Примерно неделю я прожил в состоянии постоянного ожидания, от ощущения которого некоторое время не удавалось избавиться. На следующий день после нашего с ребятами «оперативного совещания» я установил, что за мной происходит слежка. Туда-сюда около общаги сновали мутные персонажи — двое бритых наголо, в кожаных куртках.
Пацанам о слежке я говорить не стал — раз не звонят, значит ничего у них не происходит. Да и от самой слежки было одно только слово. Работали ребята в кожанках в открытую, как будто давая мне понять: «вот они мы — внизу». Изредка посматривали на окна моей комнаты. Появлялись с периодичностью часа, потом уходили на ночь. Но в саму общагу не лезли, хотя вполне могли… Несколько раз светилась красная «четверка», она работала немного профессиональнее и мне так и не удалось понять, кто у нее за рулем. Но двое бандюков всегда приезжали на «шестерке». Обе машины подчас появлялись в паре.
Несколько дней понаблюдав за этим цирком, я таки решил выяснить, чего от меня хотят и первый проявил инициативу. Для этого дождался, когда отъедет одна из машин, которой оказалась красная «шестерка» и отправился на близлежащий рынок за продуктами. Прикинувшись дурачком, захватил с собой пакет для покупок. А заодно сунул за пазуху ствол.
Не составило труда увидеть, что за мной пошел хвост из этих двух братков, сидевших в своей «шестерке» на карауле неподалеку от подъезда. Ну двое — куда проще, чем четверо (или сколько их было в «четверке»). Я ускорил шаг, не позволяя контакту случиться до того, как окажусь на рынке. Специально зашел в ряды, увлекая хвост за собой. Начал набирать в пакет овощей, затем направился к мясным прилавкам, позволяя браткам себя догнать. Уже сейчас было понятно, что вязать или мочить меня никто не собирается, и весь этот спектакль имеет какую-то логику. Оставалось понять, какую… ну и немного спутать этим ребятам планы.
Разглядывая выложенные куски говядины и свинины, делая вид, что прикидываю, какой из них хорошо пошел бы в суп и на второе, я четко видел, как по бокам пристроились эти самые два крепких молодых человека, пасших меня последнее время. Они вроде как тоже рассматривали куски мяса, даже о чем-то разговаривали с продавщицей. Не став ничего покупать, я постепенно пошел вдоль прилавка — в сторону выхода из мясного павильона, где начинались рыночные склады. Сворачивая в закуток, сунул руку за пазуху. И зайдя на склады, вытащил оружие, прислонившись к стенке спиной.
Следом зашли двое моих преследователей, начали оглядываться, потеряв меня из виду.
— Здорово, мужики, какие вопросы? — бодро бросил я им в лоб.
Преследователи обернулись, увидев пистолет не стушевались.
— Ты Владимир Данилов? — спросил первый из них.
— Допустим. Говорю — какие вопросы?
То, что я — Владимир Данилов, наверняка было известно задолго до того, как они ко мне подошли: неизвестно кого не пасли бы в течение нескольких дней. Идя на рынок, я хорошо понимал, что это — весьма людное место и перестрелки здесь можно избежать. И, держа это в голове, обострял конфликт весьма осознанно, если так можно сказать — ударил первым, к чему братки, похоже, не были готовы.
— Пойдем, надо побазарить.
— Здесь разговаривайте.
— Здесь не получится, побазарить надо не нам, — бандитская рожа расплылась в улыбке. — С тобой хотят поговорить.
— Кто?
— Узнаешь.
— Почему в общагу не пришли? У меня вкусный чай с баранками.
— А у тебя под окнами ментовская засада, — хмыкнул один из них, видимо оценив шутку.
Я несколько секунд обдумывал его слова. Вот таким малость необычным способом меня вывели из хаты… что же это получается? Выходит, на той красной «четверке» были менты? М-да… Интересно, они-то тут при чем? Мне ясно дали понять, что со мной хотят поговорить, причем не вот эти двое, а, судя по всему, кто-то повыше. Ладно… раз ввязался, вопрос следовало решать до конца.
