По дороге к Катерине, написала Мурату о том, что поехала к подруге. Получив указание возвращаться домой не позднее девяти часов, ускорилась. Времени катастрофически не оставалось.
— Я быстро и по делу, — стоило мне перетупить порог ее квартиры, проговорила торопливо.
— А чего так? — расстроилась Катя, счастливая улыбка сразу померкла на ее симпатичном лице. Мне даже стало жаль подругу, столько радости и предвкушения там было минутой ранее.
— У меня есть компромат на Мурата, — непонятно кого боясь, но все же понизив тон, выпалила, практически не дыша, — Но я ничего в этом не понимаю. Перешлю тебе на всякий случай всё что удалось найти. Мало ли, чтобы у тебя тоже было. — пробормотала, заходя в «Галерею» и выделяя необходимое, — Да и удалю у себя, вдруг он в телефон мой полезет.
— Хорошо, — моментально подобралась Катерина, становясь серьезной, — Я подумаю, кто мог бы нам помочь. Одни мы не справимся с ним…
— Это да, — кивнула рассеянно, — Я даже представлять боюсь…
— А ты не бойся, — оборвала она меня. — Будем барахтаться до последнего. Всё равно должна же быть эта чертова белая полоса когда-то.
— Да, — согласилась с ней, хотя всё равно настроена была более пессимистично, нежели Катя. Мы так и стояли в полумраке ее маленького коридора, будто заговорщики. — Я приеду к тебе в понедельник утром. Мне нужно будет алиби.
— То есть? Какое? — нахмурилась она, насторожившись.
— Я нашла договор с детским садом. Хочу съездить проверить, туда Сабина ходит или нет. Но открыто появиться возле него я не могу, — объяснила подруге свои планы.
— Поняла, — кивнула она уверенно, — Сделаем.
— Я тебя люблю, — импульсивно выпалила, обнимая Катю.
— Я тебя тоже, — сорванным голосом выдохнула подруга. От чего у меня в душе разлилось тепло.
Но больше тянуть было опасно и, распрощавшись с Катериной, я рванула домой. Мурат остался мной доволен.
Всё воскресенье провела в стенах нашего коттеджа, написывая мужу признания в любви и уверяя его, что скучаю. Даже плачущие смайлики отправила, когда он сообщил, что раньше вторника точно не вернется. Всё складывалось, как нельзя, кстати.
Видимо, расчувствовавшись от моих откровений, Мурат позволил съездить к Катерине.
Изображая на камеры неторопливость и вселенскую печаль на лице, покинула свою тюрьму, сгорая от нетерпения увидеть дочь. Не было никаких гарантий, что она сегодня там или вообще ходит в этот сад, но это была хоть какая-то ниточка.
Дома у подруги все уже было готово. Катерина накрыла "пенсионерский стол". Чай, тортик, конфеты. Включила какой-то фильм.
Выждав около часа, я набрала Мурата. Он явно был за рулем. Внимательно смотрел на дорогу, изредка бросая цепкие взгляды на экран.
— Ты уже у этой шалавы? — "дружелюбно" и без предисловий поинтересовался муж.
Катерина, услышав подобное обращение в свой адрес, без стеснения показала ему средний палец. Благо, сидела она напротив меня и супруг этого видеть не мог. Я же всеми силами строила из себя примерную жену.
— Да, я у Катюши. Чай пьем. Фильм любимый смотрим, — на этих словах повернула камеру так, чтобы ему было видно. Теперь подруга попала в поле его обзора. Поэтому «дружелюбно» скалилась:
— Муратик-зайчик, а ты ещё жив? — похлопала она глазками, уничтожая его своим взором. Из-за этого весь образ милой дамы у нее нещадно сыпался.
Муж ее проигнорировал. А я задавила внутри волну негодования. Мне было ужасно обидно за Катю, за то, что он её так называл. Это беспочвенно. Да, Катерина общительная и легко соглашалась на свидания. Но если считать что-то серьезнее поцелуев, то хватило бы пальцев одной руки. В отличие от меня, она ещё на подлёте распознавала, стоящий экземпляр или нет. Интуиция у нее была развита шикарно, и она бы никогда не вляпалась в такое счастье, как Мурат. Только спорить с ним бесполезно. Заступись я за нее сейчас, он бы сразу приказал мне ехать домой, где долго и упорно внушал бы, насколько я была не права, когда позволяла себе перечить мужу.
— Во сколько закончите? — требовательно вопросил супруг, вновь отвлекаясь на дорогу.
— Часов в восемь буду у нас. — как можно мягче отозвалась. Оставляя себе больше времени для маневров.
