— Как думаешь, какая лучше?
— Алена, ты с нами??
— Да, — я отрываюсь от рисования в тетради. Света подсовывает мне телефон со своими фотками. — Обе хорошие. Просто нужно понять, какая у тебя цель.
— А я для чего тут десять минут распинаюсь? Я, конечно, понимаю, что ты переживаешь из-за Ястребова и Сидоровой. Не обращай внимание на то, что говорят и все.
Котлярова тянется к вазочке с фруктами, которую Илянина мама любезно принесла нам на перекус. Как обычно мы собрались, чтобы сделать вместе алгебру. В итоге я решаю задачи, а девочки, в ожидании, когда можно будет списать, просто болтают.
Мои мысли заняты вовсе не Сашей, хоть слышать эти слухи и не особо приятно, а репетитором по алгебре. Он в очередной раз назвал меня валенком и мёртвой курицей, реанимировать которую он не в состоянии. Каждое такое занятие добавляет мне стресса. Я бы уже и отказалась к нему ходить, только где ещё я найду в это время такого сильного математика.
— Вы же ушли с вечеринки вместе? — спрашивает Иляна. Похоже, их эта тема волнует больше меня самой.
— Да. И потом он сразу же написал мне, так что я не верю во все эти слухи. Завтра он уже сам придёт в лицей.
— Ну вот. И забей. Выбери лучше фотку. Напоминаю ещё раз. Я хочу отправить её Максиму.
— А зачем? — я понемногу начинаю въезжать в их разговор.
— Богданова, не тупи. После вечеринки он вообще себя никак не проявляет. Привет. Как дела? И все.
— Ну может, он не хочет, — вспоминаю слова Бондарева, что у него со Светой ничего нет. Подруге я признаться в этом не могу. Придётся рассказывать все с самого начала, как мы встретились, и про наш разговор в Яниной детской. Пусть сам признается, что у них ничего не будет. Это же не мои проблемы.
— Я же вижу, как он на меня смотрит. К тому же тогда за домом у Иляны он ясно дал понять, что я ему нравлюсь.
Тогда я уже ничего не понимаю в логике Бондарева. Да и не хочу разбираться. После ужина у Золотаревых он никак не достаёт меня. Мы даже не здороваемся в школе, полный и тотальный игнор с обеих сторон.
— Допустим. Ты отправишь ему свою фотку. А для чего?
— Чтобы он мог смотреть на меня, ну и чем там они ещё занимаются, рассматривая такие фотки, — Светка усмехается. Я смущаюсь, так же, как и Иляна. Для меня эта тема закрыта до того момента, пока я не встречу своего человека. А вот у Котляровой нет таких границ. — Будет эта. Сейчас отправлю.
Я успеваю заметить, что она выбрала фотографию в бикини, которая почти не оставляет простора для фантазий.
Светкин телефон пищит подозрительно быстро. Неужели у всех парней одинаковая реакция?
— Что там? — Иляна спрашивает первой.
— Пишет, что я красивая. Я же говорила, нужно не бояться сделать первый шаг и все.
— Слишком смелый первый шаг.
— Зато эффективный.
— Мы с Федей идём гулять в выходные. Может и вы с нами?
— Было бы неплохо, — Света мечтательно улыбается.
Я вдруг понимаю, что пропустила момент, когда Иляна перестала делиться со мной личными вещами про Игнатьева. Вроде ещё недавно она рассказывала мне про вечеринку, а сегодня я уже даже не в курсе её планов. Я правда не считаю, что они подходят друг другу. Видимо, поэтому, она ничего и не рассказала.
***
Весь день я старательно избегаю Ястребова, сама не знаю почему. После недельного отсутствия он выглядит свежим и даже отдохнувшим, будто и не провалялся все это время с температурой. Сидорову я ещё не видела, поэтому сравнить их диагнозы не могу.
