Все еще стоя на коленях, я в ужасе хватаюсь за живот: малыш! И бессильно опираюсь о стену. Туалет расплывается перед глазами. Все темнеет, и я теряю сознание.
Прихожу в себя от боли в затекших ногах. Я так и сижу, скрючившись, на полу возле унитаза. Сколько прошло времени? С трудом фокусирую взгляд на смарт-часах.
Как такое может быть? Только что было утро, а уже почти три часа дня. Что со мной случилось? И я вспоминаю: справка о смерти. Поднимаюсь на слабых ногах, кое-как умываюсь. Лицо бледное и даже страшное. Я и так никогда не считала себя особой красавицей, а тут из меня словно выпили соки.
Длинные русые волосы с каштановым отливом, худое лицо, голубые глаза. Мне кажется, я повзрослела за последние сутки лет на пять.
Стараясь не смотреть больше в зеркало, освежаюсь холодной водой и вновь бреду в кабинет Артура.
На полу валяется злосчастная бумажка. Я уже боюсь лишний раз брать ее в руки. Но заставляю себя наклониться.
Под страшными строками замечаю комментарий врача, по всей видимости, патологоанатома:
«Смерть наступила в результате проникающего ранения ножом, вызвавшего кровопотерю и остановку сердца».
Сомнений быть не может. У папы был не инфаркт. Папу убили.
Глава 26
Потянулись серые дни без папы. Мы с мамой жили, словно преследовали только одну цель, — дождаться, когда пройдут еще одни сутки.
В школе я сначала не появлялась. Снова лежала на кровати и выписывала пальцем загогулины на ковре. Мне было без разницы, что мама включает по телевизору, я просто не могла сконцентрироваться вообще ни на чем. Мысли мои витали между счастливыми воспоминаниями и серым ничем, плотно окутавшим теперь нашу квартиру.
Немного скрашивали боль визиты дяди Артура. Он стал приходить гораздо чаще, чем раньше. Приносил продукты, захватывая мне какие-нибудь фрукты и сладости, ремонтировал то розетку, то оконную створку, то кран, старался разговорить маму и меня.
Я принимала его внимание с огромной благодарностью, а вот мама относилась к заботе папиного друга прохладно. Каждый раз дядя Артур упрашивал, чтобы мама взяла пакет с едой, чтобы разрешила помочь с мелким ремонтом, чтобы позволила посидеть и поговорить о папе.
Мне даже было обидно за дядю Артура. Как-то, после очередного холода с его адрес, я набросилась на маму:
— Почему ты так с ним? Он хочет нам помочь! Папа был его друг!
Но мама только вяло отмахнулась, и у меня пропало желание разговаривать с ней на эту тему. Я поняла, что мама слишком тоскует по папе. Даже если бы к ней спустились ангелы с небес или прибыли любимые киноактеры прямо с экрана, она бы повела себя, наверное, так же. Ей никто не был нужен рядом. Только папа. Которого уже никогда не будет.
Глава 27
Наверное, это какой-то страшный сон. Еще позавчера я жила спокойной и счастливой жизнью с Артуром, а вчера я узнала о беременности и о том, что мой муж мне изменяет. Сегодня меня добили новости о том, что моего отца убили, и не было у него никакого инфаркта.
Этого не может быть. Все это происходит не со мной. Наверное, я уснула в позавчерашнем дне рядом с Артуром, насмотревшись перед сном триллеров, и мне просто снится кошмар.
Впрочем, к чему самообман? Это не сон. Я совершенно реально стою в кабинете супруга, передо мной распахнутый сейф, рядом валяется папка, пачка денег, а в руках у меня справка о смерти.
Переборов головокружение, я фотографирую на телефон оба документа и складываю их в сейф обратно. Стараюсь уложить так же, как они лежали здесь до меня. Запираю сейф. Мне становится страшно.
Значит, Артур знал, что папу убили. Почему никогда не говорил об этом мне? А мама? Конечно, знала и она. Наверняка, документ этот выдали ей. Она тоже мне ничего не говорила, почему? Тринадцать лет я живу во лжи. Инфаркт… Сказка для глупенькой девочки, которая в силу возраста поверит во все, о чем ей скажут. Господи, как горько и противно…
Зачем Артур хранит этот страшный документ у себя? Меня кидает в жар от ужаса. Я совершенно не знала этого человека. Измена, обман… Мне точно надо уходить отсюда. Я уже просто боюсь, какое еще открытие он мне может подкинуть следующим. Что там будет? «Я ем младенцев»? «Я превращаюсь в оборотня по ночам»?