— Стволы достали, магазины вытащили, — распорядился я и уточнил. — Дернетесь — шмальну не разбираясь. А вам же, наверное, жить хочется?
Бандюки переглянулись, вытащили стволы, аккуратно достали магазины и также аккуратно положили на пол.
— Ведите, — сказал я и сунул ствол в карман своей куртки, продолжая держать на прицеле улыбающегося бандюка. По ходу движения я подфутболил стволы под одну из металлических конструкций склада.
Меня повели по направлению к выходу с рынка, к парковке. Со стороны могло показаться, что бизнесмен направляется по делам в сопровождении своей охраны.
«Интересно, а пацанов они тоже заловили? Хотя уж чего-чего, а это-то мне сообщат, наверное в первую очередь. Или даже продемонстрируют. Шантажировать еще ими могут…»
— Куда идем?
— Уже пришли.
Меня подвели к «девятке», которую я видел в первый раз.
— Садись, — один из верзил распахнул передо мной дверь.
В одном из домов что-то бликнуло, привлекая мое внимание… снайпер — догадка холодком растеклась по телу. Меня, стало быть, держат на мушке. Обернувшись, я снова увидел ухмыляющиеся рожи братков из моего сопровождения. На парковку заехал новенький мерседес, бесшумно остановившись параллельно «девятке».
— Тебя ждут. И отпусти ты уже ствол, хотели бы — давно бы завалили!
Я ничего не ответил. На секунду задумался. Если стрелять, то сейчас. Понятно, что снайпер вряд ли промажет, но у меня будет шанс снести башку этим двоим…Один минус в таком плане — я подпишу себе смертный приговор и уже не смогу скрыться, после подобного меня достанут хоть из-под земли. Похоже, со мной решил разговаривать кто-то очень серьезный. Посмотрим, что будет дальше и чего от меня хотят.
Я вытащил пистолет, положил его на крышу «девятки» и сел в машину. Дверь, через которую я усаживался, поспешили закрыть. Стекло мерседеса поползло вниз. В салоне иномарки сидел седоватый мужик лет пятидесяти в дорогом черном костюме, в очках хамелеонах и гладковыбритый. Ни хрена себе карась… я его сразу узнал, эту рожу мне не раз приходилось видеть в популярных одно время передачах «Криминальная Россия» и вот теперь я видел авторитета вживую.
— Здравствуй, Вова, — бархатистым хорошо поставленным голосом диктора с телевиденья, сказал авторитет.
— Слушаю, — я дал понять авторитету, что готов к разговору.
Было бы неплохо для начала понять, по какой теме ко мне подкатили. Имеет ли это отношение к налетам на рынках или же это — продолжение истории с Сергеем… А может быть, и то, и другое вместе? Но человек напротив меня сидит действительно серьезный.
С минуту разговор не начинался, а потом авторитет повернул голову.
— Я за тобой давно наблюдаю. И все твои приключения, начиная с того момента, как ты на перрон сошел, известны мне от и до, — сказал он скрипучим голосом, а потом через короткую паузу добавил. — За Ильей и Петром тоже.
Я невольно вздрогнул. К чему он вспомнил про Илюху с Петькой? Может, их уже… того?
— Почему только сейчас со мной заговорили, если с самого начала вели? — спокойно спросил я.
— Кто же думал, что ты настолько разойдешься? — улыбнулся авторитет. — А вмешиваться мне не стоило, пока не понял, что ты настроен серьезно.
— Я еще не начинал, — холодно ответил я.
— Может поначалу поделишься своими мыслями? — предложил авторитет.
Он как будто ждал от меня либо «чистосердечного признания», либо яростного отрицания. Раскрывать карты было рано — и не факт, что необходимо. В конце концов, пока что со мной разговаривают нейтрально: ни угроз, ни «соблазнений» всякими «пряниками», но и безо всякой конкретики. Это хороший знак: значит, по крайней мере, меня не держат ни за идиота, ни за неопытного и не в меру алчного лошка. Если так пойдет и дальше, можно будет строить действительно серьезный разговор.
