-то передать и все подобное. Их это, в принципе, пока что устраивало (на жизнь-то хватало вполне), а дорасти до более глобальных амбиций они не успели… да и вряд ли бы выросли. А вот те, на кого они работали — уже уровень совсем другой, куда выше. Там такие серьезные люди… честно тебе скажу, даже мы не всегда рискуем туда лезть. Задержишь кого-нибудь — гарантирую, что на следующее утро придется отпускать с извинениями. А будешь упорствовать — может, даже орден потом дадут. Посмертно в смысле.
— Так а мне-то чего бояться? Я в их дела не лезу… — я повторил свой вопрос, вспомнив, как то же самое, практически слово в слово, мне говорил и Паша в нашу первую встречу.
— И правильно делаешь, что не лезешь. Но вот тот, кто полез и покрошил их архаровцев — тот не то что им дорогу перешел, а, считай, в рожу плюнул и вызов бросил, у них ведь там свои понятия. Просто так эти дела не оставляются, а, наоборот, решаются максимально быстро и жестоко. Потому что если их не решить, может начаться новый передел, а у нас еще от старого не все очухались. И с их точки зрения ты получаешься одним из первых подозреваемых. Приехал из армии, узнал об убийстве брата, вычислил виновных, нанял бойцов — и вуаля. Брат отомщен, ты торжествуешь над трупами злодеев. Понятна логика? А они ведь не станут следствие вести, грохнут и все дела.
— Хм… Ну и что мне теперь, всю оставшуюся жизнь по землянкам и подвалам от них прятаться, что ли? — с едва заметным раздражением сказал я.
— Ну насчет землянок ты, конечно, загнул, — сказал Алексей, туша окурок в пепельнице-консервной банке. — Но вот уехать из Москвы куда-нибудь подальше — желательно на другой конец страны — я бы тебе точно посоветовал, парень ты вроде нормальный и адекватный. Вся жизнь впереди. Береженого, знаешь ли, бог бережет. А ты теперь один, как я понимаю, тебя и искать никто не будет, в случае чего.
— Я подумаю, спасибо, что вам не безразлична моя судьба. — кивнул я. — Правда есть смутные подозрения, что если я сейчас сдерну из города, это будет выглядеть как чистосердечное признание. Мол, да, ребята, это я все натворил и теперь убегаю, чтобы вы меня не достали. Это же как провокация для них получится! И обратно в Москву я уже точно ближайшие лет пять не вернусь.
— Да ты грамотный, я смотрю, не хуже нас, — засмеялся Алексей. — Ну, решать, конечно, тебе, я-то ведь просто предупредить хотел. Я бы на твоем месте уехал, пока пароходы ходят. Ситуация для тебя сейчас не самая благоприятная складывается. Бескозырный расклад-то.
— Еще раз спасибо, — я улыбнулся, давая понять, что больше в советах не нуждаюсь.
Гуденко этот… Вроде дружелюбно настроен, говорит правильные вещи, дает дельные советы, смеется по-доброму, а взгляд какой-то… подозрительный. Как будто он меня испытывает — расколюсь я или нет.
Я предался своему испытанному способу успокоиться и поразмышлять: отправился на прогулку по Москве. Шагая вдоль Москва-реки, я любовался водой, не спеша текущей куда-то за горизонт, и пытался сопоставить все, что происходило со мной за последнее время. И как-то выходило так, что разделительной чертой стала моя встреча с Ангелиной. Именно рядом с ней в моей жизни участились «совпадения».
«Ну хорошо», — размышлял я. «Допустим, и Ангелина, и этот Алексей — посредники между мной и бандитами. Допустим, они меня прощупывают и о результатах сообщают этим 'серьезным людям». Но тогда зачем тем эти спектакли? Тем самым серьезным людям в смысле. Хороший агент — это тот, на кого ты подумаешь в последнюю очередь, а эти палятся так глупо, что это выглядит чуть ли не специальным усаживанием в лужу. Вот только опять же — никто со мной базарить бы не стал, если у бандитов были бы на меня выходы. Больно за мной шлейф для этих людей неприятный. Замочили бы сразу. Не помню кто сказал, но цитата верная — нет человека, нет проблем.
Я бросил прощальный взгляд на реку, перешел дорогу и зашагал вдоль домов.
«С другой стороны, представим, что они никакие не пособники бандитов, что тоже вероятно. И все, что меня напрягает — это действительно просто совпадения. Ангелина реально случайно догадалась, что замочили убийц моего брата, ко мне случайно пристали именно возле ее дома, и наши с ребятами квартиры случайно вскрыли именно в тот день, когда из посторонних только она знала, что нас не будет дома. В принципе, при желании к каждому из этих случаев можно подобрать логическое объяснение. А Леша действительно проникся ко мне симпатией и пытался подсказать самый безопасный вариант. Хрен его знает, он ведь тоже мог прежнего меня знать… Наверное. Но в таком случае тут уже какое-то совсем сумасшедшее нагромождение случайностей».