Капелька абсурда заставляет меня слабо улыбнуться и приводит в чувство. Я забираю деньги, телефон, ставлю кресло в исходное положение, запираю сейф, придирчиво осматриваю кабинет все еще мужа. Вроде все, как было.
До прихода Артура осталось чуть менее двух часов. Несусь в гардеробную. Хватаю дорожную сумку, кидаю в нее пару комплектов одежды на выход, пару домашних костюмов, несколько предметов нижнего белья, обувь и пачку денег из сейфа. Сюда же кладу ноутбук. В маленькую сумку судорожно запихиваю все свои документы.
На секунду останавливаюсь и не верю, что проделываю все это, чтобы покинуть эту квартиру. Нашу квартиру, в которой я прожила с Артуром несколько счастливых лет. Оглядываюсь по сторонам, запечатлевая в памяти обстановку, обои, атмосферу…
Что же ты натворил, любимый? Почему я должна выбирать между жизнью во лжи и жизнью вне дома? Сбегать, как раненое животное, в никуда, да еще и с малышом под сердцем… Я смахиваю непрошенную слезу и опускаюсь на диван.
Стоп, а куда я пойду, когда окажусь за пределами подъезда? Снять квартиру? Какую? На месяц? На сутки? Чувствую растерянность и злюсь на себя за неприспособленность к жизни. Беру телефон и наугад бронирую номер в одной из гостиниц подальше от нашего района.
Да, хорошо бежать почти с миллионом в кармане. Интересно, куда бы я побежала, если бы у меня было всего пару тысяч? Горько усмехаюсь и вызываю такси.
Глава 28
Через пару недель я выхожу в школу. Честно, я бы еще лежала и лежала. Если для меня потеряли смысл игры, подруги, прогулки, еда, книги, телевизор, то учебники и уроки и вовсе не вызывали никакого интереса. А когда я вошла в класс, все еще и замолчали и стали смотреть на меня. Это было очень тяжело. Я чуть не расплакалась снова, но нашла в себе силы дойти до своей парты и усесться.
Маринка подошла к классной руководительнице и спросила, можно ли ей сесть со мной. Та разрешила.
— Эй, Жнецов, проваливай, — безапелляционно заявила моему соседу по парте верная подруга, — пока я сижу с Сашей.
Мне стало немного легче. Маринка успокаивала своим присутствием, помогала наверстать пропущенные занятия, а также защищала меня от любопытных одноклассников.
— Саш, а почему тебя так долго не было? — приторно-сочувственно спросила Арина Барышева, прищурив водянисто-змеиные глаза и слегка улыбаясь.
— Я… — начала я и осеклась, беспомощно глянув на Маринку.
— Барышева, тебе чё надо? — Маринка встала и грозно нависла над главной сплетницей класса.
— Беспокоюсь за Сашу… просто, — ухмыльнулась Арина.
— За себя беспокойся! Все, иди, мы заняты, — обрезала Маринка.
— Ты не слишком грубо с ней? — прошептала я.
— Ирина Федоровна всему классу рассказала, что у тебя случилось. Предупредила, так сказать. Попросила нас быть вежливыми и деликатными. Так что пусть не делает вид, что она ничего не знает. Просто решила докопаться до тебя.
Возвращение в школьный коллектив придало мне сил и запустило первые мысли о том, что, возможно, когда-нибудь я справлюсь с горем. Ободренная, я вернулась домой. Дверь открыл дядя Артур. Как всегда подтянутый и красивый. Мама была на кухне.
— Сашулька пришла из школы, — объявил он весело. — Как дела?
Я прошла и посмотрела на себя в зеркало — длинные волосы в косе, строгое, но красивое школьное платье, румянец на щеках после улицы. Вот бы понравиться ему, робко подумала я.
Глава 29
Артур.
Какая же она красивая и нежная в школьном платье. Я с ума схожу, когда вижу ее румянец на щеках. Когда она разговаривает, я становлюсь немного дураком. Да я и есть дурак, недостойный такой девочки. Неотесанный болван, который и два слова порой не может связать, особенно в ее присутствии.
Все, что я могу, это не спускать с нее влюбленных глаз. Когда она улыбается, я сам начинаю улыбаться и замечаю это не сразу. Когда она проходит мимо, меня обдает ее теплым свежим запахом, и я весь покрываюсь мурашками. Я люблю, я впервые в жизни люблю. Теперь я знаю, что это такое.