Несколько секунд висела тишина. Потом авторитет снова заговорил.
— Я даже удивился, когда ты к мусорам не побежал. Зауважал. Думали, что ты сразу пойдешь заявы писать и расследования добиваться. А ты свое расследование провел. Не хуже ментовского.
— Предпочитаю решать вопросы без посредников, — ответил я.
— А за Степана ты правильно сделал, что гадов пострелял, они по-другому не понимают, — вдруг сказал авторитет. — Если бы не ты, так я бы этим делом скоро занялся со своими парнями. И хвосты ты грамотно зарыл, от себя след отвел, когда перец им в сейф подбросил. Ты же их нерукопожатными сделал, и остатки их группировки попросту разбежались, как трусливые шакалы.
Я вздрогнул. Понял, что этот мужчина действительно в курсе моих дел. А еще понял, что моя «весточка» с подброшенным красным перцем таки дошла до адресата… пусть и не всплыв ни в каких официальных отчетах и новостях. Недостающие фрагменты пазла вставали на свои места один за другим.
— А почему не послушал ментов — Пашу с Лешей? Почему им расклад не сдал? — спросил авторитет.
Получается, Павел, и Алексей меня таки предупреждали… Значит, не зря мне показался подозрительным взгляд этого Гуденко. Все знал, с самого начала знал — и про брата, и про меня, только сказать не мог. Интересно, засада у моего дома — это его рук дело? И на кого, собственно, засада — на меня или на бандитов?
— Ты мне вот еще что скажи. Ты же явно не дурак и понимал, что такие художества тебе просто так с рук не сойдут. Ну или по крайней мере догадывался, куда лезешь. Ты не мог не понимать, что тебя найдут. Почему ты даже не попытался уйти? Ты в курсе, да?
— О чем? — я решил таки подать голос.
— О делах твоего брата. Поэтому за Степку решил народ завалить?
Я промолчал. Дать понять, что я не в курсе — успею, а пока пусть думает, что я понимаю, о чем он толкует. Но на самом деле я еще не улавливал связь между Степаном и моим брательником.
— Кто убил моего брата? — спросил я прямо, пытаясь найти глаза авторитета за очками хамелеонами.
— Не в курсе, значит, не до конца тебя брат в дело ввел… — авторитет на удивление быстро меня раскусил и медленно заговорил:
— Война на Кавказе предстоит серьезная. У каждой войны есть свое эхо. И этим эхом у нас в Москве был твой брат.
За этим последовал короткий рассказ. Я внимательно слушал, жадно глотая каждое слово. Оказалось, что брат Володи Данилова не был никаким предпринимателем… точнее, предпринимателем в привычном смысле этого слова, хотя имел вполне себе официальный бизнес. Он был тем, через кого в столицу шел поток незаконного оружия с захваченных кавказскими сепаратистами военных складов. Поставки осуществлялись в фурах, набитых овощами, следовавших из Азербайджана. Их проверяли на таможне, а потом, когда фуры въезжали в Россию, догружали стволами. Разгружались грузовики в Подмосковье на овощных базах и развозились по розничным точкам, а оттуда поступали к заказчикам, вооружая братву до зубов.
— За организацию отвечал твой брат, и, насколько мне известно, договаривался через одного из офицеров в той части, где ты служил.
По словам авторитета, среди братвы произошел раскол, приведший к громкому убийству смотрящего за Москвой в 1993 года и к новому переделу власти. Брат Володи, по сути державший в руках все логистические пути из военных складов в Москву, отказался признавать власть группировок, хлынувших из того же места, откуда прибывало оружие, за что и был устранен.
Меня как волной жара обдало. Я понятия не имел, что ситуация может сложиться так, как рассказывал авторитет. Выходит, мой брат сам был частью преступного мира, а Степа… этот мужик, по ходу, держал одну из точек сбыта, поэтому и решил мне помочь. «Присосался» в армии к военному складу, зарекомендовал себя как посредника, потом на гражданке продолжил «карьеру». А когда нарисовался я, он подумал, что я «от брата» и буду дальше проворачивать дела, заняв его место.