Я снова и снова прокручивал в голове все события последних месяцев, и чем дальше, тем сильнее мне казалось, что между ними есть какая-то связь. Но вот какая — у меня никак не получалось нащупать. С другой стороны — думать это хорошо, даже замечательно, но мне все же не научную дессиртацию писать. И если я хочу, чтобы вопросы получали ответы, то надо действовать, а не сидеть сложа лапки.
Мнения моих соратников тоже разделились. Петька поддерживал мои сомнения, а Илюха говорил, что нечего искать в женщинах какую-то логику. Ее там в принципе нет.
— Ты бы поаккуратнее с этой своей Гелей, а Вован, а то какая-то параша вырисовывается, — кипятился Петька, который изначально не выразил к Ангелине никаких симпатий, она ему сразу не понравилась. — Нам ты сам чего говорил? Чтоб никаких баб, даже прошмандовок на ночь: пропалят, мол, под фестиваль гормонов все вытянут так, что и не заметите? А сам что исполняешь? Вот и результат. Женщины — это, конечно, хорошо, но только тогда, когда ты в безопасности.
— Слушай, Вован, может прав Илюха, а? Ты же где эту девицу взял? Подцепил девицу на улице и думаешь, что все сойдет просто так. Вот скажи мне, — он посмотрел мне в глаза не хуже какого-нибудь следователя, — какие у тебя есть основания считать, что ее к тебе не подослали? Ни хрена же таких оснований нет, я угадал?
— Пока никаких, — честно признался я, подтверждая правоту Пети. — Но, если быть справедливым, то и обратных оснований тоже нет так чтобы ей можно было что-то по факту предъявлять.
— Зато подозрений все больше и больше, — буркнул Петька. — Нет, мы бесконечно рады за твою бурную личную жизнь и все такое, но если этот твой ангелочек Гелечка, как ты ее описывал, сдаст нас с потрохами, то с нами сделают примерно то же, что ты каждый раз делаешь с ней. Только в гораздо более жесткой форме и толпой. А потом еще и грохнут до кучи. Ты об этом не подумал?
— Слушай, хорош нагнетать раньше времени, а, — оборвал я его. — Ты сейчас сам истеришь хуже любой бабы. Если бы какие-то связи у нее с бандитами были, мы бы с вами тут уже не сидели. На какой хрен, спрашивается, им ждать, когда рак на горе свистнет, если вот они — мы как на блюдечке. Поэтому я готов об заклад биться, что тут другая тема просвечивается… и к бандитам, по крайней мере тем, с которым у нас вышел рамс, Ангелина не имеет отношения.
— Вот ты говоришь, что я истерю не хуже бабы. Да потому что нас всех могут подставить, — внезапно спокойно ответил Петька. — Женщина — это дело такое: мы сразу начинаем думать не той головой и ты походу не исключение. Потом оказывается, что все просрано — а мы и не заметили, как. А у тебя, видите ли, какие-то сомнения еще. Тут вариант один — посадить ее на стул, руки связать и поговорить как следует.
— «Мне кажется» — это все равно не аргумент, — твердо сказал я. — Мне на улице теперь тоже много чего кажется — так что ж теперь, каждого второго прохожего за грудки трясти, как шпиона? Хотя Ангелина — не каждый второй, конечно… Но сажать на стул мы ее не будем, она, если предположить, что она таки какие-то мутные схемы проворачивает, сейчас думает, что я не славливаю и ничего не замечаю. Поэтому бросать я ее тоже не буду, пока все не выпытаю — другим способом
— У тебя, по сути, ничего толком на нее и нет, — поддакнул Илья. — Ну подошли эти нарки-урки именно возле ее дома — так вообще-то перед таким общением за человеком всегда следят и пасут. Или что, по-твоему, они должны были специально подождать, пока ты отойдешь подальше, чтобы ты бедную девочку не заподозрил? То же и с квартирами — судя по всему, им надо было перерыть наши вещи, а не урыть их хозяев. Ну и почему бы не выбрать для этого день, когда этих хозяев, то есть нас, точно не будет дома? Тебе не кажется это логичным? Ну и кто бы, в конце концов, стал так грязно работать, чтобы своего «агента» к потрохам слить?
— В том-то и дело, что можно все повернуть и в одну сторону, и в другую, — задумчиво отозвался я.
— А не надо ничего никуда поворачивать, — зевнул Илюха. — У нас есть план, сам же сказал, что не надо сидеть на жопе ровно? Вот этого плана и надо держаться. Ну, я так думаю.
— Ладно, — решил я. — В конце концов, если нас взяли в оборот, то даже если я запрусь в своей общаге и не буду ни с кем разговаривать, это нас не спасет. Осторожность проявлять надо, но и в паранойю впадать тоже ни к чему. Посмотрим, что будет дальше. Только каждому нужно держать ухо востро! Если вдруг что-то случится — сразу звоните мне в общагу на пост и попросите позвать меня. Скажите… ну, допустим, родственнички из деревни приехали, продуктов вкусных привезли, приезжай, хоть молочка парного попьешь… ну и в том духе. Я пойму, что что-то срочное, и приеду сюда. Понятно?
Петька и Илюха согласно кивнули