— Нет, нормальный, — отвечает, не моргнув глазом.
Она это серьёзно?
Не верю…
Она же со мной ходила два раза.
Ну ладно, первый раз мы были пьяны в стельку — я сам её напоил, там даже ничего не начиналось. А второй? — пригласила меня и заднюю включила. Может денег хочет? Ну так могла бы прямо сказать, зачем мне всякую хрень сейчас рассказывать?
Глава 27
Если хочет денег, пусть попросит. Дам. Но пусть сама попросит.
Сука, блядь — настроение на нуле. Злой, как собака. Внутри всё клокочет. Так попасться на невинные глазки!
— Ты же сама меня пригласила, не помнишь? — приближаюсь к её лицу, в глаза ей смотрю.
— Я хотела, — отстраняется от меня испуганно, губы дрожат. Только не плачет ещё. — Правда, — добавляет шёпотом…
— И что, расхотела вдруг резко? — про деньги молчу.
— Ты на меня так посмотрел тогда, когда увидел…
— Как? — опешил от её заявления. Не помню, чтобы я как то странно на неё посмотрел. Спросил про ребёнка, что в этом такого? Не ожидал просто. Она очень молодо выглядит, даже на свои двадцать два не тянет.
— Недовольно, — даже взгляд на меня подняла сейчас.
Откинулся на спинку стула. Не понимаю её претензии. Не помню ничего такого. По-другому решил спросить:
— А «ничего не чувствую» можешь мне объяснить? Ты не получаешь удовольствие? Не нравится? Не хочешь? — Она же текла вся, когда я её раздевал. Что она мне сейчас втирает?
— Я вроде хочу, но ничего не чувствую…
— У тебя не было никогда оргазма? — конкретнее некуда уже.
— Нет…
— Так может поищем? — завожусь уже не на шутку. Краснеет и кивает.
И что это значит? Согласна?
Посмотрел на неё опять внимательно и зачем-то начал рассказывать:
— Ну ты понимаешь, вообще такое довольно редко встречается, но, говорят, встречается. Но даже в этом случае — это нормально. Не надо делать культ из оргазма, зацикливаться на этом и думать, что ты вся неправильная и тебя надо чинить. Нет, это не так. На самом деле, гораздо важнее то, как ты чувствуешь себя после секса: ты расслаблена, тебе кайфно, у тебя прилив сил или наоборот, — ты отвратительно себя чувствуешь и тебе хочется побыстрее сбежать и всё забыть. Понимаешь? — не реагирует. Но слушает внимательно, не перебивает.
— А ты пальчиками себе никогда не помогала? — продолжаю и беру её руку, облизываю кончик её пальчика, чуть прикусывая — вспыхивает моментально, но руку не выдёргивает. — Помогала? — повторяю вопрос.
Еле заметно кивает…
— Всё нормально же было? — продолжаю её палец покусывать.
— Не всегда, — отвечает смущённо. Удивила опять. Не врёт, не придумывает ничего.
— А в школе, когда по канату лазила ничего с тобой никогда не происходило? — дёргается. Я не выпускаю её руку. — Кто-нибудь это замечал? Что-нибудь неприятное тебе говорили? — продолжаю свой допрос.
Опустила взгляд.
— Пойдём, если больше ничего не хочешь…
— Куда? — спрашивает испуганно.
— Оргазм твой искать… — шепчу ей на ухо и мочку её облизываю, — он у тебя есть. Ты нормальная. Его просто надо хорошо поискать. — Не стал ей говорить о проблемах, чтобы не зацикливалась.
— Прямо сейчас? — боится.
— Нет, сейчас я тебе ещё одно место покажу, так что расслабься. — беру её за руку и веду, чтобы не сбежала от страха.
— А ребёнок? — спрашивает уже на ходу.
— А при чём здесь ребёнок? — поворачиваюсь к ней. Ребёнок оргазму не помеха. — ничего больше не говорит, следует за мной послушно.
Я всё ещё не знаю, зачем мне это надо.
Может я просто не хочу вставать на одну ступень с тем мужиком, который её высадил из машины? — усмехаюсь сам себе.
И я всё ещё до конца ей не верю.
Но похоже, что ей действительно не повезло с мужиками.
«Мне зачем это?» — спрашиваю себя опять и не нахожу ни одного вменяемого ответа.
Веду её на Понте-Веккьо — самый старый мост Флоренции и визитная карточка этого города. Поздно, но город не спит — он никогда не спит. Улицы забиты прогуливающимися туристами и местными жителями. Кругом смех, веселье, непринуждённые беседы.
Я люблю этот город ночью. У ночного города особая атмосфера. И она мне нравится — я с ним на одной волне.
Мы останавливаемся иногда, разглядываем витрины. Спрашиваю, что ей нравится — она смущается, что-то лопочет нелепо и очень мило. Смешит меня своим лопотанием.
Доходим до моста, который сверкает сейчас своими «золотыми витринами» и похож на ярко освещённую улицу, заполненную праздно прогуливающимися людьми, а совсем не на мост.
— Я хочу тебе кое-что подарить на память об этой поездке, — тащу её к витринам, но она вдруг начинает упираться. Догадываюсь, что она хочет мне сказать, поэтому продолжаю сам: — не важно сколько это стоит, — важно где это купили. У тебя останется память об этой поездке. Ты будешь смотреть на вещицу, и всем говорить: «знаете, а вот это мне купили, не где-нибудь, а на самом Понте-Веккьо во Флоренции».
Я знаю, что я хочу ей подарить. Я смотрел на него много раз и много раз хотел его купить для другой, но так и не купил. А сейчас покупаю этот малюсенький кулон-сердечко для почти незнакомой девушки. Не понимаю зачем. Но мне это, как будто надо. Так надо, аж зудит.
— Оно великолепно, — шепчет, вытирая влажные дорожки со щёк, прижимая двумя ладонями своё маленькое «сердечко» к груди.
Оно и правда великолепно. Такая тонкая работа — оно как настоящее, только очень маленькое. Очень хрупкое. И его тоже нужно беречь, чтобы оно не сломалось от невзгод и грубого обращения.