— В чем дело, дочка? — озабоченно спросил Царь, — По-моему, все замечательно.
— Папочка! Это… пошлость! Неужели сам не видишь!?
— Массовая культура, — виновато развел руками Царь.
— Заведи цензора.
— Вот от тебя, дочка, я этого никак не ожидал! — удивленно произнес Царь.
— Мы молодое поколение! Мы выбираем любовь!
Царевна Яна, гордо вскинув голову, ни на кого не глядя, покинула залу.
Воспитательница Клара сидела у раскрытого окна, традиционно дудела в кларнет.
На подоконник с шумом опустилась Сорока, у которой на хвосте была резинкой закреплена какая-то записка. Клара со вздохом отложила кларнет в сторону, сняла с хвоста Сороки записку, брезгливо двумя пальцами развернула, прочла по складам:
— Из-за леса.… Из-за гор… Возвращаетса… Емеля…
Покачала головой, строго сказала. Обращаясь неизвестно к кому:
— Не фижу… рифмы…
Жестом шуганула Сороку с подоконника. И направилась в покои царевны Яны.
Царевна Яна стремительно бежала по полю. В сопровождении невесть откуда взявшихся двух маленьких собак. Веером во все стороны из травы из-под ее ног разлетались кузнечики. Ветер свистел у нее в ушах.
Только пыль столбом, только густые травы к земле пригибаются. Пару раз Яна даже через чьи-то плетни перемахнула. Как заправская спортсменка барьеристка.
Одета наша царевна Яна была довольно непрезентабельно. Простая домотканая рубаха, бесцветная невыразительная шаль, лицо кое-где местами то углем, то мелом измазано. Короче, только голые пятки сверкали из-под длинной юбки.
Но как хороша! Глаза горят, щеки пылают, волосы на ветру развиваются.
Что любовь творит, просто фантастика!
Встретились Емеля с Несмеяной в самом подходящем для того месте. На мосту. Оба оказались в нужном месте в нужное время. Хотя, мост — слишком сильно сказано. Так, небольшой мостик через речку. Но вдвоем не разойтись. Никак. Что, согласитесь, большой плюс. В нашей ситуации.
Встретились на самой середине. Друг другу в глаза смотрят, оторваться не могут. И оба молчат, как воды во рты набрали.
Оба довольно крепко изменились за эти годы. Но у обоих в ушах уже одинаковая музыка звучит. Такая тихая и красивая. Типа, симфонии. Вроде бы, та, что звучала в яблоневом саду. И вроде, другая.
Что бывает, сами понимаете, исключительно в исключительных случаях. Это наш старый знакомый, Великий дирижер опять взмахнул своей палочкой и…
Весь мир вокруг замер в напряженном ожидании. И лягушки квакать перестали. Даже рыбы головы из воды высунули и ждут.
Первой пришла в себя Несмеяна. Встряхнула эдак головой и спрашивает:
— Ты кто?
— А ты… кто?
— Я первая спросила.
— Емеля я. А ты?
— Бестемьяна.
— Красивое имя. Только непонятное. Где-то я тебя видел, красавица.
— Мы раньше никогда не встречались, — поспешно ответила Несмеяна, — Издалека путь держишь?
— Сапоги омывал в Индийском океане! — ответил Емеля.
— Типа, инфернальный долг исполнял, — понимающе кивнула она.
— В натуре. Без всякой мистики.
Емеля, улыбаясь и глядя прямо в глаза Яне, вдруг во все горло запел:
— Так и будем стоять?
— Ты куда торопишься?
— У некоторых… — улыбаясь, с ударением сказала она, — …насчет уважения к женщинам, проблемы! Мог бы дорогу уступить.
— Солдат Емеля никогда не отступает! — тоже улыбаясь, ответил Емеля, — Ни шагу назад! Только вперед!
— Мне в речку прыгать прикажешь?
— Ни в коем разе! — испуганно заявил Емеля, — Не дай Бог, ноженьки замочишь! Где живешь, красавица?
— На мельнице. Я дочь мельника, — интуитивно брякнула Несмеяна.
Оправдание ее фантазии, внешний вид солдата Емели. Стоптанные до невозможности сапоги. Правый даже веревкой перевязан. Чтоб подошва не отвалилась. Выцветшая гимнастерка, штаны, о них и говорить не хочется, одно название.
Допустим, если б призналась, что она — дочь царя, та самая Яна-Несмеяна. Типа, законная наследница престола, что бы вышло?
Нет, что ни говори, женская интуиция, хоть и бежит чаще всего впереди мозгов, но зато редко ошибается.
Короче, поднял Емеля красавицу Несмеяну, (по ее версии Бестемьяну!), на руки, развернулся на середине моста на сто восемьдесят градусов и перенес ее на берег.
Осторожненько так поставил на землю.
— Все-таки, где-то я тебя видел, красавица!
Козырнул и направился опять на мост. Строевым шагом. Не оглядываясь.