Вцепившись в кружку до побелевших костяшек, сижу на диване и из последних сил заставляю себя выглядеть расслабленно.
Паршивенько выходит!
Когда рядом пятеро здоровенных мужиков разной степени подкаченности, в голову лезут отнюдь небезобидные картинки. Преимущественно 18+.
— Значит, ты еще студентка?
Один из коллег Арса сидит напротив. Кажется, его зовут Лом. То есть кличка у него такая. Подходит, ничего не скажешь. Весь такой тяжелый, коренастый… О лицо будто кирпичи били, но это добавляет мужчине определенного шарма. А если взять во внимание обаятельную улыбку…
— Да, учусь. На третьем курсе.
Дура! Зачем ему лишняя информация? Хотя, если подумать, на меня досье собрать легче легкого. Да и Зубарев теперь всю подноготную обо мне знает.
— На пятерки учишься? — не отстает мужчина и подпихивает мне зефир.
— Лом, да ты охренел совсем, — хмыкает черноволосый верзила, стоящий у кухонного шкафа. — Совсем засмущал девочку.
— Отвянь, Штык. Может, я влюбился.
Мужики дружно гогочут. Я краснею.
— Тогда в очередь становись, — подает голос другой. Он отличается от остальных сухостью мускулов и невероятно красивыми карими глазами. — Боевые подруги нынче дефицит.
И подмигивает.
— Тебе-то что? — беззлобно парирует Лом. — Или жена не устраивает?
— Так я не про себя…
— Минус один, — хмыкает Лом и обжигает таким взглядом, что мне хочется нырнуть в кружку с чаем.
— Но Арса приплюсуй, — мягко тянет совсем еще юноша.
Он чем-то похож на кота. Гибкий, зеленоглазый… Кажется, зовут Тима. Пришел в комнату позже остальных.
Лом даже не пытается скрыть раздражение.
— В молоко. Арс у нас безнадежно влюбленный…
И смотрит испытывающее. Не выдержав, отвожу взгляд. Мне все равно. Только чая больше не хочется. И голливудская улыбка Лома уже не кажется такой обаятельной.
— … Но я свободный, — мягко гнет свою линию мужчина. — А ты, Леся?
Однако мой ответ перебивает грохот открывшейся двери. В проеме возникает широкоплечая фигура. Больше любого мужика в этой комнате…
Арс пришел.
Сердце сжимается в горошину. Колотится так, что вот-вот выскочит — взгляд у Арса тако-о-ой… Очень жаль, что я не подавилась чаем.
— Пойдем, Леся, — командует, как собаке.
— Мне и тут неплохо!
Ой, что я творю?! Но бежать к нему вприпрыжку — унизительно!
Светло-серые глаза темнеют до черноты.
В два счета мужчина оказывается рядом и, с ловкостью фокусника выдернув из моих пальцев кружку, подхватывает на руки.
— Пусти! — взвизгиваю, но голос хрипит от стыда и возмущения.
— Скажи мальчикам до свидания…
— Помогите!
Но нас провожают смешками. И только Лом смотрит серьезно и пристально.
«Позвони мне», — показывает знаком.
Дверь закрывается, отрезая нас от мужчин.
— Пусти, дубина! — колочу в широкую спину и тихонько ахаю.
Так и кулаки отбить можно! Он что, из железа сделан?!
— Пусти, кому говоря… Ой!
По заднице ударил! За что?!
А этот переросток легонько подбрасывает меня на плече и шагает дальше. Но руку с пятой точки не убирает!
От досады хочется плакать.
Я тут к Зубареву пробивалась сквозь воду, огонь и психованную стерву, у босса тряслась, рассказывая унизительную историю моей жизни и практически умоляя не трогать Арса. А меня за это шлепают?
Ну и гад!
Всхлипываю, не в силах удержать просившиеся на глаза слезы. И тут же оказываюсь на земле, прижатой к стенке.
Внутри все кипит, перед глазами стелется туман. А Арс нависает на до мной темной тучей, склоняется ближе и… уголка рта касаются твердые и сухие губы.
Замираю и, кажется, дышать перестаю. Как будто с края крыши в бездну шагнула! Голова кругом, сердце вот-вот ребра сломает. Единственная точка опоры — напряженные мужские плечи. Когда схватится за них успела? Не помню…
Внизу живота предательски ноет.