Мурат задумался, по выражению его лица было видно, что он недоволен столь долгими посиделками на весь день. Я же дышать боялась. Вот сейчас, одно его слово, и весь мой план полетит к чертям.
— Ладно, — холодно разрешил супруг, нажимая отбой.
Шумно выдохнула, прикрывая веки и пытаясь унять бешено колотящееся сердце в груди.
— Чего застыла, — вырвала меня из медитации Катя, — Время идет.
— Да, — подскочила на месте, расставляя чашки. А дальше, пошла нескончаемая череда селфи.
Вот — пол торта и почти пустые чашки. Вот — его нет, а чашки вновь наполнены чаем. Вот мы с Катей на диване смотрим один фильм, затем другой. Здесь я на балконе смотрю задумчиво вдаль. Столько я давно не фотографировалась, казалось, нащелкала больше сотни кадров. Подготовка была окончена и мы приступили к осуществлению намеченного плана. Катя вызвала такси со своего смартфона. После моего отъезда, она его отключит. На случай, если муж решит меня проверить через нее. Надев худи подруги, накинула капюшон, максимально скрывая свое лицо.
Доехала до садика довольно быстро, заняла лавочку у дома напротив и принялась ждать. Отсюда открывался вид на центральную калитку, и я не сильно привлекала внимание прохожих. Казалось, время тянулось до ужаса медленно. Я продрогла, хотела есть и в туалет, но не решилась покинуть свой пост. Боялась, что именно в момент, когда я отлучусь, появится Сабиночка. Сидела на этой лавке, как приклеенная, отправляя Мурату селфи каждые полчаса.
Волнение нарастало с каждым часом, а призрачная надежда таяла на глазах. Сердце мое, то колотилось от предвкушения, то замирало от страха. Я ждала будто целую вечность, надеясь хоть мельком увидеть свою любимую дочь.
И моё терпение было вознаграждено. Отослав очередное фото, мельком мазнула взором по калитке. Сперва, я даже не поверила своим глазам. Но по выложенной тротуарной плиткой дорожке в припрыжку шла Сабиночка. За руку ее вела строгая Лейла Рустамовна. В своем черном одеянии почти до пят, она выглядела мрачно. Эта старая карга явно за что-то отчитывала мою милую малышку.
По холодным щекам потекли слезы. В душе творилось что-то невообразимое. Там сворачивался клубок из смеси противоположных чувств. Радости, от того, что Сабиночка выглядела счастливой, о ней явно заботились и печали, из-за того, что ее маленькую ручку держала не я…
Смотрела, затаив дыхание, рассматривая каждую деталь. На доченьке была розовая курточка и белые штанишки. А ее темные кудри развевались на ветру от каждого прыжка. Боже, как же хотелось ощутить тепло ее ладони, осторожно заправить ей за ушко выбившуюся прядь волос, да просто прижать ее к себе и ни куда больше не отпускать.
Продолжала неотрывно следить за каждым ее движением. Вот они подошли к ожидавшей их тонированной машине. Из нее тут же появился водитель. Внушительных размеров амбал, такому бы больше пошло работать вышибалой, а не развозить маленьких девочек. Он осмотрелся по сторонам, распахнул заднюю дверь для Сабиночки и Лейлы Рустамовны и помог им залезть внутрь. Я запомнила номер и марку машины, но пока не представляла, чем эта информация могла бы мне помочь…
Авто давно скрылось за поворотом, а я все роняла беззвучные слезы, так и смотря им вслед.
Как ни старалась успокоить себя, что с доченькой всё в порядке, она веселая, не смотря на хмурую бабушку, у нее всё есть, на сердце легче не становилось. Мучительная боль разлуки терзала все больше и больше. Я считала себя отвратительной матерью и предательницей, что бросила свою дочь. Да, по сути, это было не так. Но, мне казалось, что я сделала недостаточно, чтобы отстоять свои права. Позорно трусила быть искалеченной или провести остаток своих дней в психушке, от чего не шла до конца.
Дни превратились в недели, а у меня сложился четкий график посещения этой лавочки. Каждый свободный день я спешила сюда и смотрела, воровала жалкие минуты у судьбы. Ловя мимику, жесты доченьки или мимолетную улыбку. Мне даже удалось услышать ее смех, пусть это длилось пару секунд, но они навсегда впечатались в память и постоянно были со мной.
У нас с Катериной пока не было нужных знакомых или четкого плана действий, но я продолжала ждать и надеяться, что всё получится. А еще я была уверена, что материнская любовь не знает границ, что я смогу наверстать упущенное и влюбить в себя свою Сабиночку. Восполню украденные у нас с ней дни.