К вечеру всё же заставила себя подняться с кровати. Надев свои джинсы и футболку, спустилась вниз. Состояние еще было разбитое, а внизу живота потягивало.
В гостиной увидела женщину средних лет. Ее темные волосы были собраны в пучок, а наряд, состоящий из черных брюк и белой блузки с короткими рукавами, больше напоминал офисный стиль, нежели форму домработницы. С сосредоточенным выражением лица она тщательно вытирала пыль с полок, расставляя попутно по местам миниатюрные статуэтки. Работу она свою выполняла профессионально. Несмотря на скромный внешний вид, в ней чувствовался богатый опыт и немалая работоспособность.
Услышав мои шаги, женщина обернулась и вытянувшись по струнке, дежурно поприветствовала меня:
— Добрый вечер, Ангелина Константиновна.
— Добрый, — было немного неловко от присутствия в доме постороннего человека. Хотя и радовало, что я не совсем одна в этом огромном коттедже.
— Меня зовут Алла Викторовна. И я буду помогать вам по дому, — добавила она, заметив мою растерянность.
— Спасибо, — совершенно не зная, как реагировать на такую новость, ответила банальной благодарностью.
В воздухе повисло угнетающее молчание. Мне хотелось посмотреть телевизор, но теперь казалось, что я помешаю Алле Викторовне делать уборку.
— Может вы чего-то хотите? — спасла положение женщина, — Чай? Кофе? Или подать ужин?
— Если можно, чай, — встрепенулась я.
Есть после завтрака так и не хотелось. А еще в душе заворочалась надежда, что мне удастся найти общий язык с этой женщиной, заручиться ее поддержкой. Или же узнать больше о Мурате. Его привычках, предпочтениях.
— Черный или зеленый? — уточнила она.
— Любой, — пожала плечами.
Алла Викторовна удалилась, а я прошла к дивану и, расположившись на нем с удобствами, смотрела на предзакатное небо сквозь чистые огромные окна.
— Пожалуйста, — привлекла мое внимание женщина, ставя на кованый столик поднос. В заварнике из прозрачного стекла с бамбуковой крышкой, кружили в замысловатом танце листья зеленого чая и каких-то ягод. В комнате запахло малиной и клубникой. Помимо чайной пары, рядом стояла вазочка с карамелизированными орешками.
— Ой, спасибо, — оживилась, наслаждаясь эстетической красотой сервировки, — Алла Викторовна, — остановила женщину, которая намеревалась покинуть меня, — А вы давно здесь работаете?
— Почти три года, — сдержанно ответила она, терпеливо ожидая следующего вопроса.
— А до меня Мурат Ильдарович приводил в дом женщин? — полюбопытствовала, особо не надеясь на откровенность с ее стороны.
— Извините, Ангелина Константиновна, но я не лезу в личную жизнь моего работодателя, — как-то нервно и торопливо ответила она, разворачиваясь на пятках и покидая гостиную.
Смотрела задумчиво ей вслед. Или она действительно порядочна, или боится, что я перескажу все потом мужу.
Я успела выпить свой чай и посмотреть половину какого-то фильма по телевизору, когда дверь распахнулась и в дом вошел Мурат.
— Привет, — мазнув по нему взором, поприветствовала его.
Он не ответил, размашистым шагом дошел до телевизора и стал подключать к нему телефон. Я же села ровно и неотрывно наблюдала за ним. В воздухе чувствовалось напряжение. От Мурата буквально исходили волны раздражения, еле сдерживаемые им. Как не старалась сдержать нарастающую панику, выходило плохо. Я опять буквально на физическом уровне ощущала, что вечер закончиться скандалом…
— Мурат? — позвала его тихо. Он был настолько погружен в свой айфон, что даже не отозвался.
— Смотри, — наконец, что-то найдя, повернулся он ко мне, — Какое интересное кино.
— Какое? — немного выдыхая, спросила с интересом, переводя взор на экран.
Вместо режима ожидания на нем вдруг появилась наша спальня. Нахмурившись, никак не могла понять, чего занимательного в этой картинке. Но чем дальше шло видео, тем больше накрывало пониманием. Вот дверь открывается и мена на руках в спальню вносит Мурат. Ставит у кровати… Я зажмуриваю глаза, но звук никуда не девается. Даже этого достаточно для того, чтобы волна страха, омерзения и злости прокатилась по телу.