Хочется настоящего поцелуя, и не только… Но дыхание Арса соскальзывает к скуле, обжигает мочку уха.
— Спасибо, — урчит едва слышно, а у меня ноги подкашиваются.
— Н-не за что… — шепчу пересохшими губами.
Терпко-свежий аромат мужчины дурманит хлеще вина, близость глушит обиду, не оставляя от нее ни крупинки.
От возбуждения между ног прохватывает спазмом, а по коже бежит волна теплой истомы.
Нет, нельзя… Нельзя так реагировать на мужчину! Нужно отстраниться! Но я, как наркоманка, жадно впитываю близость крепкого тела, отчаянно желая, чтобы одежды между нами не осталось вовсе.
Арс коротко выдыхает и отходит в сторону.
— Пойдем, — перехватывает меня под руку. — Нам пора возвращаться. Спать придется лечь раньше, мне завтра на работу…
Киваю, как китайский болванчик. Ноги переставляю чисто на автомате — в голове до сих пор звон.
Арс рассказывает что-то про то, как был удивлен звонку шефа, потом разговору… Смеется, что у секретарши новое «погоняло», требует не вестись на Лома, потому что он «меняет девок как перчатки», а я способна только на «угу» и «ага».
Это что сейчас было?!
И поцелуем не назвать, но… Черт! Как же хочется…
И трусики хоть выжимай. Ни разу у меня не было так остро! Даже с Максом — парнем моим — поцелуи казались чем-то… обыденным. Да, приятным, но не до такой степени!
— …Не уходи больше…
Вздрагиваю и кошусь на Арса.
А он нажимает кнопку лифта и, дождавшись, пока дверцы откроются, пропускает меня вперед.
— Спасибо…
Но моя благодарность повисает в воздухе. Больше Арс ничего не говорит. Сунув руки в карманы джинсов, сосредоточенно смотрит на табло.
Наверное, уже жалеет о своем порыве… Отворачиваюсь, пытаясь скрыть позорно заблестевшие глаза.
«Арс у нас безнадежно влюбленный…»
А может, и правда позвонить Лому? Он вроде ничего такой…
Лифт тихонько тренькает и распахивается. Арс подхватывает меня под локоть и ведет через фойе.
Едва ли обращаю внимание на сверлящую меня взглядом администраторшу — не до того! Тихонько пытаюсь выдрать руку из стального захвата, но на меня не обращают внимания.
— Сама дойду, — шиплю, когда двери за нами закрываются.
Но мужчина не отвечает. Внимательно смотрит в конец улицы, а я прямо кожей чувствую густеющее с каждой секундой напряжение.
Приглядываюсь внимательнее — и сама липну к Арсу. Около обочины припаркован массивный черный внедорожник.
И мне не надо объяснять, с чем это может быть связано.
— Пойдем, маленькая, — подает голос Арс. — С этого дня поднимаешь трубку, только когда я звоню. Никаких незнакомых номеров. Хорошо?
— Д-да… А они…
— Они пока просто демонстрируют, что легко не будет. И наверняка очень скоро попытаются с тобой связаться.
И, обняв меня за плечи, Арс идет к машине.
Сопротивляться даже не думаю. Нужно как следует поразмыслить, что делать дальше. Сдаваться я не хочу. Но и подвергать Арса опасности — тоже.
Он слишком много для меня сделал. За всю жизнь не расплатиться.
Устроившись на сиденье, щелкаю ремнем безопасности. И, немного помедлив, поворачиваюсь к Арсу. Он мгновенно отзеркаливает мое движение. И от вида упрямо поджатых губ внутри екает, а пальцы зудят от желания прикоснуться к глубокой вертикальной морщинке между бровей. Или разгладить ее поцелуями.
Щеки предательски краснеют.
— Спасибо, что со мной возишься. И еще… Извини за сегодняшнее. Хотела как лучше.
Мужчина слегка расслабляется. В светло-серых глазах мелькает хитринка.
— У тебя неплохо получилось. Особенно съездить Ирке по морде.
— Она первая начала!
Арс смеется. Я вместе с ним. И плевать, что в двухстах метрах от нас на стоянке припарковалась угроза.
— Тогда предлагаю отметить мое возвращение на работу. И не бойся. Я подключу сигналку по периметру дома. Никто не сунется. Только надо будет решить с твоей учебой на время разбирательства.
