- Андрей... - вздыхает он. - Ну зачем ты опять срываешь урок?..
Я молчу.
- Ведь ты же прекрасно знаешь это стихотворение. Почему же было не рассказать просто, без... - он замолкает, затрудняясь назвать мое очередное хулиганство как-нибудь вежливо. - Ну, без этой демонстрации...
Я молчу.
- Да что вы с ним разговариваете? - удивляется Анна Михайловна. - Ему же хоть кол на голове теши - не стыдно!
- Я думаю, вы ошибаетесь, - отвечает директор. - Андрей, пойдем ко мне, поговорим...
- Не пойду!
- Почему?
- Неохота!
- Митюшкин! Ты соображаешь, с кем разговариваешь? - зловеще интересуется Анна Михайловна.
- Оставьте его, - тихо говорит директор, лицо у него грустное. Садись, Андрей. После уроков зайди, пожалуйста, ко мне, если тебе не трудно... Продолжайте урок.
Он уходит. В классе напряженная тишина.
- И когда мы от тебя избавимся, Митюшкин?! - с тоской спрашивает Анна Михайловна.
- Сейчас, - отвечаю я, беру сумку и ухожу, посвистывая.
Я иду по коридорам. Быстрее, еще быстрее. Бегом - по лесенке. Бегом через двор!
Я добегаю до большой сосновой поленницы во дворе, прячусь за нее и плачу...
... - Ты чего? - шепчут из-за поленницы. - Кто тебя?
Я трясу головой, торопливо вытираю глаза - только этого не хватало!.. Кто еще там?
В щели между поленницей и забором сидит пацан с большими ушами. Маленький, класса из третьего.
- Ты чего тут? - спрашиваю я.
- А меня из класса выгнали... - глаза у него несчастные. - А ты... ты почему плачешь?.. Побили?
- Дурак, что ли?! - говорю я. - Это я - плачу?!
- Значит, показалось... - говорит он поспешно. - А меня побьют...
- Кто?
- Отец. Его сегодня в школу вызывают...
- Может, обойдется?
- Что ты... - шепчет он. - Обязательно побьет... Он из-за двойки знаешь как лупит!.. Шлангом от стиральной машины! А сегодня, может, и убьет совсем...
- Да ты вылезь, - говорю я. - Чего ты туда забился-то?
- А ты драться не будешь?
- Я же не отец!
Он сидит, не вылезает.
- Ну и что, - говорит он. - Ты большой, вы все такие, большие, лишь бы стукнуть...
- Да не бойся, ну!
Он забивается еще дальше.
- Нет, - бормочет он, - вот ты уйдешь, тогда я вылезу... И уеду!
- Куда?
- Далёко... На поезде! У меня деньги есть - рубль сорок три копейки... - отвечает он. И вдруг испуганно замолкает, с ужасом глядит на меня и начинает тихонечко скулить...
- Ну, чего ты опять?
- Не отбирай! - скулит он. - А то мне уехать будет не на что!..
- Ты ненормальный, что ли! - сержусь я.
Он не отвечает, плачет горько.
- А ну вылезай! - ору я, протискиваюсь в щель, тяну его из-за поленницы.
- Не реви! Слышишь?!
Он испуганно замолкает, лезет в карман и протягивает мне на грязной маленькой ладони железный рубль и медяки.
Треснуть ему, что ли?
- Дурак! - говорю я. - Как тебя зовут?
- Митрием... - едва слышно отзывается он и все тянет мне свои копейки.
- Пошли ко мне, - говорю я.
- У меня больше нету! - вздрагивает он. - Чесно слово!