Не понравился? — стою в замешательстве. Не знаю, что с эти букетом делать теперь. Не знал, что девушкам цветы могут не понравиться. Впервые со мной такое.
Открываю дверь и прямо на площадку их кладу. Выброшу потом.
Иду за ней, — она в ванной закрылась.
Прислушиваюсь, — вода льётся и…звуки…
Блядь, дебил. Доходит, вдруг до меня.
— Ники, открой, — стучусь тихонечко. Сам улыбаюсь.
Не отвечает.
— Открой, говорю, дверь сейчас выломаю…
Открывает….
На глазах слёзы блестят, губы ладошкой вытирает…
Взгляд испуганный на меня поднимает…
— Я всё тебе верну, — шепчет и шмыгать начинает.
— Вернёшь, конечно, — обнимаю её, — с процентами, — сам к губам её тянусь.
— Не надо, — лицо отворачивает, — мне плохо было.
— Давно тебе поплохело? — прижимаю её к себе аккуратно, запах её офигенный вдыхаю.
— Да вот, сейчас только, а так вроде ничего, нормально всё было…
Из коридора шум доносится, голоса…
Мы не реагируем, так и стоим в ванной, в обнимку.
Она уже сама меня обнимает, лицо своё прячет у меня на груди. Всхлипывает. Я глажу её всю, запах её в себя вдыхаю, надышаться не могу. Так соскучился, нереально просто…
— Ники, прикинь, кто-то цветы нам под дверь положил, — женский голос…
— Мам… — пытается выпутаться из моих рук, но я не выпускаю. Крепко держу…
— Ой… — мама её с букетом стоит, на меня испуганно смотрит, а Ники сразу лицо в ладошки прячет. Хочу этот букет выкинуть, но с места сдвинуться не могу. — Господи! — вдруг вскрикивает мама, ладошкой рот закрывает.
Я ошалел немного в этот момент. Никто меня никогда так не называл. Не представляю даже, что на это заявление ей ответить. Ники притихла, не дышит стоит.
— Папа! — вдруг раздаётся звонкий голосок белобрысого мальчугана, похожего, как две капли воды, на свою мамочку.
— Тш-ш-ш, — зашипели одновременно на него Ники с мамой, а он плевать на них хотел, руки ко мне тянет.
— Иди ко мне Егор, — подхватываю его на руки, — один ты меня признал…
— Венер, — мама отмирает, наконец, — я думала, моя дочь с ума сошла, — плакать начинает. Понимаю теперь, в кого Ники такая плакса. — Она с твоими фотографиями разговаривала…
Мы так и стоим в ванной втроём, обнимаемся, пока мама за журналами убегает.
— Папа, — тычет в мои фотографии пацан, за шею меня обнимает…
Эпилог 1
Чуть более года спустя
— Ники, — не бери её на руки, она уже тяжёлая, не надо ей во всём потакать, — целую жену в макушку и грожу дочери пальцем, изо всех сил пытаясь натянуть на лицо серьёзное выражение.
— Ничего не случится, если я её немного подержу на ручках, — берёт маленькую манипуляторшу на руки, не обращая внимания на недовольного папочку.
Вот так всегда! — эти девочки крутят мною, как хотят.
Мы стоим в очереди на паспортном контроле, в Милане.
У меня в слинге спит наш младший сын — Алан, и с ним сейчас меньше всего проблем, главное вовремя накормить, да подгузник поменять.
Егор сидит в тележке на чемоданах, и ему никто не нужен, — планшет у него. Он сегодня очень занят. Так-то строгие родители не разрешают ему особо телефонами и планшетами баловаться, но сегодня можно, потому что перелёт с детьми — это полный треш. Попробуй-ка объясни детям, что в очереди на паспортный контроль, нужно стоять, а не бегать. А потом в самолёте, желательно весть перелёт спать, а не развлекаться и не орать. Ни разу у нас такого ещё не было.
Вот и сейчас, Нэр хочет играть.
Она ещё, засранка такая, никого кроме Ники не признаёт. Ревнует её страшно ко всем, даже ко мне.
— Ты её балуешь, — говорю Ники на ухо, но сам уже почти сдался.
— Я её люблю…
— А меня? — пытаюсь её поцеловать, но дети наши не дремлют, — подсматривают. Даже Егор от планшета оторвался. Да и окружающим вдруг стало интересно, чем это тут занимается большое и шумное семейство.
— Я тебе сегодня уже говорила, — хихикает стоит в обнимку с дочерью.
— Скажи ещё раз, — не сдаюсь и подставляю ей ухо…
Мне и, правда, нужно это слышать. Каждый-каждый день. Нет, несколько раз в день, а лучше каждый час, каждую минуту…
Иногда кажется, что это у меня последствия психологической травмы, полученной в отношениях с Зоей, которые я до сих пор до конца не пережил. Хотя я и не вспоминаю совсем про неё почти. Даже Нэр, мне о ней не напоминает. Дочь похожа на меня и на Ники, и ни на кого больше.
Правду говорят, что ребёнок похож на того, с кем проводит время, и кто его больше всего любит. У дочери даже улыбка жены, все это отмечают.
— Тебя больше всех…всегда, — шепчет мне на ухо, а я расплываюсь в счастливой улыбке.
— Давай я её на шею посажу, — предлагаю и протягиваю дочери руки.