Мои прежние логические умозаключения разбились, как волна о берег. Вот тебе и обычный паренек дембель… Кто ж знал? И главное — ничего из того, что говорил мне авторитет, я ни разу не вспомнил.
— На днях у нас планируется встреча с теми людьми, которые хотят наводить в Москве свои порядки.
Авторитет сунул руку во внутренний карман пиджака, достал оттуда конверт и протянул мне.
— Здесь ты найдешь тех, кто убил твоего брата, — спокойно, как будто разговаривал о сегодняшней погоде, сказал он. — Они будут на этой встрече.
Я взглянул на конверт.
— Что это значит?
— Это значит, что если ты хочешь, чтобы у тебя и твоих друзей была счастливая старость, то выполнишь все написанное там, — холодно сказал авторитет.
— Ангелина не имеет отношения к вам?
— Она — дочь человека, из-за которого началась эта война. Геля ищет правду… а ее нет. До свидания, Владимир.
С этими словами стекло двери его автомобиля поползло вверх.
Мерседес плавно тронулся и поехал прочь со стоянки. Я поспешил выскочить из «девятки», но к своему удивлению обнаружил, что разом исчезли оба мои сопровождающих. Красная «девятка» оказалась брошена посреди парковки у рынка. Я остался совершенно один, держа в руках конверт. На крыше машины так и остался лежать мой пистолет, никем не тронутый. Исчез и снайпер, контролировавший встречу из окна жилого дома.
Я забрал ствол, спрятал обратно в куртку, развернул конверт и прочитал его содержание. Прочитал внимательно, несколько раз. На бумаге давалось название ресторана и расположение зала, а еще лежал ключ. Второй ключ, от багажника «девятки». Я спешно подошел к багажнику, открыл.
— Е*аный рот… — сорвалось с губ.
В багажнике лежал целый арсенал оружия — автоматы, пистолеты, гранаты. Каждого по три… а еще отдельной стопочкой лежали паспорта, а в них — вложенные билеты на самолет. Я открыл паспорта и вздрогнул от неожиданности, увидев свою рожу, Илюхи и Петьки… Билеты были куплены для нас троих. В паспортах, естественно, значились совершенно другие имена. Рядом лежало несколько толстых пачек со стодолларовыми купюрами. Тут же был приготовлен сотовый телефон, а рядом — пакетик, полный красного перца…
Я вздохнул, пытаясь лихорадочно соображать, чего от меня хотят. Впрочем, пожелания были выражены достаточно ясно. На обратной стороне письма от меня требовали перебить «бунтарей», когда они явятся на стрелку. А потом, когда я закончу грязное дело, звякнуть по мобильному, чтобы приехала братва того авторитета, который во все это меня втянул. Приедут они как бы не при делах и не в курсах о казни конкурентов, и на месте разборки обнаружили бы след красного перца, который был плотно повязан с одной из Подмосковных группировок.
М-да, за это мне давали возможность уйти в другую жизнь вместе с друзьями, обеспечив нашу жизнь до конца дней огромной суммой баксов в багажнике. В новую жизнь — по поддельным документам и с другими именами. Очень похоже, что криминал понял, что я вполне удачно справляюсь с задачей по ликвидации конкурентов и умею делать это так, чтобы не навести ни на кого след. Мне же давали понять, что если я откажусь от дела, то убиты будут мои близкие.
«За яйца тебя взяли, Вова», — подумал я. — «Надо бы что-то с этим делать».
На автомате я запрыгнул в «девятку» и укатил, оставив барахло из багажника в одном из наших схронов. Домой в общагу возвращался пешком, переваривая минувшие события. Я-то думал, что веду эту партию, а сам из короля оказался пешкой! А больше им ничего от меня не надо? Не был я никогда пешкой и теперь не буду!
