— Нет, я не хочу лимонада и голубцов.
— Ты уверен? Это очень вкусно. Моя горничная делает их с рисом и говяжьим фаршем. Это, типа, русское блюдо.
В моей голове зазвучали тревожные звонки, все знаки выхода замигали красными неоновыми огнями. Фаршированные капустные листья были маминым фирменным блюдом, когда мы могли позволить себе говяжий фарш, что случалось нечасто. И если эта девушка предложила принести еду сюда, значит, она жила неподалеку.
— Как тебя зовут? — спросил я, мой голос был мертвенно спокоен.
— Арья. — Последовала пауза. — Но мои друзья зовут меня Ари.
Она знала, кто я.
Она знала, и хотела убедиться, что я помню, какое место занимаю в пищевой цепочке. Моя служанка, сказала она. Я был просто продолжением своей матери.
— Ты знаешь, кто я? — Мой голос звучал ржаво, густо.
Она откинула свои бесконечные волосы.
— Я догадываюсь.
— И тебе все равно?
— Нет.
— Ты искала меня? — Она просто хотела поддразнить мальчика, который ждал внизу, пока его мать закончит ее обслуживать?
Она закатила глаза.
— Если бы. Итак. Лимонад и голубцы?
Сказать "нет" было бы глупо. В первую очередь, я был охотником. Эмоции не были частью игры. А она предлагала мне еду и напиток. Что бы я ни думал о ней, это не имело значения. Мы не собирались становиться лучшими друзьями. Один ужин не мог погасить шестилетнее пламя ненависти.
— Конечно, Ари.
Знаменитые последние слова.
Это было началом всего.
ГЛАВА 5
Кристиан
Настоящее время.
— Ты, должно быть, издеваешься надо мной. — Вечером того же дня Арсен проткнул кусок ахи тунца своими палочками для еды в поке-баре. Мне так не терпелось рассказать кому-нибудь о том, как прошел мой день, так что Клэр пришлось согласиться на быстрый секс в соседнем отеле во время обеда, и она даже не получила за это хорошую еду на вынос. — Ты не можешь представлять эту женщину. Ты знаешь Конрада Рота. Ты сильно переживаешь за Конрада Рота. Конрад Рот — человек, который съел твой обед.
Я перебрасывал водоросли в своей миске из угла в угол, позволяя его доводам — всем веским, логическим доводам — скатиться с моей спины. Месть не имела ни рифмы, ни ритма. Это была безжалостная, более сексуальная сестра кармы.
Дни могли быть длинными, но годы были короткими. Конрад Рот формировал и формировал меня таким, каким я был сегодня, а человек, каким я был сегодня, не был тем, с кем он хотел бы пересекаться. Я не мог отказаться от возможности увидеть его снова. Показать ему, что я снова в его родном районе Верхнего Ист-Сайда, ношу его бренды, обедаю в его ресторанах, трахаюсь с теми же нежно воспитанными женщинами, с которыми его драгоценная дочь ходила в школу и называла друзьями. Отбросы земли поднялись из грязи и запачкали его первозданный мир, и он собирался поближе рассмотреть монстра, которого он создал.
Я больше не был Николаем Ивановым, незаконнорожденным сыном Русланы Ивановой.
Я был совершенно новым, блестящим и заново рожденным. Одет в костюмы от Тома Форда, с хитрой улыбкой и отточенными детскими манерами. Такие люди, как Руслана Иванова, никогда не попали бы в чарты мира Кристиана Миллера. Они были невидимы. Реквизит. В моей истории им не было даже короткого абзаца. Даже не предложения. Что-то между скобками — только если они случайно разобьют одну из дорогих ваз в моей гостиной.
— Он меня не узнает, — отрезал я, заметив, что две молодые женщины, которые нас обслуживали, оживленно перешептывались между собой, записывая свои номера телефонов на клочках бумаги.
Лицо Арсена исказилось от отвращения.
— Ты так же неузнаваем, как пирамиды, Кристиан. Гигант ростом шесть футов два дюйма, с отчетливыми бирюзовыми глазами и крючковатым носом.
Не меньше, чем после хука Конрада почти два десятилетия назад.
— Именно. Он помнит тощего паренька, которого видел несколько раз на летних каникулах, пока мне не понадобилось чертово бритье. — Я направил на него свои палочки для еды.
Я лгал. Я не думал, что Конрад Рот меня вообще помнит. Что облегчило дело.
— Ты играешь с огнем, — предупредил Арсен.
— Неважно, во что я играю, лишь бы всегда выигрывать.
— Ладно. Я подшучу над тобой секунду. Допустим, он действительно не узнает твоего несчастного лица и понятия не имеет, кто ты такой, — зачем мучиться? Где удовлетворение?
— Ах. — Я цокнул языком. — Потому что любой другой на моем месте согласился бы на урегулирование и прекратил дело. Я хочу втаптывать его в грязь. Заставить его страдать. Бонусные баллы: он поможет мне стать партнером. Заключить сделку.
Арсен уставился на меня, как на сумасшедшего. Что, признаться, было совсем не лишним. В моих словах было очень мало смысла.
— Пятьдесят тысяч за то, что он тебя узнает.
Я фыркнул от смеха.
— Сто — что не узнает. Я заберу свой чек в понедельник.
Ни за что, черт возьми, Конрад Рот не сможет узнать, кто я такой. Я ускользнул из его поля зрения вскоре после окончания Академии Эндрю Декстера и сменил официальное имя, адрес и номер телефона. Николай Иванов пропал без вести через несколько недель после выпуска, и горстка людей, которым было наплевать на него, считали его мертвым. Ирония не ускользнула от меня. Рот платил за мое образование вплоть до колледжа — хотя вряд ли это можно было назвать благотворительностью, — и впоследствии я использовал полученные знания как оружие против него.
В конце концов, он не стеснялся преследовать меня, даже когда я жил в другом штате.
— Послушай, Конрад Рот узнает тебя. В этом нет никаких «если». — Арсен сверкнул волчьими белыми зубами. Он ненавидел нелогичные вещи. Месть была одной из наименее рациональных вещей в мире. В 99 % случаев это только ухудшило ситуацию.
— И? — Я изогнул бровь. — Кого это волнует?
— Твою карьеру, — невозмутимо ответил Арсен. — Твоя карьера небезразлична. Я вижу, что твои дедуктивные рассуждения не работают. Тебя могут лишить лицензии, если он подаст жалобу. Стоит ли из-за этого поединка терять карьеру?
— Во-первых, лишить кого-либо адвокатского статуса не так-то просто. Я не получил степень доктора права в Costco. — Я бросил в рот кусочек эдамаме. — Во-вторых, даже если он узнает меня — чего он не сделает — он не посмеет. У меня слишком много рычагов воздействия на него. Никто не знает, что он сделал со мной.
— Даже если все это правда, — Арсен нарисовал круг палочками в воздухе, — ты все равно не сможешь справиться с этим делом с ясностью, сосредоточенностью или каплей здравомыслия, которое ты явно теряешь с каждой минутой. Тебе не хватает этого всего, когда речь идет о Ротах.
— Пришло время им заплатить за то, что они сделали, — прошипел я.