— Ты меня игнорируешь? — перед физрой Саша караулит меня у женской раздевалки.
— Тебе кажется, — я прислоняюсь к стене и он тут же нависает надо мной.
— За весь день сказала всего несколько слов. Это из-за тех слухов?
— Нет, Саш. Мне все равно. Просто сегодня была контрольная, ты же знаешь, мне очень нужна хорошая оценка.
— Ладно, — он снисходительно улыбается. — Тогда может сходим в кино вечером?
— Да, можно. Сегодня у меня как раз свободный вечер.
— Отлично, зайду за тобой в семь?
Я киваю, а Ястребов тянется, чтобы поцеловать меня, но звук шагов из мужской раздевалки отвлекает его. Бондарев проходит мимо, словно и не обращая внимания.
— Эй, как тебя там? Это правда, что тренер позвал тебя играть за команду лицея? — Саша переключается на Макса, но при этом не отходит от меня.
— Допустим, — Максим невозмутимо смотрит в нашу сторону. А мне становится неловко.
— Кажется, тебе нет места. Предлагаю добровольно отказаться во избежание проблем.
— Я уже согласился. Так что увидимся на тренировке, — Бондарев идёт по коридору в сторону спортзала.
— Ты что не слышишь меня? — Саша наконец отходит от меня и дёргает Макса за плечо. Он разговаривает довольно агрессивно. Обычно со всеми срабатывает такая манера. Но сейчас я уверена, что Максим не отреагирует.
— Руку убери, — Бондарев полностью оправдывает мои ожидания. Он поворачивается к Ястребову и это совсем другой Максим Бондарев. Собранный, холодный с бешеным взглядом.
Ястребов мгновенно реагирует и толкает Макса, а тот отлетает на несколько шагов назад.
— Саша, не надо, — я хватаю Ястреба за руку, но бесполезно, он уже несётся к Максу. Я никогда раньше не присутствовала при драке, тем более в таком узком помещении. Страха нет, есть желание остановить это все. Классуха ведь предупреждала, что будет разбираться с каждым случаем. Я теряюсь, кто из них бьёт сильнее, просто пытаюсь докричаться до обоих.
На шум сбегаются все, кто был в раздевалках. Но вместо того, чтобы разнять, занимают позиции для наблюдения. Как назло, сегодня нет друзей Макса, зато у Саши имеется поддержка в лице Миронова и Комиссарова, которые уже собираются помочь.
— Максим, остановись, — я вцепляюсь в Бондарева, вдруг он меня послушает. На секунду в его глазах я вижу удивление.
— Что здесь происходит? — тренер протискивается через толпу. Он быстро осматривает место боя. — Ястребов, Бондарев, ещё и Богданова, неожиданно. Все построились в зале, быстро.
Класс по команде выходит в спортивный зал и строится по линеечке.
— Значит так, сейчас идём все на улицу и бежим десять кругов вокруг лицея. На время.
— Но там же был дождь, — возражает Иванова.
— Отлично. Заодно и свежим воздухом подышим. А виновники торжества бегут тринадцать кругов, раз так много энергии.
— И я? — не могу поверить, что тренер наказывает и меня. Дураку понятно, что я не дралась.
— И ты, Богданова.
Я в ужасе плетусь на улицу. Ненавижу бег. Для меня даже пять кругов — это целая победа. А тут тринадцать. А все из-за придурков Ястребова и Бондарева. Убивали бы друг друга в свое удовольствие, нет надо было вмешаться. Пойду я с тобой, Саша, в кино, и в кафе, и ещё много куда. Мстить Ястребову довольно легко, а вот что делать с Бондаревым непонятно.
После седьмого круга я начинаю задыхаться, а после восьмого перестаю ориентироваться в пространстве. Тело горит огнём, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Я хочу одного — упасть на грязную мокрую землю и умереть. Лёгкие готовы разорваться от недостатка кислорода.