У подъезда меня ждала та самая «четверка», как выяснилось — действительно ментов. Сами менты — участковый и опер — вышли из машины и растерянно чесали лбы. Просрали засаду мужики… ну а если бы они их и поймали, то только лишь для того, чтобы выпустить эту бандитскую падаль на следующий день.
Завидев меня, опер и участковый бросились наперерез.
— Ты видел их? — спросили они с ходу, сразу вскрывая карты.
Я медленно покачал головой — ничего я не видел. И пошел дальше, держа пакет.
— Вован, не дури! — попытался окликнуть меня участковый, который, кажется, все понял.
Но я зашел в общагу, не оборачиваясь.
Эти двое, наверняка все понимая, были лишь пешками в большой чужой игре. Точно как я, мои друзья и Ангелина… Я вдруг понял, что ее паспорта и билета среди документов не было. А потом вспомнились слова авторитета про Гелю и ее отца. Я задумчиво зажевал губу, взбежал по лестнице. На вахте схватил телефон и набрал номер Гели, который знал на память. Но трубку никто не взял.
Я поехал к ней и долго звонил в закрытую дверь. Дальнейший вечер помню смутно, потому что почти залпом выпил бутылку водки, купленную в ларьке. Думал, она меня отключит, но не вышло.
В полубессознательном состоянии я сидел у дверей квартиры Гели и размышлял. Мне предлагали устранить конкурентов. На том листке из конверта помимо схемы зала значились дата и время, когда должна состояться встреча… Внезапно я осознал, что после того, как дело будет сделано, нас не отпустят — все эти билеты и паспорта сделаны для того, чтобы мы решились на вылазку. А потом нас расстреляют по пути в аэропорт и выкинут в ближайшую лесополосу.
В голове вертелось: «как же ты подставил меня, брат». Да уж! Оказавшись в 90-х снова, я попытался жить по совести, только не вышло ни хрена. Части общества это было попросту не нужно. Что ж… кто я такой, чтобы с этим обществом спорить? Теперь у меня на руках было место, где собирался весь этот общественный клоповник, терроризирующий страну. Чего у меня больше точно не было, так это сомнений и жалости.
Я решил: если уж я втравил Илюху с Петькой в эту историю, значит, и расхлебывать всю кашу буду сам, без них. Так будет честнее. Поэтому на место бандитского «заседания» я поехал один. Взял с собой предоставленный мне арсенал — и, оставив основную его часть в машине за углом от ресторана, взял с собой только автомат и ствол.
Бандиты постарались подготовить меня основательно, и с их планом у меня не возникло никаких проблем с проникновением в здание — даже при условии, что оно было закрыто для посетителей. На схеме было обозначено несколько возможных мест для засады — я выбрал одно из них, дающее максимальный обзор ресторанного зала. Отсюда, в принципе можно было обвести дулом весь зал от одной стены до другой. Отлично. Оставалось только дождаться «клиентов».
В ресторане было тихо, и я без труда услышал звук открывающейся двери и шагов нескольких пар ног. Бандюков на сходняке должно было быть немного — это облегчало мне задачу. Я осторожно выглянул в щелку между стеной и бархатной занавеской: пятеро хмырей расположились за большим столом, еще двое встали у дверей в позе часовых лицом в зал — значит, никого больше не ожидалось. Все семеро вели себя спокойно, явно не ожидая никакого подвоха. Что ж, пора.
Я уверенно взял автомат, нашел в темноте нужное положение, потом резко отдернул штору и выпустил в бандитов несколько нехилых очередей, проведя ствоолм в обе стороны несколько раз. Когда я закончил, они представляли собой практически месиво из мяса и крови. И, судя по наступившей тишине, снаружи никого из них не оставалось, а персонал уже был обучен вести себя в таких ситуациях тише воды, ниже травы.
Я достал мобильный телефон и набрал оставленный мне номер.
— Все в порядке, все путем, — произнес я кодовую фразу и повесил трубку.