— Зачем? — убито произнесла, стараясь не смотреть на экран, желая заткнуть уши от своего душераздирающего крика и грубого приказа: «Кричи!».
Мозг отказывался ассоциировать меня с той, что страдает на экране. Для меня это была какая-то посторонняя девушка, над которой издевались. Мне было ее искренне жаль, а ещё стыдно смотреть на то, что с ней делал Мурат.
— На память, — спокойно пояснил муж, я же посмотрела в его глаза с сомнением. Пытаясь найти там хоть тень шутки или насмешки. Но не нашла… — Это лучшая ночь в моей жизни. Но! У меня есть еще кое-что, — бросает он с металлом в голосе, а лицо приобретает какие-то хищные очертания.
Мозг мой никак не может проанализировать увиденное. Для чего он мне это показывает, что хочет этим донести.
«Это я. Прости меня, пожалуйста…» — из мыслей вырывает мой диалог с Катей. И действительно, на видео я сижу в той же спальне и говорю с подругой. Он следил за мной? Подслушивал? На душе становиться гадко от этого осознания.
А дальше… Я пересказывала подруге нашу ночь, попутно называла Мурата уродом, чудовищем и больным.
— Подружкам жалуешься? — убийственно холодно пророкотал муж, медленно поворачиваясь ко мне. Липкая волна страха прокатилась по спине, будто окатив ледяной водой.
Инстинкт самосохранения сработал на отлично. Резко подорвавшись с места и схватив свой телефон, рванула в сторону кухни. Не понимала, откуда у меня появились силы, если еще час назад еле передвигалась. По всей видимости, организм сгруппировался и отдал все силы на спасение. Мурат среагировал молниеносно.
— Стой! — взревел он, нагоняя меня, пытаясь схватить.
— Помогите! — истошно завизжала, до одури боясь его в тот момент. Уже знала наперед, что если догонит — ударит. Больше во мне не было веры в то, что Мурат не будет обижать. Я четко осознавала — это станет системой. Надеялась на Аллу Викторовну, но она словно испарилась.
Пульс набатом бил в ушах, адреналин циркулировал по венам, а во рту пересохло от испуга. Совершенно не ориентируясь в доме, открыла первую попавшуюся дверь. И о чудо, не иначе, но я успела влететь в какое-то подсобное помещение с тряпками, ведрами и швабрами, закрывая дверь практически перед носом мужа.
Повернула замок и ручку двери тут же задергали, как в фильмах ужасов. Никак не могла перевести дух, страшась, что в любую секунду он вышибет эту дверь и тогда мне не поздоровится.
— Открывай, Геля! — рявкнул Мурат, — Хуже будет…
— Уходи! — крикнула в ответ, отходя к противоположной стене. Забившись в угол, трясущимися руками разблокировала телефон и набрала отца. Единственного, кто заступится, поставит этого больного монстра на место и заберет меня домой. Пару гудков и родной голос:
— Да, Гель, — папа явно был чем-то занят. Стоило мне услышать его голос, как заревев взмолилась:
— Папочка, миленький, забери меня, — плохо контролируя себя, кричала сорванным голосом, захлебываясь собственными слезами, — Он чудовище! Он меня бьет!
— Я сейчас приеду, — непоколебимо заявил он, — Ты где-то спряталась? — с волнением спросил папа.
— В его доме, какой-то подсобке, — торопливо ответила, только замечая, что за дверью наступила тишина. Мурат больше не пытался прорваться ко мне. Подслушивает? — Я в безопасности. Он сюда не попадет.
— Не выходи оттуда, я скоро буду, — потребовал отец и нажал отбой.
Я же сидела на холодном кафеле, сжимая телефон до боли в пальцах и прислушиваясь ко всем звукам в доме. Тишина давила. Она почему-то пугала не меньше шума. Услышав звук дверного звонка, воспряла духом и, вытерев глаза, решила покинуть своё убежище. Только… Подергав ручку не смогла открыть дверь. Моё убежище стало моей же клеткой. Дергала многострадальную ручку, тарабанила кулаками по двери, кричала, но всё было тщетно. Меня терзало неведенье, что там происходит в доме, что говорит Мурат моему отцу и вообще он ли приехал. Металась в истерике по замкнутому пространству, мечтая оказаться рядом с родным человеком, убедиться, что муж никак не обидел моего отца. И наконец-то навсегда покинуть этот ужасный дом.