О-о-о! Больная тема… Не хочу об этом сейчас думать!
— Отметить — это хорошо, — соскакиваю с темы. — Тогда приготовлю, эм-м-м… пиццу? Я вкусно умею…
— Отлично. Можем что-нибудь посмотреть. Ты не против?
Отворачиваюсь, изо всех сил пытаясь унять скулящее от восторга сердце. Это же не свидание. Просто ужин…
— Всегда за. Только не мелодрамы.
Арс хмыкает и заводит машину. К счастью, черный внедорожник нас не преследует. Или я просто не замечаю.
***
Арс
— Все-таки раньше снимали с душой! Свое очарование в такой топорной графике… Зато игра актеров — м-м-м…
Леся жадно кусает пиццу и запивает вином.
Щечки розовые, глаза блестят, стройные ножки закинуты на пуфик, а у меня от вида кругленьких коленок весь интерес не на экране, а ниже пояса.
Ч-черт…
Прихлебываю пиво и мычу невразумительное согласие. К счастью, маленькая уже изрядно под градусом, не обращает на меня внимания. Она искренне болеет за Уиллиса, точнее Корбена Далласа, и смеется с допотопных компьютеров, но откуда Люку Бессону было знать, что прогресс шагнет настолько далеко?
С хрустом сминаю банку и зашвыриваю тугой комочек в корзину.
Леся восхищенно прицокивает.
Ее совсем не смущают мои холостяцкие привычки. И кухарит она так, что я готов все до крошки сожрать. Тянусь за последним кусочком пиццы, при том буквально заставляя себя не использовать этот маневр, чтобы подсесть ближе.
Мне хватило поцелуя в офисе.
Хрен знает, какое затмение нашло, но когда увидел, что Лом к маленькой клинья подбивает, внутри будто щелкнуло.
Остатки мозгов орали не впутываться в это дело. Просто поблагодарить за помощь и на этом хватит, но тормоза сорвало напрочь.
Вывез только на том, что испугать мог. В итоге получилась ерунда, а не поцелуй, но мне и этого хватило.
Зацепило.
Как бы я ни открещивался, но факты говорят сами за себя.
И эта Лесина поездка к Шефу…
«Я тебя реально уволить хотел, Север. Нах*й мне не сдались идиоты, которые на простейшем задании лажают… Надеюсь, ты этой малышке хоть букет цветов купишь. И еще — о вас обоих справки наводят. Отказался бы ты от поисков справедливости… Такому слону хребет не переломишь, только зря бабло на адвокатов спустишь. У него полгорода в корешах».
Шеф, как всегда, был прямолинеен.
Он — бывший мент. Повернут на честности, до маразма доходит. Этим его Леся и купила. Прорвалась к нему и все начистоту выложила. И как познакомилась со мной, и про ублюдков, проходу ей не дававших, и про случившееся в клубе.
Говорила без истерики, четко и по делу. Не строила щенячьих глаз, не выпрашивала. А давила на справедливость.
Шеф размяк, конечно.
И меня тоже зацепило.
На экране опять перестрелка. Маленькая напряженно смотрит — ей нравится этот фильм. Мне тоже. Но сейчас ломает от желания не в экран смотреть, а подобраться к девушке ближе, закинуть руку на узкое плечико, потянуть на себя и…
Мобильник, лежащий рядом, вибрирует.
Кидаю взгляд на экран и нервы скручивает в шипастый узел.
Татьяна, чтоб ее… Только этого мне не хватало.
Кончики пальцев немеют от желания схватить мобилу, но я не двигаюсь. Каким-то чудом оторвав взгляд от экрана, смотрю в телик и даже изображаю интерес.
— Тебе звонят, кажется…
Мягкий грудной голос рвет сердце в клочья.
Нет, маленькая, не кажется. Но поднять — это значит сорваться и опять ехать к Ее Величеству на поклон в постель. Сколько можно? Хватит роль тряпки примерять, сыт этим по горло.
— Ничего важного, потом перезвоню.
Или нет. Рядом шикарная девушка, которой я задолжал не букет, как советовал шеф, а гораздо больше. Хотя бы нормальный вечер.
Леся жмет плечами, мобильник перестает жужжать…
А я вместе с набившей оскомину сердечной болью неожиданно испытываю облегчение. Да, так будет правильно. Рано или поздно нужно ставить точку, так почему бы не сейчас?