Теперь у меня было не так много времени. Я быстро вернулся к машине, взял еще один заряженный автомат и гранаты. «Моих» криминальных деятелей должно было быть не больше, чем «чужих». На входе в зал я установил одну растяжку, вторую соорудил у начала коридора, который вел к административным кабинетам. Ну а выход я держал на прицеле сам, спрятавшись в углу фойе. Если кто и побежит к двери — дальше моей пули не убежит.
Вторая банда во главе с авторитетом, который со мной так душевно беседовал, полегла так же быстро, как и первая. Благодаря гранатам стрелять мне пришлось гораздо меньше — нужно было только уложить двоих, которые замыкали шествие. Честно говоря, я даже не предполагал, что все произойдет настолько быстро и легко. «Долго ли умеючи», — усмехнулся я про себя. Посыпав перцем все локации, в которых я находился, включая машину снаружи и внутри, я, оглядевшись, быстро нырнул в какой-то проулок, а из него вышел на большую улицу и смешался с толпой.
Ну что же. Теперь город был очищен от криминальных тварей, которые готовились схлестнуться между собой за право схватить его за глотку. Мелкие сошки, оставшиеся где-то на свободе, без своих главарей быстро превратятся в угонщиков или уличных грабителей, и поодиночке, да еще без «крыши» их быстро переловят. Да, конечно, время спустя вылезет новый криминал, но сейчас у столицы есть время вздохнуть и пожить нормальной жизнью. Только мне на душе было совсем не радостно…
«Вот и получается, Вова — как ни крути, как ни пыжься, а все равно пришлось лезть в криминал. И что теперь? Для Ангелины я первый враг — папашу ее замочил. Для оставшихся бандитов — кто угодно, но уж точно не друг. Торговать компьютерами, помня, откуда я взял деньги на бизнес — тошно. И куда мне идти?»
В итоге я принял самое, может быть, парадоксальное решение — отправиться к участковому и сдаться с повинной. «По крайней мере, может, хоть им с Лехой какая-то польза от меня будет — раскроют крупное преступление, звание получат…» — размышлял я. А за свои дела я готов ответить, делал я все это вполне сознательно.
Однако Пашка, выслушав мою историю, только покрутил пальцем у виска.
— Ты нормальный или как?
— Паш, я…
— Да знаю я все про тебя! Тебе этот деятель, кажется, документы с билетами оставил? — было непривычно видеть участкового таким откровенным. — Ты какого хрена до сих пор здесь?
— Пришел тебе раскрываемость на участке повысить, — попытался улыбнуться я.
— Ты идиот? — почти закричал Пашка. — Нет, ты скажи мне: ты идиот или как? У тебя на руках хорошие бабки, чистые документы, билет в теплую страну — тебе какого хрена еще надо? Да было бы все это у меня — я бы даже домой за вещами не заскакивал, улетел в чем есть, лишь бы подальше от всего этого дерьма! А этот, гляди-ка, еще в Раскольникова играет! Лети, пока тебе еще кто-нибудь на хвоста не сел с твоими подвигами! Долетишь — звякнешь, передашь привет, номер знаешь, — Паша сел за стол и раскрыл какие-то бумаги.
— То есть ты правда все знаешь и вот так… — я в который раз пытался уложить в голове очевидное.
Паша поднял на меня глаза:
— Может, тебе еще сопровождение с мигалками до Шереметьево организовать?
Из аэропорта я набрал Петьку. Я не мог не попрощаться с людьми, которые так мне помогали и прошли со мной через все испытания.
— Петь, в общем, тут такое дело… уезжаю я.
— Понятно. Аккуратней только, я в новостях смотрел, опять какой-то шухер пошел… Ты надолго? — спросил Петька. — Когда вернешься?
— Наверное, никогда…
В трубке замолчали.
— Петь? — сказал я.
— А? — отозвалась трубка.
— Тех, кто нас искал и мог найти, больше нет. Об этом в новостях еще скажут. Живите спокойно. Все бабки — и от фирмы, и остальные — можете забрать себе. Вам этого хватит надолго, если с умом. И я вас прошу: больше никогда не связывайтесь ни с какими… ну ты понял.