После урока я лично убью обоих. Только на морально-волевых пробегаю ещё один круг. На старте кроме тренера никого не осталось, а значит все, кто пробежал уже пошли обратно и сейчас переодеваются. Физруку абсолютно пофиг, что я уже практически труп, можно даже не жаловаться. Остаётся кое-как дотянуть хотя бы до десяти, а там и урок закончится.
Я перехожу на шаг как раз за зданием, на том участке, где тренер не может меня видеть и вообще можно посидеть, тут как раз и лавочка есть. Делаю шаг в сторону, левая нога подворачивается под неестественным углом, и лодыжку простреливает такая боль. Я даже не могу наступить, кое-как, сквозь слезы прыгаю до лавочке. Неужели перелом? Этого просто не может быть. Нужно посидеть и все пройдёт, утешаю, как могу, только боль никуда не девается.
— Шоколадка, ты как? Жива? — Бондарев подбегает сразу ко мне. Он даже не выглядит задыхающимся, будто просто шёл пешком, а не бежал двенадцать километров.
— Нет. Тебе какое дело?
— Что случилось? — он садится передо мной на корточки.
— Ногу сломала.
— Покажи.
— Тебе не пофиг?
Он больше не спрашивает, только аккуратно поднимает штанину на левой ноге, осматривает её, почти не прикасаясь.
— Лодыжка распухла. Похоже на связку. У меня так было, знаю, что очень больно. Тебе нужно поехать в травмпункт, сделать снимок.
Макс смотрит на меня таким сочувствующим взглядом.
— Сама разберусь.
— Пойдём я помогу.
— С тобой я никуда не пойду.
— Тебе нужна помощь. Чем быстрее сделают рентген, тем лучше.
— Я дождусь Сашу. Он поможет.
— Твой Саша уже на финише, он был на полкруга впереди. Так что, вставай и пошли.
— Это все из-за тебя, — я пытаюсь встать на ногу, но боль не даёт это сделать. Я инстинктивно хватаюсь за Бондарева, чтобы не упасть. Он тут же подхватывает меня, не давая шмякнуться на землю.
— Прости, шоколадка, не хотел, чтобы ты пострадала, — Макс выглядит виноватым.
Мы медленно идём по дорожке, он поддерживает и помогает.
— Хватит меня так называть.
— Алена, прости, я не хотел, чтобы тебя тоже наказали.
Я едва не спотыкаюсь от этих слов. Бондарев поднимает меня на руки и несёт к финишу.
— Тебе же тяжело. Отпусти, — мне ужасно неловко, что не мешает схватить его покрепче за шею. Я не самая лёгкая, а нести довольно далеко.
— Так мы быстрее дойдём, — он только перехватывает поудобнее. А я вдруг чувствую, что все будет хорошо. Такая вот непонятно откуда взявшаяся уверенность.
— Почему у тебя так здорово идут дела в спорте? Ты отлично бегаешь, в баскетбол играешь, как бог, — задаю вопрос, чтобы не молчать.
— Это моё спасение. Когда в обычной жизни было тяжело, я шёл в зал, мои в качалку, и занимался.
— Тяжело? — интересно, что он имеет ввиду.
— Тебе не понять, шоколадка.
У каждого подростка жизнь не самая лёгкая. Хотелось бы узнать, что такого было у Бондарева.
— Поставь её на место, — я уже слышу Сашины крики. Они вместе с Борисом Игоревичем ждут нас на финише.
— Что случилось? — спрашивает тренер.
— Похоже на растяжение связки, — Максим аккуратно ставит меня на землю. Я мгновенно чувствую какую-то пустоту и холод с его стороны. — Нужно в травпункт.
— Богданова, пойдём, я отвезу тебя, — физрук берет меня под руку с одной стороны, а Ястребов с другой.
Пока мы медленно бредем к лицею я смотрю в сторону уходящего Макса. Он даже ни разу не оборачивается.