— Твой отец весь день отсиживался в своем кабинете со своими адвокатами, проводя встречу, к которой я не хочу иметь никакого отношения. Новые улики и истцы определенно усложнят дело. Можешь себе представить, с чем мне придется столкнуться, когда я пойду на обед в загородный клуб на следующей неделе? Я думаю отменить все это. Фото члена, Арья! Как это некрасиво.
Фото члена. Это был термин, который я никогда не думала, что услышу от своей матери.
Опять же, она говорила о себе, а не о нем. Я дошла до двери своего дома, набрала код и открыла ее.
— Думаешь, это сделал он? — Я повторила свой вопрос с нашего позднего завтрака. Только на этот раз меня встретило уже не веселье, а мрачное молчание. Я никогда не умела читать свою мать. Во всяком случае, недостаточно, чтобы понять, о чем она думает. Если у нее был очевидный ответ на мой вопрос, я не знала.
— Это не имеет значения, не так ли? Мы его семья. Мы должны поддерживать его.
Должны ли мы? Я подумала. Даже если он причинил вред другим? Злонамеренно?
Я толкнула дверь своей квартиры, затем сняла каблуки и уставилась на антикварные полки на стенах. Там было полно моих и папиных фотографий с каникул, благотворительных балов и праздников. С мамой нет. Она никогда ни за что не увязывалась. Папа вырастил меня один.
— Финансовые последствия — это еще одна вещь, которую следует учитывать. — Голос мамы донесся из телефона, который я держала в руках. — Компания пойдет прямо к банкротству, если Конрад не уйдет в отставку, и даже если он это сделает, может быть слишком поздно. Не говоря уже о том, что они судятся с ним на большую часть его состояния. Не могу поверить, что он сделал это с нами.
— Дай мне поспать над этим, мама.
— Хорошо. О… и Арья? — Мама фыркнула на другом конце. Я замерла, ожидая ее следующих слов. — Не будь чужой. Знаешь, ты тоже можешь позвонить мне. Я все еще твоя мать.
Вряд ли, — подумала я.
Ты вообще никогда не была мне никем.
ГЛАВА 16
Арья
Настоящее время.
Я решила взять выходной, чтобы расслабиться. И под «выходным» я имела в виду полный релакс. Я хотела получить ответы и разобраться в претензиях к отцу. До вчерашнего дня я осторожно предполагала, что папа говорит правду, когда он категорически отрицал это. Я не была уверена. Прошлой ночью я написала Луи, который подтвердил, что получил дополнительные запросы на обнаружение. Другие женщины присоединялись к иску, и сумма в недавно поданном заявлении о возмещении ущерба была астрономической; это лишит моего отца большей части его активов, если он проиграет.
Я думала о Кристиане всю поездку на метро от моей квартиры до пентхауса моих родителей на Парк-авеню. Мне совершенно не нравилось, что он был прав насчет того, что я сделала шаг назад.
Когда я добралась до квартиры родителей, мама ждала у двери.
— Спасибо что пришла. Я подумала, может быть, мы могли бы заказать суши на обед или что-то в этом роде? — Обнадеживающая улыбка тронула ее губы.
— Хм, что? — Я хотела убедиться, что это не розыгрыш. Она никогда ничего мне не предлагала. И после того, как мне несколько раз отказали в подростковом возрасте, я прекратила попытки.
— Суши. Ты. Я. Я могу помочь тебе покопаться в папиных вещах.
В мои планы сейчас не входило играть с мамой в "Банду Брейди", но я признала, что она приложила усилия. Я похлопала ее по руке и прошла мимо нее в сторону спальни.
— Извини. Мне лучше всего работается, когда я одна.
Я добралась до двери главной спальни, используя секретный стук, который был только у нас с папой. Один рэп, такт, пять рэпов, такт, два рэпа.
— Папа?
Ответа не было. Мама появилась рядом со мной, выкручивая подол своего платья.
— Знаешь, он весь день был в угрюмом настроении. Он даже не отвечал на звонки своих адвокатов.
— Папа! — Я снова постучала, отбросив секретный стук. — Открой дверь. Я не смогу тебе помочь, если ты не поговоришь со мной. Мне нужно понять, что произошло.
Я не могла сомкнуть глаз в течение ночи. При мысли о том, что мой отец был способен на такие вещи, мне захотелось броситься в реку Гудзон.
Мама жалась рядом, выступая в роли любопытной публики.
— Уходи, — крикнул папа через дверь.
— Папа, я хочу помочь.
— Серьезно? Потому что ты пока не слишком помогла.
— У меня есть вопросы, — выдавила я. Мои растущие подозрения и его отношение были плохой комбинацией.
— Если ты мне не веришь, может быть, тебе не стоит приходить в суд.
— Никто не сказал, что я тебе не верю. — Хотя, надо признаться, моя уверенность в его невиновности была весьма шаткой. — Я просто хочу…
— Я не собираюсь отвечать ни на один из твоих вопросов. Отстань! — взревел он.
Я инстинктивно отступила на шаг, чувствуя, как горят щеки, как будто он ударила меня. Мой отец еще ни разу не кричал на меня. Это не значит, что я не была свидетелем его агрессии по отношению к другим. Если я была честна с собой — а я не была в большинстве случаев, когда дело доходило до него, — у него были проблемы с управлением гневом, сколько я себя помню. Но, конечно, гнев был раком. Это коснулось всего в твоей жизни. То, как ты вел себя в офисе, всегда перетекало в твою домашнюю жизнь. Твоя любовная жизнь. Твоя жизнь.
Я повернулась к матери.
— У тебя есть ключ от его картотеки? Я хотела бы ознакомиться с его трудовыми договорами.
Папа был бизнесменом старой закалки. Он считал, что все нужно распечатать и сохранить на хранение. Любая переписка, которую он имел с сотрудником, будет храниться в его кабинете. Он был слишком осторожен, чтобы держать эти штуки на работе.
Мать ломала руки.
— Думаешь, это может помочь?
— Стоит попробовать. — Даже если это не поможет его делу, это должно было помочь мне понять, были ли основания для каких-либо обвинений.
Десять минут спустя я сидела на роскошном ковре в кабинете отца, и передо мной лежала документация за тридцать лет. Все было там. От соглашений об обслуживании до личных электронных писем и писем о расторжении договора. Интересно, сколько из них он передал Луи и Терренсу? Я задавалась вопросом, передал ли он им что-нибудь вообще. Он казался запертым в том, что касалось этого суда. Часть меня хотела позвонить Кристиану и попробовать выяснить, что именно у них на него есть. Но, как упомянул Кристиан, его главная цель состояла в том, чтобы трахнуть меня, а не помочь мне.
— Арья? — Моя мать постучала в дверь папиного кабинета через три часа после моего исследования, держа поднос с лимонадом и печеньем. Что случилось с царем кексов? Похоже, теперь, когда появилась реальная возможность, что я стану ее единственной семьей, мне можно было есть углеводы. Я сомневалась, что она останется с моим отцом, если он останется без гроша в кармане.
— Я просто оставлю это здесь, — осторожно сказала она, прокравшись на цыпочках в комнату и поставив напиток и закуску рядом со мной. — Дай мне знать, если тебе нужно что-нибудь.
Мне нужно было, чтобы ты была именно такой, когда я была подростком. Признать мое присутствие, вместо того, чтобы возмущаться.
Я могла не знать Аарона, но я всегда чувствовала его потерю. Он витал в воздухе этого дома, каждый предмет мебели, каждая картина были пропитаны им. Огромная пустота, оставшаяся там, где должен был быть другой член семьи.