— Угу, — с грустью промычал Петька.
— И еще, я хотел вам обоим сказать — спасибо за все. Вы сами не представляете, что для меня сделали. Простите, если что было не так, я вам до конца жизни буду благодарен. И Илюхе передай.
— Передам, — сказал Петр. — Ты там это… береги себя. У нас здесь все нормально будет, не волнуйся. Если будет возможность — звони, мы будем рады.
— Обязательно, — ответил я. Бывай!
Вот и все. Все дела в Москве были закончены. Я устроился поудобнее в кресле зала ожидания. Во внутреннем кармане лежал новый паспорт и билет на новое имя, и всего через несколько часов лайнер унесет меня в другую страну и в другую жизнь. Надо бы в самолете подремать, а то я что-то опять вымотался…
Вдруг мои глаза сзади закрыли до боли знакомые руки, и такие же знакомые губы чмокнули сверху прямо в макушку.
— Ангелина? — изумился я. — Ты что здесь делаешь?
— То же, что и ты, — явно волнуясь, ответила она. — Жду вылета.
— Но… слушай, там… — я не знал, как сообщить ей о том, что я сделал сегодня утром. Не выпалишь же в лоб «Знаешь, я сегодня твоего батю грохнул, пойдем чаю попьем».
— Я все знаю, — перебила она. — И не осуждаю.
— То есть как? — с этой девчонкой я иногда вообще переставал что-либо понимать.
— А так, — она бросала слова мне в лицо с каким-то отчаянием. — Ты думаешь, быть дочерью бандита — это такое великое счастье? Да у меня ни детства, ни друзей, ни пацанов не было никогда! Все детство — одни стрелки, разборки, убийства, менты, посадки, отмазы, кабаки… Отец меня содержал, конечно, но постепенно превращался в монстра! Он же совсем параноиком стал: купил он мне квартиру… что толку, если ему и в квартире везде враги мерещились! Он спать ложился со стволом под подушкой! Я понимаю — плохо так говорить об отце, но, честное слово, я уже сама думала, когда его грохнут, чтобы хоть пожить спокойно, а грохнули бы его скоро в любом случае!
— А я? Как же он меня к тебе допустил?
— Ну ты же уже все знаешь, — устало вздохнула Геля. — Ты им был нужен, вот и допустил.
— Ага. — я внезапно разозлился. — А ты, значит, обо всем знала и со мной в игрушечки игралась. Ах, давай погуляем, потом давай потрахаемся, потом давай я тебя накормлю, а потом все папаше выложу! Так было, да?
— Вова, ты чего? — в Гелиных глазах читался испуг. — Я тебя таким никогда не видела…
— Ты меня больше никаким не увидишь! Оставайся здесь и стучи дальше кому хочешь на кого хочешь! — я отвернулся и вскоре услышал сзади всхлипывания.
— Вов… ну миленький, ну послушай меня! Ну не могла я тебе сказать! Ну я же тебе намекала изо всех сил, чтобы ты понял! Я думала, что спрошу тебя о бандитах, и ты обо всем догадаешься!
Я резко развернулся.
— Чего ты от меня теперь хочешь?
— С тобой быть хочу. У меня билет на тот же рейс.
— И как ты себе это представляешь?
— Пока не знаю, — тихо ответила Геля. — Но я больше не хочу оставаться здесь… и без тебя.
— Если я только заподозрю, что ты со мной во что-то играешь… — начал было я.
— Так ты возьмешь меня с собой? — она подняла ко мне заплаканное лицо.
— Пойдем, — сказал я. — Там, кажется, нашу посадку объявляют.
Когда кто-то называет 90-е лихими, жуткими, кровавыми, жестокими — в общем-то, они правы. Жестокости и крови действительно хватало. Но все же всегда, во все времена были те, кто даже посреди кромешного ада оставались людьми. И кто знает, может быть, именно благодаря таким людям у нас и появился шанс не сойти с ума и двинуться дальше.